Она посмотрела на племянницу. Впервые в ее взгляде не сквозил мрак. Теперь она знала, что может говорить с ней по-другому, что девочка поймет ее.
— Что-то происходит в этом городе. Что-то очень плохое, что может стоить многих человеческих жизней. Вот почему вся полиция Нью-Йорка в состоянии тревоги, и почему я должна быть сегодня вечером в окружном управлении. Чтобы предотвратить повторение трагедии.
Она помолчала, чтобы Санденс осознала ее слова и приготовилась к тому, что услышит.
— Но обещаю тебе одно. Я не успокоюсь, пока не добьюсь, чтобы этот человек никому больше не мог причинить никакого зла. Никогда.
Санденс только кивнула в ответ. В эту минуту ничего другого и не требовалось. Вивьен включила двигатель и направилась в «Радость», которая еще на какое-то время останется домом для ее племянницы. Она спешила сообщить преподобному Маккину о хорошей перемене в отношениях с Санденс, но, двигаясь в общем потоке транспорта, не могла отогнать и другую упрямую мысль: кем бы ни оказался этот призрачный Зигги Стардаст, его жизнь скоро превратится в ад.
Вивьен миновала стеклянные двери и вошла в окружное управление полиции.
На улице она оставила прекрасное солнечное утро, которое не имело ни малейшего желания последовать за ней.
Она оказалась в обширном безликом помещении со стенами, облицованными некогда белой плиткой. Хорошо знакомое место, своего рода пограничный пост в самом центре города, где она тем не менее чувствовала себя дома, поскольку ни в каком другом месте дома не находила. Сегодня тут все выглядело не как всегда. Сегодня в воздухе, как и в ее настроении, ощущалось что-то необычное, какое-то гнетущее беспокойство.
Она читала где-то, что мужчины-воины в мирную пору сражаются с самими собой. Интересно, задумалась она, какого рода войну придется вести им в ближайшее время. И сколько места останется у каждого из них для собственного большого или малого внутреннего конфликта.
В окружном управлении полиции спокойствие — это не ожидание. Это мечта.
Она жестом приветствовала дежурных за стойкой и прошла к лестнице на второй этаж, оставив позади зал заседаний, где накануне вечером капитан Алан Белью разъяснил обстановку тем, кто в тот момент находился на службе.
Опираясь на письменный стол, он изложил ситуацию.
— Как вы все поняли, дело дрянь. Теперь уже точно установлено, что взрыв здания — это теракт. Эксперты нашли следы взрывчатки. Самого худшего типа. Иными словами — тротил в сочетании с напалмом. Это единственная деталь, которой пока еще не располагает печать, хотя, как водится, скоро они все разнюхают. Тот, кто устроил это, добивался максимального разрушения и с этой целью соединил пожар и взрыв. Здание было заминировано с хирургической точностью. Каким образом минеры сумели так аккуратно расположить заряд, что никто не заметил, остается загадкой. Нет нужды пояснять, что сейчас работают все: Федеральное бюро расследований, Агентство национальной безопасности США и все остальные. И мы, разумеется.
Белью помолчал.
— Сегодня утром на совещании у начальника Департамента нью-йоркской полиции присутствовали мэр и две важных вашингтонских шишки из администрации президента. Уровень опасности поднят до национальной тревоги. Это означает, что все базы и военные аэропорты находятся в состоянии боевой готовности. Центральное разведывательное управление землю роет, стараясь разобраться, что происходит. Говорю вам об этом, чтобы вы понимали, как бьется в эти дни пульс Америки.
Винсент Нарроу, высокий, крепкий детектив, сидевший в первом ряду, поднял руку. Капитан жестом дал ему слово.
— За взрывом стояли какие-то требования?
Все задавали себе этот вопрос. Несмотря на прошедшее время, призраки 11 сентября отнюдь не обращены в бегство.
Белью склонил голову.
— Совершенно никаких. На данный момент известно только то, о чем сообщило телевидение. Аль-Каида открестилась в интернете от этого дела. Говорят, это не они. Эксперты по информатике проверяют достоверность сообщения. Всегда может оказаться, что действовала какая-то другая группа фанатиков. Но обычно они спешат оповестить о своих заслугах.
Из другого конца зала прозвучал еще один вопрос:
— Какие-нибудь следы имеются?
— Ни единого. Кроме необычного сочетания взрывчатых веществ.
Наконец Вивьен Лайт задала вопрос, ответа на который страшились все:
— Сколько жертв?
Капитан вздохнул, прежде чем ответить:
— В настоящий момент более девяноста. К счастью, количество погибших меньше, чем могло быть, поскольку в субботу многие уезжают за город или ужинают не дома. Но это число еще возрастет. Некоторые чудовищно обезображены огнем. Многие раненые не выживут.
Капитан помолчал, давая присутствующим возможность осознать цифры и соединить их с теми картинами, которые телевидение всего мира передавало как раз в этот трудный момент.
— Не такой кошмар, как 11 сентября, но вполне возможно, это лишь начало, если учесть мастерство и опыт, проявленные участниками теракта. Могу лишь призвать всех вас смотреть во все глаза и слушать во все уши. Продолжайте расследования, какие вам поручены, и не пренебрегайте ничем, даже самой мелкой деталью. Задействуйте ваших информаторов. Если понадобится, того, кто сообщит полезные сведения, вознаградим всеми способами — и деньгами, и сокращением срока наказания.
Он взял со стола несколько фотографий и показал присутствующим.
— Эти фотографии сделаны, возле места происшествия. Они будут вывешены на стенде наверху. Изучите внимательно. Обычно маньяки любят смотреть на последствия своих гнусностей. Может, снимки ничего не дадут, но вдруг помогут. Так или иначе, посмотрите. Никогда не знаешь, где наткнешься на след. Пока это все.
Совещание закончилось, и все разошлись, обсуждая событие. Одни вернулись домой, другие разъехались кто куда провести остаток этого воскресного дня. И каждый — с новой морщинкой, которой не было прежде.
Вивьен села в свою машину на парковке и не спеша вернулась домой. На следующий день город проснется и снова начнет свою бешеную гонку неизвестно куда, движимый все тем же «неизвестно зачем». Но сейчас наступила передышка, время подумать. Именно в этом и нуждалась Вивьен.
Приняв душ, она сразу забралась в постель, попыталась что-то читать, но не смогла и остаток ночи спала мало и плохо. Слова капитана и то, чему она оказалась свидетелем вместе с Санденс, встревожили ее. Кроме того, удивило поведение преподобного Маккина, когда она вернулась в «Радость». Она говорила ему о племяннице, о том, что у них состоялся откровенный разговор и сложились новые, теплые отношения. Священник встретил эту новость с доброй улыбкой, но ответил какими-то дежурными словами, тогда как она ожидала увидеть гораздо больше радости по поводу такого результата, ведь они оба так долго стремились к нему.