Такси удалось поймать не сразу, зато доехала с ветерком. Водитель направился на запад по Портер-стрит, там вырулил на южное направление и проскочил на Висконсин-авеню, высадив пассажирку напротив «Уотермилла». Эйдриен со смутной тревогой ожидала, что ее взгляду предстанет целая шеренга полицейских машин с мигалками. Впрочем, ее опасения оказались напрасны: ничто не говорило о смерти ее сестры. Люди выходили из здания, спокойно направляясь на работу, и даже не подозревали о разыгравшейся ночью трагедии. На утреннюю вахту заступил портье, которого Эйдриен не знала. Это, разумеется, не имело никакого значения: он читал спортивную страницу «Вашингтон пост» и едва удостоил вошедшую кивком. Двери лифта разъехались с приветливым «динь», Эйдриен поднялась на третий этаж и направилась по тихому, безлюдному коридору к квартире сестры.
Она не удивилась бы, увидев натянутую поперек двери желтую полицейскую ленту, однако и здесь не обнаружила ничего особенного. С отрешенным лицом Эйдриен стояла перед самой обычной дверью. Лишь несколько часов назад сестру вывезли отсюда на каталке под простыней, и память услужливо подсовывала такую картину: с тележки капает вода – еле заметный мокрый след тянется от ванны к входной двери. Теперь не осталось и этого следа, последнего напоминания о сестре. Испарился, бесследно исчез, как и сама Никки. Эйдриен покопалась в сумочке, нашла ключ и отворила дверь. С дивана зашлась хриплым лаем собака. Сначала она яростно предупреждала незваного гостя не приближаться, но, узнав вчерашнюю посетительницу, жалобно заскулила.
– Дже-ек, – ласково проговорила Эйдриен и, опустившись на колени, почесала за ухом жмущегося к ней пса. – Где твой поводок?
Пес склонил набок голову – бедняга почти обезумел от одиночества и неистово колотил по полу коротеньким хвостом-поленцем.
Эйдриен задумалась, куда Никки могла положить поводок, открыла чуланчик в нескольких шагах от двери и заглянула внутрь: пальто на вешалках, охапка нераспакованной одежды из химчистки, ремни, ролики… Так много вещей, и все напоминает о сестре. Эйдриен впервые посетила мысль, что квартиру потребуют освободить и имущество покойной придется куда-то деть: мебель, одежду, коньки.
«Может, поводок на кухне?»
Она прошла из гостиной в кухню и осмотрелась: ни поводка, ни грязной посуды – ничего. Надо заметить, здесь было гораздо чище, чем обычно. Словно Никки прибралась по особому случаю. И даже дверь холодильника, которая всегда напоминала выставку, опустела. Почти… Какой-то конверт висел на дверце под магнитом в форме бутылочки «Танкерей». Крупными печатными буквами на нем было выведено имя Эйдриен.
Она сдвинула магнит, взяла в руки конверт и прошла к стойке в центре кухни. Села, страшась прощальных слов сестры. Казалось, минуло довольно много времени, прежде чем Эйдриен распечатала конверт и с облегчением вздохнула. Боялась она зря – в конверте лежало завещание, сжатое изложение последней воли Николь, явно скачанное из Интернета – по верху распечатки шла цветная рекламная шапка:
«Получите 20% скидку в одном из 1000 ресторанов в любой части страны».
Ниже говорилось:
«Я, Николь Салливан, проживающая в городе Вашингтон округа Колумбия, изъявляю свою последнюю волю.
Первое: все ранее написанные завещания и поправки к ним считать недействительными.
Второе…»
Читать дальше не было необходимости: Эйдриен и так поняла, что фигурирует в завещании как исполнительница последней воли покойной. Ничего удивительного, ведь у Никки не оставалось никого ближе сестры, насколько знала Эйдриен. И правда, все ли она знала? Интересный вопрос.
«Наверняка где-то валяется записная книжка – „Филофакс“ или „Палмпайлот“, – подумалось ей. – Надо найти способ связаться с друзьями, если таковые имеются. Можно поискать телефоны в компьютере».
В лодыжку ткнулся влажный песий нос – напоминание о поводке, который по-прежнему не найден. Эйдриен встала и, пройдя через гостиную, вернулась в спальню сестры, где было так же чисто, как и на кухне: кровать застелена, одежда разложена по шкафам. Она подошла к гардеробу – проверить, нет ли поводка там, открыла дверцу, и взгляд ее упал на зеленый, цвета лайма, пластиковый чемоданчик, которого прежде не видела.
Для ноутбука великоват, для гитары – мал, по форме близок к прямоугольнику. Заинтригованная случайной находкой, Эйдриен подняла чемоданчик и удивилась его неожиданной легкости. Аксессуары для видеокамеры? Достала футляр из шкафа, отнесла его к кровати и положила на покрывало, намереваясь как следует рассмотреть. С обеих сторон ручки размещались два кодовых замка. Это, впрочем, нисколько не смутило Эйдриен – при жизни Никки хвасталась, что всегда пользуется одним и тем же шифром, который невозможно забыть: датой своего рождения – 11 февраля: 11.02. Пароль на компьютере тоже почти не отличался – разве что добавился год: 11.02.70. Эйдриен покрутила колесики, совместив одинаковые цифры с обеих сторон ручки, щелкнули замки, и футляр раскрылся.
То, что предстало ее взгляду, оказалось так неожиданно и в представлении девушки дико, что она затаила дыхание. В отделанном изнутри пенопластом кейсе со специальными, хорошо подогнанными выемками лежало разобранное ружье – похоже, винтовка. Длинный синий ствол, матово-черный пластиковый магазин, телескопический прицел. Под ячейкой прицела располагалась изготовленная с лазерной точностью перфорированная металлическая трубка с винтовой нарезкой на конце. И хотя подобные вещицы Эйдриен прежде видела только в кино, она сразу поняла, что перед ней глушитель. Рефлекторно захлопнув футляр, точно желая скрыть его содержимое от глаз, она повернула колесики замка, отнесла кейс в шкаф и поставила на прежнее место. Уже второй раз за день бедняжка испытала потрясение и стыд. Сначала – из-за самоубийства Никки и того, что не предприняла никаких попыток удержать ее от неразумного шага. Вторично – сейчас, обнаружив винтовку, да еще такую, и не где-нибудь, а в квартире сестры.
Эйдриен вздохнула, закрывая дверцу гардероба, и попыталась себя утешить: «Перестань, Никки все равно никто бы уже не помог. Разве что ее доктор мог бы попробовать…» И действительно, ее шебутная сестра была обречена с самого начала. А то, что Эйдриен просматривает ее вещи, так это входит в ее прямые обязанности – ведь она ближайшая родственница и исполняет волю умершей. Кроме нее, это и сделать-то некому.
«Все-таки странно, – размышляла она, не прекращая искать поводок. – Такое оружие… хм… подобные вещи для самообороны не покупают. И уж чем-чем, а охотой Никки не увлекалась… Значит, винтовка принадлежит кому-то другому. Интересно кому?»
Эйдриен вернулась в гостиную, еще раз окинула взглядом комнату в поисках пропажи, начав подумывать о том, что в крайнем случае обойдется куском провода, и только теперь заметила письменный стол. Подошла к нему и немало изумилась, обнаружив поводок в первом же ящике стола. А на столе – ноутбук покойной сестрицы, где, как полагала Эйдриен, можно поискать адресную книгу. (Вроде бы в почтовой программе «Microsoft Outlook» есть список контактов.) Компьютер надо будет забрать с собой и хорошенько просмотреть уже дома.