— Что же ты так испугалась? — ласково прошептал он растению, закрывая крышку опрыскивателя. — Ты мне не доверяешь? Бери пример с «C» — она хорошо реагирует на любые перемены… Нужно учиться меняться, малыш. Нам бы с тобой поучиться у нашей «C».
На минуту он задумался, почему выдал такую чушь. В последнее время его как-то особенно тянуло в депрессию, словно ему тоже нужно было новое удобрение. Но, что за черт, это все пустые рассуждения. Он считал себя счастливым человеком. Лекции читать ему нравилось, при этом много времени оставалось на чтение, уход за растениями и решение ребусов. У него была самая лучшая в мире семья, и родители-пенсионеры, несмотря на преклонный возраст, пребывали в добром здравии. Он был образцовым дядей для своих двух племянников, детей брата, которые души в нем не чаяли. Кто еще может похвастаться сочетанием покоя и любви в равной пропорции?
Да, он одинок. Но это обстоятельство связано лишь с его собственным желанием. Он — хозяин своей судьбы. Зачем портить себе жизнь, спеша связать себя с женщиной, которая не сможет сделать тебя счастливым? В свои тридцать четыре он был молод и не утратил оптимизма. Секрет жизни заключается в ожидании: аралия за две минуты не вырастает, любовь тоже. Лучше всего предоставить такие вещи воле случая. В один прекрасный день он кого-то встретит, или кто-то давно знакомый позвонит…
— И раз, я вырасту, как «C», — сказал он вслух и засмеялся.
В этот момент зазвонил телефон.
Направившись к книжному шкафу в маленькой столовой, где стоял телефон, он ломал голову, кто это может быть. Скорее всего в такое позднее время звонил его брат, который уже несколько месяцев приставал к нему с просьбой проверить счета частной хирургической клиники, которой он руководил. «Ты же семейный математический гений, разве тебе сложно мне чуть-чуть подсобить?» — Луис Лоперация (так по старой семейной традиции шутливо коверкали фамилию хирургов Лопера) компьютерам не доверял и хотел, чтобы правильность расчетов подтвердил Виктор. Виктору до чертиков надоело втолковывать ему, что в математике, как в хирургии, тоже есть своя специализация: врач, удаляющий гланды, не может осуществить пересадку сердца. Вот и он занимался только математикой, связанной с теорией элементарных частиц, а не подсчетами расходов на еженедельные покупки. Но его брату явно нужно было удалять гланды упрямства.
Он выловил трубку из чащи портретов в рамках: племянники, сестра, родители, Тейяр де Шарден, аббат и ученый Жорж Леметр, Эйнштейн. Подавив зевок, ответил:
— Алло?
— Виктор? Это Элиса.
Вся его скука разбилась вдребезги, как стеклянная ваза. Или как сон после утреннего пробуждения.
— Привет… — Мозги Виктора работали полным ходом. — Как себя чувствуешь?
— Получше, спасибо… Сначала я думала, что это аллергия, но теперь похоже на обычную простуду…
— Да ну… рад слышать. Новости посмотрела?
— Какие?
— Ну, про гибель Марини.
— Ах да — вот не повезло ему, — сочувственно вздохнула она.
— Ты же с ним работала в Цюрихе, да? — начал было Виктор, но слова Элисы оборвали его фразу, словно она торопилась перейти к сути дела.
— Да. Послушай, Виктор, я тебе звоню… — Раздался смешок. — Ты наверняка подумаешь, что это глупости… Но для меня это очень важно. Очень важно. Понимаешь?
— Да.
Виктор нахмурился и напрягся. Голос Элисы звучал весело и непринужденно — именно это и тревожило Виктора: ему казалось, что он хорошо ее знает, и никогда еще ее голос не звучал так.
— Понимаешь, все дело в соседке… У нее сын-подросток, очень приятный такой паренек… Оказалось вдруг, что ему жутко нравятся ребусы, и он начал скупать книги, журналы… Я сказала ему, что знаю самого лучшего специалиста в этом деле. Ну вот, в общем, сейчас он пытается разгадать один ребус, и у него не выходит. Он совсем распсиховался, и его мать боится, что он бросит это безобидное занятие и займется менее полезными для здоровья вещами. Когда она рассказывала мне, я вспомнила, что об этом ребусе уже слышала, когда-то ты мне о нем говорил, но я забыла отгадку. И тут я подумала: «Мне нужна помощь. И только Виктор может мне помочь». Понимаешь?
— Конечно, а что за ребус? — Особое ударение, с которым Элиса произнесла последние слова, от Виктора не ускользнуло. Он почувствовал, как по коже побежали мурашки, словно таинственные и неожиданные посетители из других миров. Это его выдумки, или она действительно пытается сказать ему что-то другое, что можно понять лишь читая между строк?
— Ну, там, где несколько бегунов, снежный ком и буквы «Н» и «Е»… — Она рассмеялась. — Помнишь, был такой?
— Да, это…
— Послушай, — перебила она. — Не нужно мне звонить и говорить отгадку. Просто сделай то, что в ней сказано, прямо сегодня. Это срочно. Как можно скорее сделай то, что говорится в отгадке. Я на тебя рассчитываю. — И вдруг она снова засмеялась. — И мама этого паренька тоже… Спасибо, Виктор. Пока.
Послышался щелчок, связь прервалась.
У Виктора волосы на затылке встали дыбом, как будто из трубки его ударило током.
Нечасто приходилось ему бывать в таком состоянии.
Потные руки соскальзывали с руля, сердце билось все быстрее, в груди ныло и казалось, что, как ни старайся, расправить легкие и наполнить их воздухом все равно не удастся. У Виктора такой букет ощущений почти всегда предшествовал свиданию с сексуальной подоплекой.
В тех редких случаях, когда он встречался с девушками, зная или подозревая о том, что вечер может закончиться в постели, он испытывал именно такое смятение. К несчастью или к счастью, никто из них подобных намеков ему не делал, и все вечера кончались поцелуем и обещанием перезвонить.
А сейчас? В какой постели может завершиться этот вечер? Свидание было назначено не с кем иным, как с Элисой Робледо.
Вот это да.
Конечно, дома у нее он уже бывал (вообще-то они были или по крайней мере считали себя друзьями), но так поздно никогда не задерживался, и почти всегда с ними был кто-то из коллег и они что-то отмечали (Новый год, окончание последнего семестра) или вместе готовились к семинару. О таком моменте он мечтал с тех пор, как они познакомились десять лет назад, на незабываемой вечеринке в университете имени Алигьери, но никогда не думал, что все произойдет именно так.
И готов был поклясться, что дома у Элисы его ждет совсем не секс.
При мысли об этом он рассмеялся. Смех помог ему расслабиться, снять нервное напряжение. Он представил себе, как Элиса в нижнем белье встречает его объятиями и томно говорит: «Привет, Виктор. Ты все понял. Проходи». Волна смеха продолжала нарастать внутри, как надуваемый кем-то воздушный шарик, но вместо взрыва к Виктору вернулась всегдашняя серьезность. Он припомнил все то, что сделал, подумал или представил себе с момента этого странного звонка, почти час назад: сомнения, колебания, желание позвонить ей и попросить разъяснений (но она сказала, чтобы он этого не делал), ребус. Как это ни удивительно, как раз с ребусом проблем было меньше всего. Виктор очень хорошо помнил отгадку, что не помешало ему отыскать ребус в соответствующем альбоме с вырезками. Этот ребус появился в журнале недавно. На картинке было три бегуна, знак «плюс», снежный ком и буквы «Н» и «Е». Вопрос: «Что мне делать?» В свое время он разгадал это меньше чем за пять минут. Слова «бег» (вид запыхавшихся бегунов очень рассмешил Элису), «и», «ком» и «не» складывались в фразу: «Беги ко мне».