— Что происходит?— спросил Антон.— Нехорошо вам, дядя Ваня?
— Нехорошо мне, ага,— пробурчал Иван Никитич.— Немцы твои… поскорей бы уж уехали.
— Да что с тобой такое, Вань?— дядя Коля легонько потряс односельчанина за плечо.
— Действительно, дядя Ваня, вы что?— озадаченно спросил Антон.
— Тяжко мне с ними что-то, с вашими немцами,— отозвался дядя Ваня.
— Может это, того, похмелье? Да еще и на старые дрожжи…— осторожно предположил Антон.— Вон, вы все их вино выпили…
— А тебе что, вина их жалко, да?— неожиданно огрызнулся Иван Никитич.— Хрен с ним, с вином. Мне не стыдно. Чрез них, этих немцев твоих, все наше село пропало, полный ему капут наступил. Мужиков всех поубивало, с войны никто не пришел! Помрем, и не будет больше деревни! А вы их сюда привезли… И че, им нравится, да? Ты иди, давай, иди к ним, спроси у них, нравится им у нас? Небось, не как в Мюнхене-то? А я и не знаю, как у них там в Мюнхене, чем пахнет и что жрут они, не бывал. Это ты все больше по заграницам, а мы тут говно сапогами месим…
— Никитич, хорош тебе, ладно?— дядя Коля строго осадил соседа.— Он-то при чем здесь? Напился, иди проспись…
— Ну, дядь Вань, ты что деревню-то приплел?— Антон ничуть на Никитича не обиделся — он давно был начеку.— Да если бы тут кто работать хотел, все было бы нормально. Столько уж лет после войны прошло, а мужики только и думают, что бы украсть, продать, да деньги пропить. Таких как ты, дядь Вань, в деревне давно не осталось… Да что там говорить, до ветру до сих пор ходят с порога. Конечно, деревня погибла, тут все виноваты: немцы, конечно, в первую очередь, да только гости наши при чем? Опять же, коллективизация, Сталин…
— Слушай, Антон,— дядя Ваня был готов сорваться на крик, на глазах его выступили пьяные слезы, губы тряслись.— Вы уже всех этим Сталиным зае… В общем, как чуть что — Сталин. А эти, новые ваши бояре, чем лучше-то? Что, скажешь, кому интересно, че в деревне у нас творится? Приедет с Москвы очередной хер в шапке, духами от него, как от бабы несет, носом поворотит от нашей фермы и все — поминай как звали. Только по телевизеру трендят полный день. И немцы у тебя в огороде… В день Победы. А вы и не помните даже, когда он, этот день! А, идите вы все на х..!
Дядя Ваня вскочил с лавки и энергичным шагом направился по тропинке к своему дому.
— Приперло, однако,— заметил дядя Коля.— Бывает. А вот, кстати, Ганс идет. Ты пойди к остальным, объясни, а я Гансу обещал показать свой «Урал».
— Он еще жив?
— И еще сто лет будет ездить. Антон вернулся за стол.
—Что это с вашим соседом приключилось?— спросил Александр Валентинович.
— Ничего страшного,— махнул рукой Антон.— Плохо почувствовал себя.
Но разговор после инцидента так и не «склеился». Положение спасла Рита:
— Раз уж здесь остались только посвященные в наши поиски и тайны, я бы хотела кое-что рассказать. К тому же, здесь все говорят по-английски. Антон, Ральф в курсе, где я работаю, точнее, работала?
Антон покачал головой. Ральф удивленно взглянул на Антона. Тот потупился.
— Я тебе после объясню, ты извини, Ральф…
— Мне удалось поговорить с вашим знакомым Куртом Шерхорном. Думаю, я была последней, с кем он разговаривал перед своей кончиной,— сообщила. Рита собравшимся.
— Шерхорн умер?— Александр Валентинович был искренне удивлен.— И вы мне ничего не сказали? Вот это выдержка! Четыре часа в дороге, и ни слова. Впечатляет.
— Мне даже немного жалко старика,— заметил Антон.
— Не стоит, Антон, не стоит его жалеть,— Рита покачала головой.— Похоже, его имя фигурирует в списке ученых, исследовавших влияние сверхнизких температур на организм человека…
— Опыты над людьми?— встрепенулся Александр Валентинович.
Рита кивнула.
— Но не будем терять время,— предложила она.— Итак, вы откопали ящик с надписью «Аненэрбе», нашли предмет, похожий на Копье Судьбы… Но, увы, то, что спецгруппа СС должна была доставить в рейх по приказу Гиммлера, исчезло…
— И что это было? Неужели Грааль?— Антон улыбнулся.
—Да при чем тут Грааль?— с досадой поморщилась Рита.— Знаете, что сказал Шерхорн, когда я беседовала с ним у него в домике в Мильштатте? Что русские забывают про собственные ценности и в своей земле ищут святыни зарубежного производства. Они у вас здесь можно сказать, под боком. И всегда были.
— Ну, разумеется,— Александр Валентинович закурил,— полезные ископаемые, лес, никель… норильский.
— Шутите, господин Тихонов? Прекрасно.
— Не обижайся, продолжай.
— Хорошо. Как насчет чудотворных икон?
«Как это просто!» — пронеслось в голове у Антона.
— Насколько я слышала,— продолжала Рита,— в России уже не считают слухами тот факт, что в критический момент московской операции зимы 1941 года вокруг города совершили обход с иконой Казанской Божьей Матери…
—Это называется крестный ход — religious procession,— заметил Александр Валентинович.— По-немецки… Bannprozession!
— Скорее, kreuzgang,— уточнил Ральф.
— Но ведь у нас далеко не все верят, что такое возможно. Сталин был атеист, безбожник,— произнес Антон.
— Ага, только когда этот атеист понял, что всему наступает амба, он на всякий случай обратился к Богу,— возразил Александр Валентинович.— Церкви открыл, службы разрешил, священников из лагерей освободил. Этот эпизод с крестным ходом имел место…
— И Шерхорн про него рассказывал!— видно было, что Рита взволнована.— Агенты германской разведки в Москве зимой 1941 года сообщали, что по всей стране идет работа по поиску знаменитых икон, которым приписывалась магическая сила. Шерхорн утверждал, что сам читал копии этих донесений.
— Ни один советский функционер в здравом уме не осмелился бы отдать такой приказ. Это мог сделать только Сталин,— заметил Александр Валентинович.— Насколько я знаю, икону Казанской Божьей Матери, точнее ее список, взяли на борт самолета, который облетел Москву по особому маршруту. Все началось с видения Богородицы митрополиту гор Ливанских Илии. Про него Иосифу Виссарионовичу рассказал набожный маршал Шапошников. Генсек был в таком отчаянии, что поверил ему и выполнил в точности все предписания митрополита.
— А какое отношение имеет эта история к нашей тайне?— спросил Ральф.
— Самое прямое,— пояснил Александр Валентинович.— В Ленинграде господин Жданов получил странный по тем временам приказ: обеспечить облет вокруг города самолета с православной иконой на борту. Одновременно Молотовым было дано указание срочно вернуть в Москву часть святынь, согласно определенному каталогу, а также обеспечить надежную охрану некоторых экспонатов московских музеев, эвакуированных из города на восток… В том числе, речь шла о знаменитой Донской Иконе Божьей Матери. Несколько спецотрядов НКВД были отряжены сопровождать святыни в Москву, в Ленинград и в Сталинград.