— Я не о том, что мы не освещали детали. А ты смотрел в Интернете? Нужно всего лишь пару раз кликнуть на «детали расследования», и там такое появится!
— Пусть все идет своим чередом, — говорит Пол. — Люди в шоке, им нужно дать время. Даже я в шоке! Вчера Астрид ревела у меня на плече около двадцати минут.
— Да она наверняка даже не встречалась с этой женщиной! — пренебрежительно смеется Лекс.
— Полиция может запросто прийти и допросить людей на работе, — добавляет Джон.
— Еще одно безумие! — стонет Лекс и смотрит в мою сторону. — Не могу поверить, что они расспрашивали тебя.
Я киваю, убирая с лица волосы, которые раздувает ветер от реки.
— Рассказывать мне было особо нечего, ведь я встречалась с ней всего раз.
— Ко мне они еще не приходили, — продолжает Лекс.
— Ты должен радоваться. Это было ужасно! Они заставляют чувствовать себя виноватым, даже если ты самый чистый человек на свете.
Я крепче прижимаю к себе Аву и смотрю на палубу. Интересно, мне кажется или тишина затянулась?
— У нее могло быть прекрасное будущее, — говорит Пол с дрожью в голосе.
— Она была просто генератором идей. Сергей послал цветы ее родителям.
— Думаю, нам нужно подумать об имидже Форвуда, — продолжает Джон. — Она встречалась с Джерри, потому что работала в нашей программе…
— Ты слишком переживаешь. «Взгляд изнутри» повторяют по кабельному. Вот это фиаско! — Лекс перебивает Джона, словно того и нет здесь. — Там огромная аудитория. Это может прозвучать грубо…
— Никакой грубости, Лекс!
Он поворачивается ко мне.
— А-а, я понял. Кейт считает, что она выше всего этого. Но я столько лет пахал с кровью и потом, и если уж я сделал программу такой популярной, что она на первой полосе каждой газеты планеты, то для меня это отлично.
— Чего бы это ни стоило?
— Знаешь, Кейт, продажи наборов для фокусов подскочили в несколько раз, с тех пор как передача «Взгляд изнутри» вышла в эфир. Вот сила телевидения. Нам подражают!
— А я думаю о жертве, которую выбрал этот подражатель…
— Все, хватит. Успокойтесь оба! — Пол поднимает руку, призывая к перемирию.
— Мамочка, почему вы ругаетесь? — спрашивает Ава, уставившись на Лекса.
— Спор — это когда два человека не соглашаются в чем-то, — отвечает Лекс. — Но мы с твоей мамой на самом деле очень похожи, мы просто по-разному выражаем свои чувства. Мне кажется, я просто чуть-чуть более честный.
Лекс награждает меня самой лучшей улыбкой, а я в ответ строю язвительную гримасу.
Ава вертится у меня на коленях и снова засовывает большой палец в рот. Неужели я такая же, как Лекс? Я смотрю, как он стоит с таким видом, словно хочет управлять катером. Пол привык к нашим перебранкам, он слышит их уже много лет. Пол и Лекс не похожи, но им на удивление хорошо работается вместе. Их первым большим успехом была программа «Кто сделал это?», своего рода реалити-шоу, где зрители голосованием решают исход криминальной драмы. Выручка от платных телефонных звонков принесла средства на создание целой серии документальных и криминальных реалити-шоу, которые закрепили за компанией хорошую репутацию и стали надежным источником денег. «Взгляд изнутри» — это последняя и самая обсуждаемая программа из всех.
Программа «Кто сделал это?» позволила Лексу гордо заявить: «Я могу сделать на телевидении все, что угодно». Он помешан на успехе и хочет быть везде. Он неверно обо мне думает, я совсем не такая, как он, но у меня нет желания его переубеждать. Теплота и нежность дочери на моих руках напомнили мне, что я намного счастливее, чем моя одинокая сестра Линда или моя бедная мама, все еще страдающая от неразделенной любви к отцу. Но я понимаю, что Лексу неинтересно будет это услышать; истории слабаков из провинции скучны для избранных, я даже Полу осторожно рассказываю о своей слишком простой и неполной семье. В довершение сказанного Лекс поднимает большой и указательный пальцы, но Пол чем-то поглощен. Честно говоря, страсть Лекса к богатству и славе пугает меня. Я предпочитаю статус-кво — тот факт, что Пол мой муж и что он любит свою семью. Может быть, и бывает слишком большой успех, но он выбивает человека из колеи, делает другим. Я почему-то представила, что меня выбросило за борт в холодную и грязную воду, а Пол уплывает, и никто не слышит моих криков из-за шума веселья.
— Мамочка, ты дрожишь? — спрашивает Ава.
Я обнимаю ее и поворачиваюсь к Полу, который что-то горячо рассказывает Лексу.
— Держись в стороне от толпы, производи то, что хотят зрители, и кризис пройдет мимо.
Лекс ворчит:
— Лишь бы не было, как с «Кто сделал это?», и какой-нибудь придурок не срубил куш!
Джон забирается назад в свою раковину, а Лекс с Полом продолжают разговор. Он стоит один, пока мы бродим по палубе, и смотрит на реку.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— Как работа, Кейт? Нормально?
Я киваю, а он ерошит Джошу волосы, чтобы не смотреть на меня. Джош смущенно уворачивается от дядиной руки.
Мы планировали устроить пикник, но когда Сара не пришла, я с благодарностью воспользовалась этим шансом и купила дорогие сэндвичи и булочки. День выдался холодный, поэтому вокруг немноголюдно. После того как мы показали детям спальню Генриха VII и выслушали намеки Лекса по поводу венерических болезней (к счастью, Джош еще не понимает, что это такое), мы выходим в сады и идем к лабиринту. Мы без труда находим путь в центр и выбираемся оттуда быстрее, чем я ожидала. Ава не в настроении, Джош явно скучает. Предполагалось, что это будет отличный семейный день на природе, но он не оправдал наших ожиданий.
— А прямо сейчас мы поиграем в игру! — с воодушевлением говорит Пол. — Прятки в лабиринте.
Дети не особенно оживляются.
— Тебе нужно найти меня.
Пока мы с Джоном подыскиваем подходящие слова, чтобы поощрить детей, Пол перелазит через живую изгородь. Лекс делает вид, что он привидение, а мы крадемся вдоль дорожки. Дети хихикают и убегают вперед, Джон за ними. Я сворачиваю с тропинки и понимаю, что осталась одна. Я прохожу чуть дальше и наслаждаюсь тишиной. Меня окружает густая изгородь из тиса, яркие зеленые пушинки возвещают о начале посадочного сезона. Далеко впереди раздается крик. Я замедляю шаг, останавливаюсь и опираюсь на перила. Первый раз за сегодняшний день я остаюсь одна. Я чувствую себя разбитой. Прошлая ночь была как мрачная мелодрама, и я слишком устала, чтобы понять, что все это значит. С другой стороны живой изгороди доносится голосок Авы:
— Дядя Джон, где мамочка?
Я не двигаюсь с места — пусть сами идут ко мне.
— У нас проблема, — говорит Джон тихо, но отчетливо. Я слышу ворчание и невнятную речь. — Она никогда не подписывала бумаг.