— Так все плохо?
— Да. Пресса, по сути, не знает ничего. Хотя, должен признать, нам тоже сейчас известно ненамного больше. Не исключено, даже весьма вероятно, что в самое ближайшее время в городе возможны новые террористические акты. Я все объясню лично. В девять часов в окружном управлении.
— Хорошо. Увидимся.
Голос капитана изменился, теперь он говорил по-дружески, а не как начальник в минуту тревоги:
— Мне жаль, Вивьен. Знаю, как много ты работала в последнее время, какие у тебя проблемы. Знаю, что сегодня вечером собиралась отвезти племянницу на концерт U-2. На всякий случай имей в виду, что ради сохранения общественного порядка все многолюдные публичные мероприятия отменены до нового распоряжения.
— Знаю. Только что сообщили по телевидению.
Капитан помолчал.
— Как себя чувствует Санденс?
У Белью было две дочери немного старше ее племянницы. Вивьен поняла, что, задавая этот вопрос, он думал о них.
— Хорошо.
Она произнесла это тихо, словно выдавая желаемое за действительное. Капитан понял ее и воздержался от дальнейших расспросов.
— Тогда до вечера.
— Пока, Алан. Спасибо.
Вивьен выключила телефон и, положив его рядом с раковиной, некоторое время смотрела на тарелки так, словно они лежали где-то на дне океана, а не в мойке.
Обернувшись, она увидела Санденс. Теперь эта девочка, с виду совсем еще ребенок, выглядела взрослым человеком с усталыми глазами. Жизнь доказывала ей: все вокруг может быть в один миг сметено без всякого предупреждения. И Вивьен как никогда захотелось объяснить и показать ей, что в этой же самой жизни может произойти и немало замечательных событий.
Как они произойдут, она еще не знала. Но узнает. И спасет их обеих.
Племянница улыбнулась ей, словно прочитав эту мысль:
— Нужно возвращаться в «Радость», верно?
Вивьен кивнула в знак согласия:
— Извини.
— Пойду за вещами.
Девочка удалилась в спальню, а Вивьен прошла к небольшому сейфу, незатейливо скрытому за картиной, и, набрав на электронной панели код, открыла его и достала пистолет и полицейский значок.
Санденс ждала в коридоре с сумкой в руках. На лице ее не заметно было огорчения. Вивьен порадовалась бы, если бы оно сменило преждевременную привычку к теперешней жизни, которую не всегда возможно изменить.
Сегодня они собирались погулять по берегу Гудзона, а потом сходить на концерт, просто побыть вдвоем, даже в толпе зрителей, и пережить вместе тот эмоциональный подъем, который способна подарить только музыка.
Однако вместо этого…
Они направились к машине. День стоял великолепный, но сейчас, в эту минуту, солнце, легкий ветерок и яркая голубизна неба казались поистине насмешкой, самодовольным тщеславием природы, а не подарком людям.
Нажав кнопку на брелоке, Вивьен открыла дверцы машины, Санденс бросила сумку на заднее сиденье и села рядом. Включая зажигание, Вивьен услышала звонкий девичий голос. Вопрос застал ее врасплох:
— Ты недавно навещала маму?
Вивьен замерла в изумлении. Вот уже несколько месяцев они не говорили об этом. Повернулась к племяннице — та смотрела в окно, словно стеснялась своего вопроса или опасалась ответа.
— Да, навещала. Вчера.
— Как она?
Было бы правильнее спросить, где она.
Вивьен не высказала эту мысль вслух. Постаралась как можно спокойнее сказать правду, поскольку решила не обманывать Санденс:
— Плохо.
— Как ты думаешь, я могла бы повидать ее?
Вивьен вдруг почувствовала, как перехватило дыхание, словно воздух в машине внезапно сделался разреженным.
— Думаю, не стоит. Не уверена, что она узнает тебя.
Санденс, вся в слезах, обернулась к ней:
— Я узнаю ее. И этого мне достаточно.
Вивьен захлестнула какая-то опустошающая нежность. С тех пор как ее племянница оказалась замешана в эту нехорошую историю, она впервые видела ее слезы. Она не знала, плакала ли девочка, оставаясь одна, желая найти хотя бы иллюзорное утешение в слезах. С нею и со всеми другими людьми, с которыми общалась, Санденс всегда держалась уверенно и спокойно, словно возведя между собой и их добротой какую-то стену, дабы не впустить боль.
Внезапно Вивьен увидела ее прежней и вспомнила все хорошее, что прожито вместе, потянулась к ней и обняла, чтобы зачеркнуть все плохое, что им следовало забыть. Санденс порывисто прижалась к ней в ответ, и они долго сидели так, отдавшись охватившим их чувствам. Им обеим хотелось вернуться из долгого путешествия.
Вивьен услышала глухие всхлипывания племянницы, уткнувшейся в ее волосы.
— Ох, Ванни, я так жалею обо всем, что сделала. Так жалею. Это была не я, не я, не я…
Санденс повторяла эти слова, пока Вивьен не обняла ее еще крепче и не погладила по голове. Она понимала, что это важная минута для обеих, и молила любую сущность, ответственную за человеческое бытие, помочь ей найти нужные слова.
— Успокойся, милая. Все уже позади. Все прошло.
Она повторила это дважды, желая убедить ее и саму себя.
Вивьен обнимала Санденс, пока та не притихла. Когда же они разомкнули объятия, достала из бардачка пакетик носовых платков и протянула девочке:
— Держи, а то, если дальше так пойдет, машина превратится в аквариум.
Она пошутила, чтобы разрядить обстановку и закрепить новое соглашение между ними. Санденс слабо улыбнулась, взяла платок и утерла глаза.
Вивьен тоже взяла платок и, поднося к глазам, неожиданно услышала твердый голос Санденс.
— Там был один человек.
Вивьен промолчала. Самое ошибочное было бы в этой ситуации проявить нетерпение и настаивать на дальнейших признаниях. Санденс продолжила, не нуждаясь в побуждениях. Теперь, когда стены между ними не стало, казалось, все скрывавшееся за нею прежде пожелало немедленно явиться на свет.
— Когда я познакомилась с ним, он давал мне наркотики. Это он устраивал…
Голос ее прервался. Вивьен поняла, что Санденс еще трудно произносить некоторые слова и использовать определенные выражения.
— Помнишь, как его звали?
— Настоящего имени не знаю. Все называли его Зигги Стардаст. Наверное, прозвище.
— Знаешь, где он живет? Телефон?
— Нет, я видела его только раз. Потом он всегда сам звонил мне.
Вивьен глубоко вздохнула, чтобы успокоить сердцебиение. Она знала, что ей предстоит одолеть в ближайшие дни, пустив в ход всю свою злость и интуицию. А также желание отыскать эту сволочь, войти к нему в логово и разрядить в его голову всю обойму.