Он принял душ, побрился, надел чистое белье. Размышляя о том, как развиваются события, приготовил кофе. Теперь, когда Никола вышел из игры, все значительно усложнится. Он не считал, что Ронкай способен успешно руководить следствием. Тот несомненно был волшебником во всем, что касалось связей с общественностью и прессой, но для расследования конкретных дел он не годился – это уж точно не его хлеб. Возможно, когда-то Ронкай и работал неплохо, но теперь он скорее политик, чем полицейский. Тем не менее, у него отличные сотрудники, которые могут действовать вместо него. Не случайно полиция Княжества считалась одной из лучших в мире.
Присутствие Фрэнка в Княжестве между тем превратилось в дипломатическую миссию, и ею нельзя было пренебрегать, со всеми ее плюсами и минусами. Фрэнк не сомневался, что Ронкай постарается заполучить максимум первых и минимум вторых. Он хорошо знал методы, принятые в Монте-Карло. Здесь никто никогда ничего не говорил, но всем все было известно.
Все, кроме имени убийцы…
Он решил наплевать на все. Как, впрочем, поступал и прежде.
Их дело не являлось совместным расследованием двух полицейских служб. Ронкай и Дюран, хоть и представляли власть, были тут ни причем. И уж тем более Америка и Княжество. Это было личное дело их троих – его, Никола Юло и человека в черном, коллекционировавшего лица своих жертв, словно маски безумного и кровавого карнавала. Все трое нажали на кнопку «Пауза» и остановили нормальное течение своих жизней, ожидая, чем завершится эта упрямая борьба.
До сих пор события развивались сами собой, но теперь все могло измениться.
Должно было измениться.
Фрэнк сел за стол и включил компьютер. Получил письмо с приложением от Купера. Наверняка это сведения, которые он просил собрать о Натане Паркере и Райане Моссе. Не то чтобы это было очень нужно сейчас, когда Мосс сидел в тюрьме, а Паркер был на время обезврежен. Пока не нужно, уточнил Фрэнк для самого себя. Он не строил иллюзий относительно генерала. Паркер был из тех, кого нельзя считать мертвым, пока в них не заведутся черви.
В электронном послании Купера была пометка:
«Как только перестанешь колесить на своем новом прогулочном судне и найдешь минутку, позвони мне. В любое время. Нужно поговорить. Куп».
Он удивился, что могло быть такого срочного. Посмотрел на часы, сопоставил время и набрал домашний номер Купера. Можно было не опасаться, что он кого-то побеспокоит, потому Купер жил один в своего рода loft [59] на берегу Потомака.
После нескольких звонов в трубке прозвучал сонный голос друга.
– Алло. Кто это?
– Куп, это я, Фрэнк.
– А, ты. Привет, мошенник, как дела?
– Только что разломился супертанкер, полный дерьма, и пятно расплылось, насколько хватает глаз.
– Что случилось?
– Еще два покойника, сегодня ночью.
– Мать его так!
– То-то и оно! Одного убрал наш тип своим обычным способом. Уже четвертого. Мой друг комиссар отстранен от расследования с нероновской безапелляционностью. А другого поместил в некролог этот распрекрасный тип Райан Мосс. Сейчас он в тюрьме, и генерал мечет громы и молнии, пытаясь вытащить его оттуда.
Теперь Купер окончательно проснулся.
– Господи, боже мой, Фрэнк, ну и дела у вас там творятся! В следующий раз ты сообщишь мне, что началась ядерная война.
– Не исключено и такое. А у тебя что за срочность?
– Здесь тоже много чего происходит. В деле Ларкиных, я имею в виду. Мы кое-что раскопали. В общем, похоже, у них есть где-то неплохое прикрытие, какое-то совместное предприятие, весьма крупное, но пока мы на него не вышли. К тому же из Нью-Йорка приехал Гудзон Маккормик.
– Кто это? И какая связь с Ларкиными?
– Мы тоже хотели бы понять. Официально он прибыл как юрист, адвокат Осмонда Ларкина. Мы удивились, потому что этот засранец мог бы позволить себе защитника и получше. То есть мог бы, как всегда, в нанять кого-нибудь из тех королей адвокатуры, что получают гонорары с шестью нулями. А Маккормик – обычный юрист, тридцать пять лет, член Нью-Йоркской коллегии адвокатов, больше известный как игрок за команду «Звезды и полосы». Ну, ты знаешь, кубок Луи Вюиттона. И никаких особых заслуг на юридическом поприще.
– Проверили его?
– Еще бы! Проверили и перепроверили. Ничего. Совершенно ничего. Расходы не превышают доходы, ни на цент. Ни тайных пороков, ни женщин, ни кокаина. Кроме работы, интересуется только парусными яхтами. И вот теперь вдруг появляется, словно черт из табакерки, чтобы показать нам, как тесен мир.
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что наш Гудзон Маккормик в эти минуты летит в Монте-Карло.
– Рад за него, хотя сейчас и не лучший момент для посещения Лазурного берега.
– Он отправляется туда для участия в одной, довольно важной регате. Однако…
– Однако?
– Фрэнк, тебе не кажется по меньшей мере странным, что скромный нью-йоркский адвокат, никому неизвестный, нигде не проявивший себя, впервые в жизни получив важное дело, бросает его, пусть даже на время, чтобы съездить в Европу ради прогулки на яхте? Любой другой на его месте с головой окунулся бы в дело и вставал бы каждый день на час раньше, чтобы работать двадцать пять часов, а не двадцать четыре.
– Если все обстоит именно так, не стану спорить, ты совершенно прав.
– Ты на месте и знаешь дело. Сейчас этот человек – единственная связь Осмонда Ларкина с миром. Он может быть всего лишь его адвокатом, но может оказаться и кое-кем поважнее. Речь идет о горах наркотиков и горах долларов. Мы все знаем, что такое Монте-Карло и какие там отмываются деньги. Однако, когда речь идет о терроризме и наркотиках, мы можем заставить открыть любой сейф. Ты сотрудничаешь с местной полицией. Тебе ничего не стоит попросить их вести за ним скромное наблюдение – скромное, но эффективное.
– Попробую что-нибудь сделать…
Он не сказал Куперу, что тут практически за всеми, в том числе и за ним самим, ведется скромное, но эффективное наблюдение.
– Я послал тебе с письмом его фотографию в формате JPG, просто, чтобы ты взглянул на эту физиономию. Ну, и там еще разная другая информация, которую нам удалось собрать о его пребывании в Княжестве.
– О'кей. Спи дальше. Людям не слишком умным, вроде тебя, нужна полная подзарядка для полной работоспособности.
– Пока, негодяй. Ни пуха.
Фрэнк положил трубку рядом с компьютером. Новый поворот, новая гонка, новые осложнения. Он переписал вложение с данными о Гудзоне Маккормике на дискету, даже не открывая его. Наклеил этикетку, найденную в ящике стола, и написал «Купер», для посторонних – безобидное имя.