Донован посмотрел в окно на вездесущие шоссейные вывески «Парадиз вэлли», прежде чем ответить.
— Конте мертв, Шарлотта, — твердо сказал он. — Это не он.
— Что? Как? — изумилась Шарлотта.
Пауза.
— Я убил его.
Ирландский акцент Донована вдруг стал заметнее.
— Я вынужден был убить его, — подчеркнул он. — Другого выбора не оставалось.
— Господи, — охнула с отвращением Шарлотта. — Да как же вы могли? Вы же священник?
Теперь она отчетливо почувствовала страх, который исподволь вызывал у нее Донован.
Его горестный взгляд застыл на приближающихся холмах с зелеными пятнышками кактусов.
«А разве кардинал не сказал тебе, что она смылась со своим лэптопом… битком набитым всеми данными?.. Придется мне решать эту проблему, и ее кровь будет на твоих руках… Ну, например, смазливый генетик попадет в автокатастрофу… Власти ничего не узнают… Будь уверен, мы с ней повеселимся как следует — на прощание…»
«Я не вынесу еще одной потери… Доктор Берсеи, израильтяне…» — пронеслось у него в голове.
Потрясенная Шарлотта молчала.
— У меня был пистолет, — продолжил он. — Мы сцепились…
На мгновение Донован вернулся на залитую туманом рощу на вершине Монте-Скунколе. Вот он смотрит вниз на оссуарий, который они с Конте бросили в яму, вырытую ими же. Он вспомнил, как передернуло его от стука, с которым раскололась пополам каменная крышка. Теперь под ней можно было рассмотреть святые мощи. Конте планировал сбросить тело Донована в яму к реликвии и довершить дело, применив С-4. [45]
— Мне удалось вырваться и убежать от него… Я выскочил на шоссе. Он уже настигал меня, когда вдруг появилась машина.
Видения прошлого мелькнули перед глазами Патрика, заставив бешено забиться сердце. Он перевел дух.
— По Божьей милости, ее чуть занесло — прямо на него. Словно ангел смерти… Но даже после этого Конте продолжал дышать.
Донован помотал головой, словно в неверии.
— Это, наверное, дьявол удерживал Конте, не отнимая у него жизнь. Представляете, он дышал. Если б он выжил, то несомненно…
Дрожащими пальцами он потянулся к губам, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Последующие слова священник проговорил быстро:
— В общем, я достал пистолет и пристрелил его.
Донован поспешно перекрестился.
«Боже, прошу тебя, смилуйся и прости меня за эти деяния».
Патрик не думал, какие последствия может вызвать его откровенность, просто на душе стало намного легче. Однако Донован не был готов ко второму признанию: о том, как, обыскав тело Конте, чтобы забрать личные вещи, он нашел пробирку, наполненную прозрачной сывороткой, которую затем пронес через ватиканские металлодетекторы с целью устранить то, что он считал последней угрозой. Вернее — кого. Госсекретаря Ватикана. В противном случае Сантелли не остановился бы ни перед чем, чтобы завершить начатое: уничтожить любой след причастности Ватикана к величайшему укрывательству церкви. Он выждал несколько мгновений, чтобы напряжение улеглось.
— Выходит, это Конте убил Берсеи?
Шарлотта все время подозревала это.
— И многих других, — кивнул Донован.
Чувствуя, что и так сказал много лишнего, он, тем не менее, решил, что Шарлотта должна знать историю от начала до конца.
— Это не все, — со вздохом проговорил он. — Что ж, терять уже нечего.
И принялся рассказывать ей, как буквально за несколько недель до ее вызова в Ватикан некое анонимное лицо передало ему книгу.
— Ту, что я показывал вам, когда представлял вас кардиналу Сантелли, — напомнил он.
Внутри книги оказалась карта, а на карте — точное место расположения тайного захоронения оссуария под Храмовой горой в Иерусалиме. Донован, осознав опасность осложнений, которые возникнут, если оссуарий обнаружат израильтяне, убедил Сантелли принять меры. И хотя он порекомендовал мирное решение, прагматичный кардинал, не откладывая, вызвал Сальваторе Конте. Прикинув объем работы, Конте использовал «неотслеживаемые» счета Ватикана, чтобы нанять команду боевиков для изъятия оссуария силовыми методами. Это был изощренный план операции с применением оружия, взрывчатки и даже угнанного вертолета. Много израильтян погибло в ходе перестрелки у Храмовой горы.
Шарлотта припомнила, что слышала об этом в новостях. Даже учитывая жестокость Конте, которую она испытала на себе, его участие в таком масштабном проекте оказалось для нее полной неожиданностью. Очнувшись от размышлений, Шарлотта вдруг заметила, что «сидит на хвосте» у полуприцепа, натужно карабкающегося на крутой подъем. Глянув в зеркала, она включила поворотник и обошла грузовик.
— Затем он доставил оссуарий в Ватикан, — сказал Донован. — И… Дальше вы знаете.
Добрую минуту Шарлотта молчала, пытаясь переварить невероятную историю.
— Я, наверное, должна благодарить вас, — наконец проговорила она.
Донован поднял руку в протестующем жесте. Ничего славного не было в совершенном им. К тому же он не был уверен в том, что сегодняшние события не явились следствием убийства Конте.
— Сначала я подумал, эти люди, наверное, не знали, что Конте работал на Ватикан, — объяснял Донован. — Или, может, он не расплатился с ними за Иерусалим. Но о Конте они говорили как о незнакомом человеке. И ни слова ни о деньгах, ни об оссуарии, ни о гвоздях и книге. У них на языке было одно: кости. Кости, — мрачно, с неверием в голосе повторил он. — Просто вообразить не могу почему. Даже если я должен был отдать им кости, откуда эти люди знают, что они именно из того самого оссуария? Я же мог отдать им кости от какого угодно скелета…
Он всплеснул руками.
Но Шарлотта уже поняла: дело совсем в другом. В этих костях крылся уникальный «след». И если охотившиеся за Донованом люди знали об этой их особенности… Ее словно обдало холодом.
Существовал и более конкретный ответ, услышать который Шарлотта очень надеялась. И она решилась.
— Скелет, который я изучала… Он принадлежал Иисусу?
Она тогда не поверила, но доктор Берсеи первым высказал это предположение, как только разглядел странную гравировку на боку оссуария: дельфин, обвивший трезубец.
В ожидании ответа медлившего Донована Шарлотта крепче и крепче сжала руль.
Он поднес дрожащую руку ко рту, пытаясь продумать ответ.
— Вы своими глазами видели кости и реликвии. Если бы первыми находку обнаружили археологи, в подлинности могли бы возникнуть некоторые сомнения…
— Это был Он? — твердо спросила она.
Натужно сглотнув, Донован ожесточенно бросил: