Затем мужчины неторопливо удалились. Перед тем как уйти, парень остановился у двери, приподнял крышку давно бессмысленного мусорного бачка и швырнул в него пистолет. Ханзи очень удивился. Этой наглой публике совершенно наплевать на то, найдут орудие убийства или нет! В нескольких сотнях метров отсюда канал; на его дне, надо думать, валяется уже достаточное количество вещиц подобного рода. Оставить пистолет в нескольких шагах от трупа – прямое приглашение его найти. И, как только убийцы скрылись, Ханзи нашел пистолет и унес.
Теперь Ханзи нужно было обменять информацию и «пушку» на наличные. Номер принадлежащего турку сотового телефона он знал наизусть, а ночь – самое время для такого рода разговора. Ханзи вскочил с кровати, натянул старенькую армейскую шинель, которую носил зимой и летом, в любую погоду. Тряпицу с пистолетом он сунул в один из вместительных карманов шинели. Расхаживать по улицам с оружием, конечно, не самое умное дело. Однако вещи, которые он оставлял в пустой развалюхе, где всегда кантовалось несколько бездомных, зачастую исчезали.
Ханзи вышел на улицу и принялся искать исправный телефон-автомат – задача непростая в районе, где вандализм – любимое народное развлечение.
Понедельник, 16 июня, 10.05. Управление полиции, Гамбург
Пока все рассаживались, Фабель стоял перед длинным столом в конференц-зале. За его спиной была доска с наглядными материалами следствия. Дело ширилось и обрастало подробностями.
На большой карте Гамбурга и окрестностей булавками с флажками были помечены места находки трупов: два в городе, один за его пределами. Страшная фотогалерея теперь пополнилась фотографиями мертвой Ангелики Блюм. Ксерокопии иллюстраций из книг о древнескандинавских ритуалах висели рядом с распечаткой электронных писем убийцы. На свободном пространстве доски Фабель, готовясь к совещанию, написал имена трех жертв (третья была обозначена «Моник?»), а над ними – «Сын Свена» и «Кровавый орел». Правее было обведено кружком имя «Ганс Клугманн», связанное с кружком «Арно Хоффкнехт», от которого, в свою очередь, тянулась стрелка к кружку «Улугбай/Илмаз». Еще ниже стояло: «???украинцы???». Слева от имен убитых женщин были имена тех двух девушек, которых, опоив наркотиками, похитили, изнасиловали – и отпустили. Над линией, соединяющей эти имена со словами «Кровавый орел», было написано «культ одинистов?».
На столе перед Фабелем лежала тонкая папка с изложением соображений профессора Дорна и предварительным отчетом о вскрытии трупа Ангелики Блюм. Рядом, в прозрачном пакете, был сотовый телефон Клугманна. За вычетом Марии Клее, собралась вся следственная бригада: Вернер Мейер, Анна Вольф и Пауль Линдеманн. Пришла и Сюзанна Экхарт. Видя раздражение начальника по поводу отсутствия Марии, Вернер Мейер пояснил:
– Ей нужно закончить какое-то важное дело. Сейчас придет.
На встрече присутствовали и те шесть детективов, которых Ван Хайден откомандировал на подмогу Фабелю. Сам Ван Хайден сидел в дальнем конце стола.
Фабель начал с рассказа о версии профессора Дорна.
Его слова явно задели Сюзанну Экхарт за живое, и она отреагировала на них достаточно бурно:
– Мне понятно, что герра профессора Дорна разумно привлечь к делу для исторической справки… но почему мы должны всерьез воспринимать его… будем откровенны, вполне любительские упражнения в криминальной психологии? Хорошо, что он вводит нас в курс подробностей древнего культа жертвоприношения, но одновременно он пытается навязать нам свое понимание натуры преступника.
– Профессор Дорн имеет многолетний опыт работы и общения с убийцами, – возразил Фабель.
– Это еще ничего не значит. У него нет специального образования в данной области!
Фабель впился в Сюзанну почти неприязненным взглядом и жестким тоном сказал:
– В свое время я учился у Дорна. Он преподавал в университете европейскую историю. Приблизительно двадцать лет назад его дочь, Ханну, похитили, пытали, изнасиловали и убили. Ей было двадцать два года. И я полагаю, что профессор Дорн… – Фабель сделал паузу, подыскивая выражение покорректнее, – имеет более глубокое понимание натуры убийц, чем… чем мы.
Сюзанна молча потупила глаза.
Фабель не счел нужным упомянуть, что Ханна Дорн перед своей гибелью была его подругой. Он встречался с ней несколько недель, и их влюбленность обещала перерасти в любовь… Однажды, возвращаясь со свидания с Фабелем, она попала в лапы неприметному тридцатилетнему санитару по имени Лютгер Восс. Потом следователь спросил Фабеля, почему в такой поздний час он не проводил ее домой. Ответ был прост: ему нужно было готовиться к экзаменам. Однако в глазах самого Фабеля это его не оправдывало… Если бы он довел ее до дома, трагедии не случилось бы! Если бы… Потом эта мысль грызла его годами. Как раз во время суда над Лютгером Воссом Фабель получил университетский диплом и без колебаний круто изменил свои жизненные планы – пошел служить в уголовный розыск.
Ван Хайден нарушил неловкое молчание после словесной стычки Сюзанны Экхарт и Фабеля.
– Давайте говорить по существу, – сказал он. – Как вы думаете, фрау доктор, вероятно ли, что наш психопат верит во всю эту ерунду про «кровавого орла»?
– Не просто вероятно, а скорее всего именно так. Его письма пронизаны религиозными мотивами. Но если это его искренние мысли, то мы имеем дело с весьма необычной и более сложно структурированной психопатологией. Совершенно очевидно, что свои убийства он планирует заранее и очень детально. То есть тщательно избегает случайностей.
Фабель слушал ее, нетерпеливо вертя карандаш в руке. Затем вздохнул, в сердцах бросил карандаш на стол и сказал:
– Это значит всего лишь то, что ошибки этого гада нам придется долго ждать. И если он действительно сдвинут на религии и его заводит идея о крестовом походе против неверных – это ничуть не лучше сексуальной патологии… Однако все слова о «кровавом орле» могут быть просто дымовой завесой…
– Что вы имеете в виду? – так и вскинулась Сюзанна.
– Мне пока и самому не ясно, что я имею в виду… Вполне возможно, что убийца искренне верит во всю эту чушь, однако главный мотив его действий совсем другой. Не исключено, что у этих преступлений весьма прагматические, так сказать, «разумные» причины. Как иначе объяснить тот факт, что он стер всю информацию в компьютере Ангелики Блюм? И то, что он унес кучу документов из ее квартиры?
Фабель кратко изложил соображения Браунера по этому поводу.
– Что скажете, фрау доктор? – сказал Ван Хайден.
Сюзанна нахмурилась:
– Такая версия имеет право на существование. Известны случаи, когда убийство из каких-либо в широком смысле корыстных целей пытались маскировать под дело рук психопата. – Она повернулась к Фабелю: – По-вашему, в данном случае мотив преступления и методика преступления не совпадают? То есть он убивает не ради удовольствия убивать и без цели удовлетворить актом насилия свою искалеченную психику?
– Вот именно.