— И знаешь почему? — процедил Том сквозь стиснутые зубы. Но прежде чем Джеф успел что-либо сказать, он задал второй вопрос: — Хэл тебя уволил?
— Нет. — Джефа, казалось, такой исход нисколько не удивил. — «Возвращайся к работе, — сказал он мне, — и работай, как если бы ничего не случилось». Естественно, состоится внутреннее расследование. И меня, вероятнее всего, оштрафуют. И отошлют в Штаты. Но Хэл не хочет выносить сор из избы. Никаких скандалов, предупредил он. Если эта история получит распространение, я буду уволен в мгновение ока.
— Он говорил что-нибудь о своих планах на мой счет?
— Полагаю, у него на твой счет аналогичные мысли. — Джеф приободрился из-за отсутствия яростной реакции со стороны Клейтона и даже позволил себе на него надавить: — Оно и к лучшему, что все так случилось, Том. Подумай об этом. Мы допустили ошибку, но, если повезет, она обойдется нам не так уж дорого…
— Я все заплатил! — перебил его Том, у которого уже не оставалось сил терпеть бессмысленное лепетание Ленгленда. — Я вложил в «Таурус» пять миллионов собственных денег и выплатил из них два с половиной миллиона, которые мы добавили в залог за счет ошибки при пересылке депозита.
У Ленгленда отвисла челюсть, а сам он весь как-то съежился.
— Но как?.. Откуда у тебя такие?..
— Пойди и принеси нам еще по стаканчику, — произнес Том не допускающим возражения тоном.
Когда Ленгленд поднялся с места и отправился на нетвердых ногах вниз по лестнице, Том погрузился в исследование альтернатив. Джеф рационально мыслить сейчас не мог и не понимал, что теперь Гринхольм уволит их обоих. А тот факт, что Том покрыл недостачу, в лучшем случае спасет их от судебного преследования. Но банку действительно не нужен скандал. В том случае, если бы эта история выплыла на поверхность, фискальные органы могли подставить под сомнение способность руководства контролировать положение и даже применить штрафные санкции к самому банку. Впрочем, Гринхольм — известное дерьмо. И поступит так, как выгодно одному только Гринхольму.
Появился Ленгленд с двумя порциями бурбона.
— Знаешь что, Джеф, — мрачно сказал Том, — мне не хочется продолжать этот разговор, и…
— Но я же не знал, Том! — перебил его чуть не плача Ленгленд. — Почему ты не сказал мне, что…
— А почему ты не позвонил мне, прежде чем идти с повинной к Гринхольму? — Тут Клейтон подумал, что ему надо было обязательно позвонить Ленгленду в ту же минуту, когда он получил перевод из Цюриха. — Впрочем, уже поздно обо всем этом рассуждать. Так что поезжай-ка ты, Джеф, к себе в Цюрих. А я попробую уладить свои дела здесь.
С этими словами Клейтон поднялся с места, одним глотком прикончил остававшийся у него в стакане бурбон и зашагал на выход.
Выйдя у своего дома из такси и дожидаясь, когда водитель наберет ему сдачу, Том увидел молодого человека, чье лицо показалось ему знакомым.
— Мистер Клейтон? — осведомился тот, подходя к машине и предъявляя Тому свое удостоверение.
Выяснилось, что парня звали Браун и работал он в службе безопасности банка. Браун вручил Клейтону запечатанный конверт.
Послание содержало письмо от Гринхольма: «…В административный отпуск с сохранением содержания… в связи с внутренним расследованием…» Послание заканчивалось требованием передать Брауну ключи от служебных помещений и пропуск.
Том нисколько не удивился — все это обычное дело перед увольнением. Но скорее всего ему предложат подать в отставку, ибо такова стандартная практика.
Том оставил Брауна ждать на площади и забежал в дом, чтобы принести ключи. Кэролайн находилась в расположенной в полуподвале кухне, где кормила ужином детей. Она наверняка слышала, как он открывал входную дверь, но не выкрикнула своего привычного: «Привет, папочка!»
Ужин прошел в молчании. Но после того как она отвела детей спать, Том рассказал ей вкратце о своей встрече с Джефом Ленглендом и послании Гринхольма. Она не выразила какого-либо неодобрения поступка старого друга семьи. Клейтону даже показалось, что она в глубине души Ленгленду сочувствует.
— Зачем ты все это сделал, Том? — вдруг спросила Кэролайн, но на удивление спокойным голосом.
— Полагал, что на этом можно быстро заработать хорошие деньги. Кстати, несмотря ни на что, до сих пор думаю так.
— Нам не нужны быстрые деньги, Том. — Голос у нее не изменился. — Мы достаточно обеспеченные люди. Кроме того, мне ни к чему неприятности. У меня и без того хватает забот.
— Прости. Думаю, дело в том, что за все эти годы банк мне здорово наскучил. И мне захотелось немного развлечься, вновь ощутить полноту жизни.
— Тогда лучше сменить работу, Том, — сказала жена решительно, но по-прежнему очень спокойно. Со стороны можно было подумать, что она весь день старалась превозмочь одолевавшие ее противоречивые чувства, преуспела в этом и теперь мыслила рационально и без эмоций.
— Возможно, мне придется сделать это. — На мгновение Том испытал унылое чувство безнадежности. — Административный отпуск обычно является прелюдией к отставке.
— И верни эти деньги Дику, — добавила Кэролайн, проигнорировав его последнюю ремарку. Потом поднялась со стула, объявила, что очень устала, и начала убирать со стола кофейные чашки. Сполоснув их под краном и поставив в сушилку, она медленно вышла из кухни и направилась к лестнице на второй этаж.
Том подождал, пока жена заснет, и на цыпочках направился в свой кабинет в мансарде. Невскрытая утренняя почта все еще лежала у него на столе, и в частности письмо от агента по продаже недвижимости. Он писал, что его клиент согласился с условиями мистера Клейтона. Более того, агентство, до крайности обрадованное представившимся ему шансом сбыть с рук Корстон-Парк, соглашалось оставить миссис Клейтон ключи, с тем чтобы она могла пригласить строителей и узнать расценки на предмет возможных переделок.
Том вздохнул, отложил письмо и, усевшись поудобнее за письменный стол, привычным движением включил компьютер. Неожиданно выяснилось, что пароль, открывавший ему доступ к банковским файлам, все еще действует. Возможно, Гринхольм и его подпевалы упустили это из виду. Но скорее всего они закроют доступ завтра утром. Том просмотрел дневные сводки. Фунт снова немного потерял в цене. Соответственно убытки «Тауруса» снизились до полутора миллионов фунтов, что высвобождало два с половиной миллиона, внесенных им дополнительно в качестве залога. Плюс сбережения и два собственных дома. Итого примерно пять миллионов. Неплохой начальный капитал даже при отсутствии работы. А Том хотел вернуть свою привычную жизнь любой ценой. И принял решение: завтра он скажет Дику, что готов вернуть деньги — все, до последнего цента, — за исключением пяти миллионов, конечно. Он уже подсчитал, что эти пять миллионов суть те самые пятьсот шестьдесят семь тысяч триста восемьдесят четыре доллара двадцать два цента плюс бонус в три процента за пятьдесят лет. То есть деньги его дедушки. Он подпишет контракт, гарантирующий выдачу депозита в течение девяноста дней. И эти девяносто дней попытается поиграть на разнице курсов. Очень осторожно, как если бы он продолжал работать на свой банк. Возможно, ему удастся выдоить еще миллион с этого депозита, прежде чем им завладеет хозяин Суини и тот, кто за ним стоит.