В среду агенты еще раз просмотрели все пункты оперативного плана и продумали варианты возможного развития событий. Они были почти уверены, что к пятнице Моралес лишится пятидесяти миллионов долларов, но что дальше? Моралес числился в «высшей лиге» только последние восемнадцать месяцев или чуть больше, а до этого считался одним из многих лейтенантов Эскобара, пытавшихся построить самостоятельное дело из обломков рухнувшей империи их бывшего босса. Интересно, что в мире наркобизнеса разница в доходах между лидерами и их помощниками, пусть даже они числились первыми заместителями, была огромной. Так, доходы Моралеса до краха Эскобара вряд ли превышали пятьдесят тысяч долларов, да и то в удачный месяц. Теперь же они, несомненно, сильно выросли, но установить точно, до какой степени, не представлялось возможным. Вероятно, сейчас эти доходы составляли около полутора сотен миллионов долларов в год.
Несколько лет назад правительство Колумбии направило войска в Медельин — город, через который проходило около трех четвертей кокаинового экспорта из Латинской Америки. В результате Медельинский картель рухнул, но торговлю продолжили новые группы наркобаронов, создавшие новый центр по переработке и транспортировке кокаина в городе Кали, находившемся в двухстах пятидесяти милях к югу от Медельина.
Новый картель рос быстрыми темпами. Гегемонию в нем захватили четыре или пять крупнейших синдикатов, но в его состав входили также около двух тысяч более мелких, действовавших на периферии. Все вместе они контролировали до восьмидесяти процентов мирового рынка кокаина.
Настанет время, и США совместно с Колумбией нанесут по Кали такой же сокрушительный удар, как ранее по Медельину. Ну а пока Харпер получил шанс разделаться с Моралесом, уничтожение которого также можно было бы отнести к разряду значительных достижений, хотя бы по той причине, что из каждого доллара, заработанного на кокаине в Америке, пять центов перекочевывали в карман Моралеса. Ну а если наркоторговец сможет относительно безболезненно перенести потерю пятидесяти миллионов долларов — что ж, тогда ДЕА постарается наложить лапу и на другие его авуары. При таком раскладе звено Суини-Салазар представлялось наиважнейшим.
Карденас еще раз напомнил Реду, что шансы их группы преуспеть в борьбе с Моралесом значительно возрастут, если агент вернется в Медельин. Харперу пришлось с ним согласиться, после чего Карденас позвонил домой Ромуальдесу. Слуга ответил ему, что мэр вернется поздно, — это по крайней мере означало: Ромуальдес жив, а стало быть, с исповедью к Моралесу не ходил. Надо сказать, что мэр еще как был жив, ибо в этот самый момент его голова находилась между ног у Алисии.
Но что бы там Моралес ни предпринял, узнав, что его деньги пропали, — все это дело будущего. Ну а пока Харпер решил потянуть за лондонскую ниточку.
Кто такой Клейтон?
И почему он должен отдать Суини какие-то деньги?
Если Харперу удастся арестовать адвоката в Лондоне, тогда ДЕА получит возможность вытрясти из него всю душу. Ведь в распоряжении Суини не будет привычных ресурсов, к которым он прибегал дома в случае затруднений. К тому же люди, изолированные от привычного окружения, быстрее ломаются. В качестве бонуса Харпер, помимо всего прочего, выяснит у адвоката, кто такой Клейтон. Если это британец, Харпер получит возможность отблагодарить за труды парней из Скотленд-Ярда.
Он пообещал директору ДЕА, что Карденас не будет участвовать в операциях против Кали. Но если удастся выйти на след денег, тянущийся из Медельина, то появится возможность покуситься на денежный сундук и Калийского клана. Пока по центрам и плантациям кокаиновых картелей не нанесли удар войска, лучший способ ограничить наркотрафик заключается в том, чтобы внести сумятицу в их финансовые дела и нарушить систему отмывания денег. Если ДЕА удастся создать защитный барьер на пути денежных потоков наркобаронов и ограничить их расходы, то последние будут принуждены обитать в набитых банкнотами домах, не имея возможности поддерживать тот стиль жизни, который ассоциируется с богатством. Такого рода уколы редко бывают смертельными, но тем не менее оказывают давление на плохих парней, подвигая их на неосторожные действия.
Итак, Ред Харпер отправится вечерним самолетом в Лондон, чтобы прояснить вопрос с Суини. Что же касается Карденаса, то он полетит в Коста-Рику и все там разнюхает, после чего вернется в Медельин уже апробированным при отъезде путем.
Спустя шесть часов Харпер покрутился на сиденье, чтобы слегка размять члены, затекшие от долгого сидения в неудобном кресле. Не обращая внимания на фильм, демонстрировавшийся в затемненном салоне эконом-класса, он еще раз мысленно перечислил факты, с которыми ему и членам его группы предстояло иметь дело.
Первый. Моралес тратит крупные суммы в Медельине. Ему требуются пятьдесят миллионов для реализации затеянного им грандиозного проекта. Эти деньги должны поступить в виде двух трансфертов: половина из Уругвая, половина из Испании.
Второй. Перевод денег в Уругвай и Испанию осуществлялся из банка «Креди Сюисс» в Женеве со счета адвокатской конторы «Суини, Таллей и Макэндрюс».
Третий. Моралес эти деньги не получит. В офис директора ДЕА поступило сообщение из государственного департамента, что счета в Уругвае и Испании заморожены.
Но наряду со всеми этими установленными фактами существовали вопросы, на которые служба ДЕА ответить пока не могла. Кто такой Том Клейтон? Какое отношение к этому делу имеет Энрике Шпеер? С какой целью Суини поехал в Лондон? Как все эти люди вписываются в схему Моралес-Салазар? По мнению Харпера, если удастся найти ответы на данные вопросы, то можно нанести Моралесу смертельный удар и скорее всего надолго вывести из игры Салазара.
Из Хитроу Харпер сразу поехал в свой отель — четырехзвездочную гостиницу «Британия» на Гросвенор-сквер, расположенную по диагонали через улицу от посольства Соединенных Штатов.
Приняв душ и сытно позавтракав, Харпер прошел по Гросвенор-стрит и с бокового входа вошел в находившееся там большое здание. Предъявив стоявшему на часах морскому пехотинцу удостоверение министерства юстиции, он поднялся в лифте на третий этаж, где располагался офис ФБР. Специальный агент Дрейк уже ждал его.
— Один посетитель, — объявил Дрейк, заглянув в свои записи. — Вторая половина дня в среду. Рост — шесть и один, вес — около двухсот фунтов. Мужчина европейского типа. Темные волнистые волосы, шикарный костюм, имя установить не удалось.
— Сколько времени они общались?
— Извините, не заметил, как он вошел. Уехал на такси. Мне удалось узнать у швейцара, куда он поехал. Кенсингтон-сквер. К сожалению, без номера.
— Спасибо. Британцы уже подключились к работе?
— Да, со вчерашнего вечера.
Харпер решил, что позвонит в Скотленд-Ярд позже, а пока попросит о содействии у ФБР. Что, если этот Том Клейтон все-таки американец? Сотрудники Харпера уже просмотрели файлы ДЕА, ФБР и полиции Нью-Йорка на этот предмет, но ничего достойного внимания не обнаружили. Зато компьютер министерства транспорта выдал целых шестьдесят Томов Клейтонов, обладавших нью-йоркскими водительскими правами, причем трое из них штрафовались за различные нарушения. У ДЕА, однако, не имелось ресурсов, чтобы всех их отслеживать, поэтому вопрос завис. Кроме того, не было никаких причин считать его американцем. Харпер, например, думал, что он британец.