Каждый раз при виде подруги Элиса думала о том, что она рассказала ей в тот вечер, когда они смотрели видеозаписи. Ей казалось, что все это — бред, плод ее нервного состояния, но сомнения все-таки оставались. Возможно ли, чтобы на острове был кто-то еще, о ком они не знали? Почему бы нет? Она жила здесь два с половиной месяца, и, хотя думала, что знает всех и каждого, включая солдат, вертолеты постоянно прилетали и улетали, привозя новые припасы, и существовала вероятность того, что прибыл какой-то новый военный на смену старым и поселился в бараке вместе с остальными солдатами. Но если так, почему он не представился? И что делал, бродя по корпусам ночью и без формы? Просто бред. У Нади был очень яркий кошмарный сон. А потом под влиянием Воздействия она все преувеличила.
Но выбросить из головы эту жуткую картину с глядящим на нее из сумрака мужчиной с белыми глазами она не могла.
В субботу, 1 октября, вечером, сыграв (проиграв) после ужина несколько партий в покер с Крейгом, Марини и Бланесом, Элиса ушла к себе. В девять она уже была в постели, а ровно в десять выключили свет.
Тайфун, похоже, разбушевался еще сильнее. Снаружи стоял такой рев, что казалось, наступил Судный день и по небу носилось одно из дантовых видений в форме орла или креста. Но под защитой нескольких слоев звукоизоляции стен этих сборных корпусов легко было почувствовать себя в безопасности. Внутри ничто не шевелилось, везде было тихо и спокойно. Однако, несмотря на это, заснуть Элиса не могла.
Она откинула простыню и встала. Ей хотелось пройтись: можно выйти на кухню и приготовить чай. Она вспомнила, что Картер запретил пользоваться электроприборами. И в общем-то был прав — вокруг сверкали молнии, их бесшумные вспышки выхватывали из темноты куски комнаты. Мысль о том, чтобы пройтись, показалась ей все же привлекательной. Дополнительного света не нужно: достаточно аварийного освещения. Кроме того, ей думалось, что она может с закрытыми глазами пройти весь корпус из конца в конец.
И тут она что-то заметила.
В этот момент Элиса смотрела в сторону окна. Вначале она подумала, что ей это снится.
Перед ней была дыра. В левом верхнем углу стены, там, где стена ванной сходилась с потолком. Дыра была овальной и такой огромной, что при желании Элиса могла бы в нее пролезть. «Бесшумные вспышки» освещали комнату не через окно, а через эту выходившую наружу дыру.
Она так опешила, недоумевая, как могло образоваться такое отверстие, что сперва не обратила внимание на другую странность.
Бесшумные вспышки.
Бесшумные.
Вокруг царила тишина. Абсолютная тишина. Куда делась гроза?
Но тишина была не полной: за ее спиной раздавались какие-то звуки.
На сей раз это были не звуки шагов, эхом доносившиеся из-за стены, а знаки чьего-то явного присутствия совсем рядом. Шорох подошвы ботинок, дыхание. Кто-то был в ее комнате, прямо внутри, рядом с ней.
Ей почудилось, что кожа сейчас сойдет с нее: все поры превратились в крошечные железные опилки, притягиваемые мощным электромагнитом, и каждый волосок от затылка до пяток встал дыбом. Казалось, на то, чтобы оглянуться и посмотреть назад, у нее уйдет целая вечность. Когда ей все же удалось это сделать, она увидела какую-то фигуру.
Фигура стояла у двери, немного дальше, чем можно было предположить по звуку дыхания, и была совершенно неподвижна. При вспышках молнии были видны отдельные черты: кроссовки, бермуды, футболка. Но лицо было темной массой.
Мужчина.
На какой-то миг Элисе казалось, что сердце у нее от ужаса разорвется. Но потом она его узнала и чуть не рассмеялась.
— Рик… Что ты здесь делаешь? Ну и напугал ты меня…
Фигура не ответила. Вместо этого она неспешно двинулась к Элисе с легкостью облаков, скрывающих луну.
Она ни капли не сомневалась в том, что это Валенте: его комплекция, его одежда… Она была почти уверена. Но если так, чего он хочет? Почему молчит?
— Рик? — Элиса никогда и думать не могла, что для того, чтобы выговорить это короткое слово, ей потребуется столько усилий. Произнося его, она почувствовала боль в горле. — Рик, это ты, правда?
Она сделала шаг назад, потом другой. Мужчина обогнул кровать и продолжал неумолимо приближаться, не говоря ни слова. Он не торопился. Вспышки молнии хорошо освещали его бермуды и темную футболку, но лицо оставалось черным, как туннель под крышей из волос.
Это не Рик. На острове есть кто-то, кого мы не знаем.
Спина и ягодицы Элисы наткнулись на металлическую стену, и она почувствовала холод от прикосновения кожи к железу. Только тогда она поняла, что на ней нет абсолютно никакой одежды. Элиса не помнила, чтобы раздевалась, а потому заподозрила, что все это не может быть реальностью. Наверное, она спит и ей снится сон.
Но сон это или нет, а вид надвигающейся на нее в полной тишине фигуры был невыносим. Она закричала. В детстве, когда ей снились кошмары, она просыпалась от собственного крика. Крик — всегда думалось ей — дает возможность прервать дурной сон и покончить с кошмаром.
Сейчас это не сработало: она открыла глаза и увидела, что мужчина по-прежнему рядом, все ближе и ближе. Вытянув руку, она могла бы его коснуться. Его лицо казалось нежилым домом, от которого остались только стены щек да шершавые кирпичи позвонков в глубине, во тьме. Остальная часть лица была лишена плоти и костей, она являла собой фрагмент отрицания реальности, говорила «НЕТ», пропасть между двумя скобками, кромешную тьму…
Его голова — крысиная нора, крыса выгрызла все лицо и живет в мозгу. Потому что на острове есть кто-то, кого мы не знаем.
…кромешную тьму, не считая глаз.
Его зовут Белоглазый, и он пришел к тебе, Элиса. Вернее, он пришел ко всем вам.
Недолгий, но все меняющий визит.
Пустые глаза, как нарывы.
Это не был страшный сон. Он захватил ее и не давал двигаться. Он ее…
Глаза, как огромные луны, взгляд, который погружал ее в это свечение, ослеплял ее бездонной белизной.
…пожалуйста кто-нибудь помогите мне пожалуйста это не сон пожалуйста…
И тут наступила тьма.
У тьмы был ужасно глупый голос.
Как у ребенка, которому задали трепку в школе старшие дети, отобрав у него любимое мороженое. Пронзительное и тягучее «ай». Вопил Рик Валенте, которого Элиса укусила в какое-то чувствительное для всякого мужчины, каким бы бесчувственным он ни был, место. И крики его были столь оглушительны, что ей хотелось велеть ему замолчать, пригрозив снова укусить в то же место, или сжечь ему перья, потому что теперь, приглядевшись, она видела, что у Валенте на заднице перья, а на голове — рога, и все это движется над ней. На самом деле это была хищная курица, имеющая важное значение для палеонтологии, которая открывала клюв, издавая непонятные звуки. «Но смеяться или возбуждаться нечего, потому что это просто дурной сон».