Он метнул вопросительный взгляд на Да Розу.
— Я родился в Макао, — пояснил он. — Это португальская колония в Китае, недалеко от Гонконга.
— Мистер Да Роза хороший друг, — сказал Маленький Пинг. — У нас нет от него секретов.
Большой Пинг согласно тряхнул всеми своими подбородками.
Уилсон понял: рисковать так рисковать.
— Ладно, у меня есть немного бриллиантов на продажу. Точнее, довольно много.
Да Роза что-то быстро сказал по-китайски. Уилсон уже ничему не удивлялся.
Большой Пинг тоже что-то сказал по-китайски. Да Роза с усмешкой повернулся к американцу:
— Большой Пинг говорит, что не видит никаких алмазов. Не в заднице ли вы их прячете?
— Нет, — не реагируя на подначку, ответил Уилсон. — Я предпочел более профессиональный вариант. Они в хранилище банка.
Пинг-сын рассмеялся, а Да Роза перевел ответ американца Пингу-отцу.
— Я впечатлен вашим китайским, — сказал Уилсон.
— Это не китайский, — ответил Да Роза. — Семья Пингов с Фиджи, поэтому фиджи их второй язык. Большинство китайцев этот язык не знают, и нам удобно пользоваться им в определенные моменты.
Уилсона эти лингвистические фортели напрягали все больше и больше.
Тут Большой Пинг вдруг вынул сигарету изо рта и быстро заговорил — на черт его знает каком языке.
Маленький Пинг проворно перевел:
— Отец предлагает вам сходить в банк, принести алмазы сюда, чтобы он их оценил. Глаз у него верный, и он заплатит по-честному.
Уилсон отмел предложение усталым кивком.
— Думаю, дела так не делаются. Невежливо это говорить, но я не хочу стать жертвой… недоразумения. Поступим иначе. Только сперва я хочу получить четкий ответ на два вопроса.
Маленький Пинг перевел его слова отцу. Тот колыхнул своими подбородками: «Выкладывайте вопросы!»
— Первое. Если вы решите, что четыре миллиона долларов за мой товар справедливая цена, у вас найдутся такие деньги?
Большой Пинг остановил перевод на первом же слове и внезапно заговорил по-английски — без малейшего акцента:
— Четыре миллиона у меня, разумеется, найдутся. Был бы товар качественный.
— Хорошо, — сказал Уилсон, уже ничему не удивляясь. — Теперь второе. Если вы одобрите сделку, сможете перевести деньги на счет банка, который я укажу?
— Да, если сговоримся, перешлю деньги куда угодно через банк «Хонг-Чанг».
— Отлично. Предлагаю действовать так: мы идем в «Банк Заироз», где вы в спокойной, неторопливой обстановке оцените мои алмазы. Они в хранилище, и вы можете прихватить любое нужное оборудование.
— А затем? — спросил Большой Пинг.
— Если вы довольны товаром, а я ценой, вы даете команду своему банку перевести деньги. Мой счет, разумеется, не здесь, а в Европе. А когда мой банк подтвердит получение перевода, мы снова идем в «Банк Заироз». Я вручаю вам алмазы — и… чао-какао.
— И чао-какао! — со смаком повторил Большой Пинг.
— Теперь еще одно, — сказал Уилсон.
— Ах, почему в конце всегда выплывает «еще одно»! — со смешком ввернул Да Роза.
— На улице меня ждут два друга… Так вот, я хочу, чтобы вы о них позаботились.
Большой Пинг озадаченно нахмурился:
— А вы что, сами не можете с ними расплатиться?
— Вы меня не поняли, — сказал Уилсон. — Я хочу, чтобы вы о них позаботились. Сможете?
Ответом было всеобщее молчание. У Да Розы был растерянный вид. Большой Пинг почесывал самый верхний из своих подбородков. Наконец он повернулся к сыну и с ухмылкой сказал:
— Американец имеет в виду фла сваттах!
Дальше все шло без сучка и задоринки, согласно плану Уилсона.
Наутро, в сопровождении обоих Пингов, он направился в банк. В хранилище Маленький Пинг положил на металлический столик фетровую подстилку, несколько луп разных размеров и маленький микроскоп. Затем Большой Пинг в течение почти трех часов пристально изучал алмазы — каждый по отдельности. Довольный результатом, он дал согласие на сделку. Даже торговаться не стал: четыре миллиона так четыре миллиона!
Но тут же было добавлено, что надо дать пару долларов португальцу как посреднику, кое-что заплатить за трансферт и, конечно, отстегнуть энную сумму «полезным людям».
Уилсон на все реагировал согласным «о'кей, о'кей». Он спешил закруглить переговоры, прежде чем китаец дойдет до налога на добавленную стоимость и расходов на такси.
«Пара долларов» португальцу, кое-что за перевод и энная сумма полезным третьим лицам — все это вылилось в четыреста тысяч долларов. Но и три миллиона шестьсот тысяч были подходящей ценой. Будь Хаким дееспособен, Уилсон получил бы в Антверпене тридцать процентов цены — меньше полутора миллионов.
Большой Пинг должен был перевести деньги из Гонконга на остров Джерси. Уилсон вручил ему листок с индексом банка и номером своего счета.
Встретиться договорились на следующий день в лавке Большого Пинга. Зеро и Халид будут сопровождать Уилсона. А до этого ему было предписано не отлучаться из дворца Лубумбаши — дабы он не учинил никакой каверзы и китайцам было легче за ним приглядывать. Когда трансферт будет подтвержден, Большой Пинг пойдет с американцем в банк и получит алмазы.
Вечером Уилсон побаловал своих телохранителей гигантскими бифштексами и бутылкой «Дом Периньона». Правда, шампанское по вкусу подозрительно смахивало на шипучий винный напиток «Асти».
Он рассказал Зеро и Халиду, что из бронированного офиса Большого Пинга сумел дозвониться по спутниковой связи до Хакима и тот очень рад успешному завершению операции. Через два дня в Кампале всех троих будут ждать авиабилеты на рейс в Антверпен. В Кампалу их доставят сотрудники Большого Пинга, а в бельгийском аэропорту встретит лично Хаким. Словом, все оборачивается наилучшим образом. Плюс еще у Уилсона приятный сюрприз для Зеро и Халида лично.
У простодушных ливанских парней заблестели глаза.
— Вас решено премировать! За верную службу в трудных африканских условиях. Десять тысяч долларов… — Уилсон сделал красивую паузу и закончил: — Каждому!
Халид завопил и стал от радости приплясывать. А Зеро, услышав перевод сказанного, только тихо ахнул. Уилсону почудилось, что громила сейчас расплачется от радости.
Американец похлопал обоих по спине и поблагодарил от себя лично. Ему было приятно порадовать парней, которые прошли с ним все испытания. Хорошие в общем и целом ребята.
Да Роза в одиночестве сидел за столиком в другом конце зала и, потягивая джин с тоником, качал головой. Роскошный тип этот Фрэнк д'Анкония. Такие совершенные сволочи не часто рождаются на свет!