— Этого мы не узнаем, пока не попробуем. Возможно, также полезно было бы исследовать вопрос, у кого еще был доступ к жертве, — проверить, например, окрестные гостиницы и пансионы.
— Я ставлю на то, что убийца — гость института, — сказал Родригес. — Если пловец исчезает в море с акулами, то дело не в серфере, который оказался рядом! — Он с яростью уставился на Гурни и явно принял его улыбку за вызов. — Пора спуститься на землю!
— Так что, будем проверять пансионы, Род? — спросил Клайн.
— Мы будем проверять всех!
— Отлично. Дэйв, а вы что включили бы в список приоритетов?
— Все уже и так в работе. Исследуются образцы крови, посторонние материалы, найденные вокруг тела, обнаруженная пуля. Устанавливается производитель ботинок и их доступность в магазинах. Изучается фонограмма разговора убийцы с Меллери с усилением посторонних шумов. Затребованы списки звонков с телефонов института и мобильных гостей. Анализируются почерк, чернила и бумага, на которой оставлены послания. Составляется психологический портрет убийцы на основании звонка, записок и характера убийства. Ведется сверка с базой письменных угроз ФБР. Пожалуй, это все. Капитан, я ничего не упустил?
Родригес не успел ответить — да он и не особо спешил, — как открылась дверь и в кабинет вошла секретарша.
— Прошу прощения, сэр, — произнесла она с демонстративной почтительностью. — К капитану пришла сержант Вигг.
Родригес поморщился.
— Пригласите ее, — сказал Клайн, чья тяга к конфронтациям казалась неутолимой.
Зашла сержант из бюро криминальных расследований. На ней был все тот же бесполый синий костюм, в руках — все тот же ноутбук.
— В чем дело, Вигг? — Родригес звучал скорее раздраженно, чем заинтересованно.
— Мы узнали кое-что, сэр, и я решила, что это достаточно важно, чтобы вас отвлечь.
— Ну и?..
— Это насчет ботинок.
— Каких ботинок?
— Которые нашли на дереве, сэр.
— И что с ними?
— Позволите поставить компьютер на столик? — спросила Вигг.
Родригес посмотрел на Клайна. Тот кивнул.
Спустя тридцать секунд и несколько щелчков по клавишам все увидели две фотографии одинаковых следов в снегу.
— На снимке слева — следы с места убийства. На снимке справа — следы, сделанные ботинками, снятыми с дерева.
— Значит, следы в снегу оставили ботинки, найденные на дереве. И ради этого вы пришли сюда?
Гурни не выдержал и вмешался:
— Подозреваю, что сержант пришла сообщить нам как раз обратное.
— Вы хотите сказать, что пара на дереве — не та, которая оставила следы?
— Это странно, — сказал Родригес.
— В этом деле все странно, — отозвался Клайн. — Итак, сержант?
— Ботинки той же марки, той же модели и того же размера. Обе пары совершенно новые. Однако это абсолютно точно две разные пары. Снег, особенно при такой температуре, как в ту ночь, отлично сохраняет малейшие детали отпечатков. Деталь, которая нас интересует, — вот этот крохотный дефект в этой части следа. — Она указала отточенным карандашом на практически невидимый выступ на подошве одного из ботинок на правом снимке. — Этот дефект, скорее всего возникший при производстве, виден на каждом отпечатке, сделанном этой парой, но его нет на следах вокруг сцены убийства. Единственное объяснение — что отпечатки сделаны двумя разными парами ботинок.
— Наверняка возможны и другие объяснения, — заметил Родригес.
— Например, какие, сэр?
— Я просто отмечаю, что существует вероятность, что мы что-то упускаем из виду.
Клайн прокашлялся, чтобы прочистить горло.
— Давайте предположим, что сержант Вигг права и мы имеем дело с двумя разными парами ботинок. Одна была на ногах преступника, а вторая висела на дереве в конце следа. Но что это может значить? О чем это нам говорит?
Родригес возмущенно уставился на экран ноутбука:
— Ничего такого, что было бы полезно для поимки преступника.
— А у вас есть идеи, Дэйв?
— По-моему, это говорит о том же, что и записка, оставленная на теле. Это тоже своего рода послание. «Поймайте меня, если сможете, только вы не сможете, потому что я умнее вас».
— И каким же это образом пара ботинок вам об этом говорит? — В голосе Родригеса слышалась злость.
Гурни ответил спокойно, почти сонно — сонливость была его естественной реакцией на агрессию всю жизнь, сколько он себя помнил.
— Сами по себе ботинки не говорят мне ни о чем. Но если добавить эту ситуацию к прочим деталям преступления, то вся картина в целом выглядит как тщательно продуманный ребус.
— Если это ребус, значит, его цель — отвлечь нас от главного, и этой цели он добился, — прошипел Родригес.
Гурни не собирался на это реагировать, но Клайн не дал ему промолчать:
— Похоже, вы не вполне согласны с этим.
— Я думаю, что преступник играет с нами в игру и что это и есть его цель.
Родригес поднялся из своего кресла с выражением отвращения на лице.
— Если я вам больше не нужен, Шеридан, то мне надо вернуться к работе.
Они обменялись рукопожатием, и Родригес ушел. Клайн никак не выдал своей реакции на его резкий уход.
— Итак, расскажите мне, — сказал он, помолчав, — должны ли мы предпринять что-то, чего до сих пор не предприняли? У вас определенно иной взгляд на вещи, чем у Рода.
Гурни пожал плечами:
— В том, чтобы навести справки о гостях, не будет вреда. В любом случае пришлось бы это сделать. Но капитан возлагает на это большие надежды и думает, что за этим последует арест.
— А вы считаете это пустой тратой времени?
— Это нужно, чтобы действовать методом исключения. Но я не считаю, что убийца — один из гостей. Капитан упирает на то, что у каждого из гостей была удобная возможность для убийства из-за непосредственной близости к жертве. Но мне эта возможность не кажется удобной — слишком велик был шанс оказаться замеченным в момент ухода или возвращения в свой номер, слишком много вещей нужно было где-то прятать. Где бы убийца хранил садовый стул, ботинки, бутылку, пистолет? Этот персонаж не допустил бы столько дополнительных рисков и сложностей.
Клайн с интересом поднял бровь. Гурни продолжил:
— Если представить себе шкалу человеческой организованности, наш преступник будет находиться на максимуме. Его внимание к деталям невероятно.
— Вы имеете в виду такие вещи, как замена переплета на садовом стуле, чтобы он был весь белым и меньше выделялся на снегу?
— Да. Он также очень хладнокровен. Он не убежал с места убийства, а ушел. Шаги, ведущие от террасы к лесу, оставлены человеком, который не просто не спешил, а, можно сказать, прогуливался.