— Земля вызывает Кейт, Земля вызывает Кейт!
Бекка щелкает пальцами перед моим лицом, совсем как делала моя мама. Мне не нравится Бекка.
— Мужчины уходят, когда у них достаточно денег и для них они не важны. Вот почему успешные мужчины часто имеют несколько жен, — говорит Сара.
Бекка кивает и смотрит на меня, будто я должна обратить внимание на эти слова.
— Уверяю вас, если бы Майк поступил так со мной, я бы разыграла сцену из «Психо»! — заявляет Кессиди и в подтверждение своих слов несколько раз кивает.
Бекка начинает смеяться. Я еле сдерживаюсь, чтобы не заехать ей по физиономии.
Оказавшись наконец дома, я усаживаю Аву перед телевизором, Джоша за компьютер, а сама просматриваю в Интернете около восемнадцати статей об убийстве Мелоди. Ей было двадцать шесть лет, ее считали талантливой, и она жила в родительском доме. Она была задушена, а в довершение всего еще и получила фатальный удар в самое сердце в тихой лесистой местности в нескольких километрах отсюда. Приводятся только слова ее тети; родители слишком подавлены, чтобы разговаривать с прессой. Я пытаюсь дозвониться Полу, но его номер занят, и Сергей направляет меня в службу обмена сообщениями. Новость захлестнула Форвуд ТВ, как огромная волна. Я увеличиваю ее фото, пока лицо не превращается в пиксельные квадраты. Если бы я могла забраться в ее фотографию, я бы сделала это. Теперь она уже не так сильно похожа на Элоиду, но светлые волосы такого же оттенка, и одинаковая форма рта. Полиция обращается к очевидцам и всем, кто видел ее ехавшей на велосипеде, что был найден неподалеку. Они ищут автомобиль темного цвета, который появлялся в том районе.
Автомобиль… Я выскакиваю за двери и мчусь к машине: синий «престиж», если я правильно помню. Я сажусь на водительское сиденье, кладу руки на руль — и неожиданно мне становится не по себе. Меня могут увидеть соседи! У меня не получается дотянуться до педалей, они слишком далеко, ноги Пола длиннее моих. Не знаю, что я делаю сейчас или что ищу. Я проверяю все, но ничего не нахожу.
Поиски под сиденьями выявляют сморщенный огрызок от яблока и вырванную страницу комиксов.
Я почти расстроена. Полицейские в сериалах на каждом шагу чудесным образом обнаруживают сережки жертвы, словно женщины роняют их повсюду. Мне хочется смеяться, когда я представляю, что нахожу пару грязных трусов с надписью «Понедельник».
Обойдя вокруг машины, я пристально рассматриваю бампер. Сюрприз-сюрприз, нет никаких гравировок женщины, украшающих его. В дверях дома соседей появляется мужчина. Мы машем друг другу рукой, и я делаю вид, что рассматриваю свои кустарники. На улице тихо и спокойно; именно такой должна быть моя жизнь, но даже вечерний солнечный свет не может отогнать мои готические мысли. Путаю ли я дружеские отношения с интимными? Неужели я плохо знаю своего мужа?
Я стою на тротуаре и оглядываюсь на свой дом, когда до меня вдруг доходит. И озарение поражает в самое сердце. Мы с Полом купили развалины и прекрасно отреставрировали их, переделали эту кроличью нору в изящный дом, о котором мечтает каждая семья. На месте огромного сада перед домом когда-то была пустыня. Мы заменили растрескавшийся асфальт гранитной плиткой и сделали стоянку для машин, а еще высадили массу растений. Наши соседи охали и ахали от восторга, но мы очень скоро поняли, что допустили ошибку: места для парковки оказалось слишком мало. Расстояние до ограды сада очень небольшое, и нужно хорошенько пошевелить извилинами, чтобы поставить машину. Я отхожу в сторону и пристально смотрю на зеркало заднего вида. Нужно сконцентрировать все свое внимание, чтобы заехать сюда. Той ночью Пол припарковался здесь, и с тех пор никто из нас не пользовался этой машиной. Его маневрирование было идеальным до малейшего сантиметра.
Я отчетливо помню наш разговор, и у меня снова замирает дыхание.
— Сколько же тебе пришлось выпить?
Он был в замешательстве и ничего не ответил, оставив это на мое усмотрение. Мне кажется, что Пол был трезв. Он мыслил ясно и преследовал какую-то свою цель. Неужели он притворился, будто упал без чувств?
Исполненная решимости, я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.
Пол человек неаккуратный. У него прекрасный характер, но он делает все хаотично. Мы ругались по этому поводу на протяжении многих лет, а наши друзья и смеялись, и скучали от моих рассказов о его легендарной неопрятности: брошенное в коридоре пальто, туфли, оставленные перед лестницей, чтобы непременно о них споткнуться… Однажды я нашла документы на дом в кипе бумаг, которые он отложил, чтобы разжигать камин. Но все те годы, пока я ходила за ним, сейчас окупились — теперь я знаю, где что лежит.
Я перебираю корзину с грязным бельем. Ничего. Я проверяю карманы его брюк, изучаю подошвы его туфель и оживляюсь, когда нахожу портфель Пола. Но пристальное изучение его содержимого не выявляет ничего, кроме платежных квитанций, контрактов, нескольких пластырей и старой пачки жевательной резинки. Я поднимаю его черное пальто: сегодня теплая погода, и Пол надел макинтош. Я изучаю его на предмет волос, крови, пятен — словом, того, что не относится к моей жизни. Я обнюхиваю его. Ничего. Я вспоминаю каждое мгновение той ночи, когда он вернулся. Я что-то упустила, какую-то важную деталь. Луч солнца пробивается сквозь тучу и озаряет гостиную. Та ночь была холодной — казалось, вот-вот наступит зима. А Пол мерзляк. Я не могу найти его шарф и начинаю в отчаянии метаться по дому. Я знаю здесь каждую дыру и каждую вмятину; знаю, где неровные полы и куда закатываются игрушки; знаю, в каких углах собирается пыль и откуда пробираются муравьи. Если мой муж спрятал что-то, у него нет никаких шансов. Через полтора часа, когда опускаются сумерки, я решаюсь перебраться на вражескую территорию и начинаю с сарая. Там все тщательно убрано — четкий контраст по сравнению с хаосом, в котором Пол живет со мной через сад. Я поднимаю аккуратно скрученные мотки веревок, открываю газонокосилку, вымытую и убранную на зиму. Если он хочет, то может быть абсолютно другим человеком. От этой мысли мне становится не по себе. Я снимаю грабли и вдруг слышу, что меня кто-то зовет. За нашим садом находится искусственный канал, вдоль противоположного берега тянется бечевник. Полу канал понравился, когда мы еще в первый раз приехали смотреть дом, потому что он четко соответствовал его представлению об идеальном детстве: он купит лодку и будет учить Джоша рыбачить. Дом мне понравился, но я боюсь воды, поэтому настороженно отнеслась к причалу прямо за нашим задним двором. Но Пол настоял, и мы купили этот дом. Забавно, как все обернулось, потому что теперь именно я люблю этот канал. Люблю речные суда, с которых ловят рыбу тралом; суда, которые перевозят пластиковые бочки и тянут на буксире деревья. Люблю бородатых мужчин на лодках, которые останавливаются здесь на несколько дней, прежде чем продолжить путешествие по старым транспортным артериям Англии, и случайных велосипедистов, машущих нам с бечевника.
Я выхожу из сарая, смахивая с плеч пожухлую траву.
— Привет, Маркус!