Спутниковая навигация в телефоне то обрывалась, то возобновлялась…
Вскоре он вышел на Вторую авеню и увидел старую церквушку, смотревшуюся на фоне нью-йоркских небоскребов столь же нелепо, как и часовня Святого Павла.
Ему вновь позвонил Адам.
— Роберт, ты где?
— Будто ты не знаешь.
— Я не Терри и не могу делать многое из того, что умеет она.
— Неужели ты не следишь за мной? Ну, я около Святого Марка в Бауэри. Перехожу улицу. Направляюсь в сторону церковного кладбища.
— В конце девятнадцатого века с этого погоста сперли гроб с умершим миллионером и предлагали вернуть его вдове за солидный выкуп. Ты не слыхал об этом громком деле?
— И что? Она заплатила?
— Конечно, а куда ж деваться.
— Нет, не слыхал.
— В каком-то смысле мы тоже пытаемся спасти мертвецов. Ведь все эти люди почти приговорены.
— Давай не будем смотреть на это так мрачно.
— Хорошо. Здесь, между прочим, похоронен Томпкинс — тот самый, кто отменил рабство в Нью-Йорке и в честь которого назвали парк, где ты наткнулся на кришнаитский вяз. И Томас Эддис Эммет также похоронен здесь в фамильном склепе. Помнишь его обелиск, где ты отыскал первый тайник?
— Откуда ты знаешь про это?
— Я читаю все, что ты выкладываешь на сайт. Это часть нашей игры.
— А яснее ты выражаться умеешь?
— Успокойся. Скоро все прояснится.
Вступив на кладбище, Роберт очень скоро наткнулся на склеп Эммета. А чуть вдали, прямо на земле, стоял расколовшийся надвое церковный колокол. Выйдя за пределы кладбища, он сверился со стрелкой на телефоне — она призывала двигаться вдоль по Стайвесант-стрит. Роберт направился в указанном направлении, миновал перекресток с Третьей авеню, вход на станцию метро «Астор-плейс» и стал приближаться к Лафайет-стрит.
Он вскоре добрался до Бродвея, на углу которого располагался книжный магазин «Барнс энд Ноубл». На севере виднелись шпили церкви Грейс, а на юге — башня Вулворт-билдинг.
На Бродвее телефон вновь ожил и сообщил, что до объекта осталось чуть более сотни шагов.
Он прошел на юг мимо нескольких захудалых лавчонок и свернул направо, на Уэйверли-плейс, поминутно сверяясь со стрелкой. Та показала 460 футов до цели. Роберт повернул налево, на Мерсер-стрит, затем направо, на Вашингтон-плейс. 177 футов. Он пошел прямо до угла Грин-стрит, где телефон сообщил ему, что он находится в непосредственной близости от объекта. 79 футов. Стрелка уперлась острием прямо в здание на углу Вашингтон-плейс и Грин-стрит. Роберт сделал еще несколько шагов и попал в зону погрешности — стрелка беспомощно завертелась вокруг своей оси.
Роберт стал внимательно осматриваться по сторонам, и в этот момент раздался звонок.
— Добрался?
— Стою в эпицентре.
— И где же?
— Угол Вашингтон и Грин.
— Ага, понимаю. Ну конечно.
— Может, ты и мне объяснишь?
— Присмотрись к этому месту. Прочитай мемориальную доску на угловом доме.
— А что там?
— Опять пожар, и опять гибель людей. Ты сможешь предотвратить новую беду, если будешь делать то, что я скажу.
Он подошел к дому, разыскал табличку и пробежал ее глазами:
На этом месте 25 марта 1911 года погибли при пожаре 146 служащих текстильной фабрики.
— Боже…
Он знал эту душераздирающую историю, хотя и не подозревал до сегодняшнего дня, что все это случилось именно здесь. Женский визг разносился по всей площади, несчастные, взявшись за руки, прыгали из окон и разбивались о мостовую. Точно так же поступали люди, которые волею судьбы оказались в башнях-близнецах во время воздушной атаки террористов. Пожар, быстро распространявшийся по зданию фабрики, гнал своих жертв на верхние этажи, а плотный удушающий дым подталкивал их к окнам — навстречу гибели. Роберт почти физически чувствовал их страдания, переживал их боль и предсмертную агонию. И дело было вовсе не в его разыгравшемся воображении. Он вдруг с ужасом понял, что на самом деле мысленно перенесся в тот далекий день, и сердце его обожгло самой что ни на есть настоящей болью. А потом наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось, и он вновь обнаружил себя тупо пялящимся на мемориальную табличку.
— Роберт, какие события в своей жизни ты считаешь самыми важными?
— Моя свадьба. Моя память о Моссе. Вернее, все мысли о ребенке, которые были у меня после того, как я узнал о беременности Кэтрин.
— Отдай мне ключи. Все, что ты на эту минуту собрал. Я знаю, что у тебя есть один цилиндр и пара скрещенных кружков. И еще то, что ты нашел в дупле.
— Извини, Адам. Нет.
— Извини, Роберт, но в противном случае Кэтрин узнает все о тебе и Терри. Все. А ты знаешь Кэтрин. Она от тебя уйдет.
— Она тебе не поверит.
— Послушай, когда вы с ней в последний раз… А впрочем, ладно. Словам не поверит, видеозаписи поверит. Только не вини в этом Терри — она не знала.
— Что?! Да что с тобой вообще случилось, Адам? Ты никогда не был такой сволочью!
— Что со мной случилось? Это не важно. Думай о себе и об игре, в которую ты вляпался. И помни — назад дороги нет. Отдай ключи.
— Пошел ты!
— Подумай еще раз. Крепко подумай.
— Господи, Адам, да ты никак шантажируешь меня? Ты?!
— Повторяю: подумай хорошенько. Ты ведь не хочешь, чтобы Кэтрин было плохо. Ладно! Иди за вторым фрагментом ключа. Прочти подсказку.
Новая подсказка была очень похожа на первую:
Живое древо палача
Твой жадно ищет взгляд.
Исполни отданный наказ —
Узри согбенный вяз.
Там прячется тайник второй —
Тянись к нему рукой.
Любовный треугольник — жар,
Сжигает день за днем.
Кто не сгорел в нем, тот
Прошел крещение огнем.
Ледяное спокойствие вдруг снизошло на Роберта. Так порой бывало с ним в особенно тяжелых обстоятельствах, когда он находился под сильным прессом и от него ждали решительных действий. Неужели Адам не врет и их секс с Терри снят на видео?..
Он знал, что не поддастся на уговоры и шантаж. Он чувствовал, что не должен этого делать и никому, даже Адаму, не позволит помыкать собой. Особенно сейчас, когда он наконец ощутил намек на перемены, происходившие с ним. Необходимо выиграть лишь немного времени, а там… А там разберемся!
— Хорошо, я подумаю по поводу ключей.
— Прекрасный ответ. Так ты прочтешь мне подсказку?
Роберт прочитал ее вслух.