Никки кремировали больше недели назад, а Эйдриен до сих пор не забрала прах. Из похоронного бюро звонили трижды: если она в ближайшее время не зайдет, проинформировал Барретт Альбион, введут плату за хранение.
Та мысль, что за прах сестры будет взиматься плата, казалась Эйдриен невыносимой. Словно речь шла не об умершем человеке, а об отбуксированном на штрафстоянку автомобиле. Придется доехать до «Альбиона» и забрать урну, и не позднее чем сегодня, хотя у них со Слу и существовали определенные планы на день. Необходимо подготовиться к допросу главного свидетеля, которого не терпелось вызвать обвиняющей стороне, и Слу хотел, чтобы Эйдриен присоединилась к нему на ленче. Что ж, придется как-нибудь обойтись без нее.
Эйс Джонсон – свидетель, о котором шла речь, – в свое время оставил подпись на некой служебной записке, чем и вызвал интерес суда. В документе оценивалась примерная стоимость материалов и затрат времени на строительство дороги, которую «Амалджимейтид» (с разрешения «Пейверз») собиралась возвести по заказу администрации округа Колумбия. К сожалению, на полях документа мистер Джонсон от руки написал: «Новая смесь?»
Это замечание теперь представляло собой проблему. Потому что как раз тогда, когда между фирмами-претендентками состоялся конкурс на строительство печально известной дороги, «Амалджимейтид» занималась разработкой новой асфальтовой смеси. В так называемый новый состав входил удешевленный асфальтовый цемент – черная клейкая субстанция, которая обеспечивала соединение ингредиентов. К несчастью, даже во внутренних отчетах фирмы говорилось, что смесь проявляет «тенденцию к разрушению под воздействием низких температур». Но что хуже всего, в то время когда «Амалджимейтид» получила заказ от округа, экспериментальная смесь не прошла всех испытаний и не была одобрена к использованию. Благодаря каракулям на полях служебной записки округ Колумбия получил серьезные основания для подозрений в добросовестности строителей.
Полное имя свидетеля было, каким бы невероятным это ни показалось, Адонис Экселланс, что звучало как «прекраснейший из Адонисов». Ему исполнилось тридцать семь, и он являлся одним из заместителей вице-президента компании. Эйдриен ожидала увидеть чернокожего человека, потому что, по ее собственным наблюдениям, большинство людей, обладающих звучными именами, принадлежали к афроамериканцам. На самом же деле Джонсон оказался крупным белым с бледной, как мел, кожей и голубыми, точно джинсы «Левис», глазами. Большие немодные очки сидели на испещренном оспинами лице. В шикарных апартаментах офиса Кертиса Слу свидетель чувствовал себя неуютно и казался сильно напуганным.
Допрос длился уже два часа, причем последние тридцать минут речь шла о вышеозначенной записке.
Примерно в 12.30 босс предложил Эйдриен сходить на ленч в «Оксидиан гриль». В ответ она изобразила сожаление и отказалась.
– Я не могу! Помните, я же отпрашивалась по делам?
И хотя Эйдриен заранее предупредила Слу о том, что ей придется пропустить ленч, глаза начальника округлились.
– По делам?
Девушка быстро поняла, что имел в виду босс: ему очень не хотелось обедать с Эйсом Джонсоном. Во всяком случае, одному. О чем им разговаривать за столом? Об асфальте?
– Я много работала в последнее время, у меня даже не оставалось времени на то, чтобы…
– Что ж, иди. Правда, мы с Эйсом крайне разочарованы.
Стало ясно, что ее «акции» в глазах начальства падают, но будь она проклята, если использует Никки в качестве оправдания. Поэтому Эйдриен пожала плечами, еще раз извинилась и оставила двух мужчин смотреть друг на друга в ожидании: Джонсон проголодался, а Слу обуял ужас.
Похоронное бюро «Альбион» находилось в Анакостии и значилось первым в долгом списке себе подобных. Поэтому на него и пал выбор Эйдриен, которая совсем не подозревала, как трудно туда добраться. Даже таксист заблудился. В зал совещаний юридической конторы помощница Слу вернулась лишь полтора часа спустя с обычным магазинным пакетом в руке, на дне которого лежала урна с прахом.
Слу взглянул на торопливо вошедшую Эйдриен, потом на ее ношу и приподнял брови: «Прошлась по магазинам?» Лицо девушки стало медленно заливаться краской.
Следующие три часа продолжалась работа со свидетелем. Из уст юристов ни разу не прозвучал вопрос, действительно ли «Амалджимейтид» строила пресловутую дорогу из новой смеси. Они лишь время от времени ненавязчиво удивлялись вслух: «Разве может человек помнить, о чем думал целых шесть лет назад?», «Возможно ли, что мистер Джонсон машинально рисовал что-то на полях или обдумывал другое важное дело?» Приблизительно в четыре пополудни на Эйса Джонсона снизошло озарение, и его глаза просияли.
– Знаете, – поведал он и с заговорщическим видом склонился над столом, – скажу честно, я не помню о чем, черт возьми, думал, когда писал это.
Слу улыбнулся.
Через пять минут после улыбки босса Эйдриен оказалась в своей конторке, а четыре часа спустя по-прежнему находилась там, уставшая и вконец измотанная. Прах сестры стоял возле машинки для уничтожения бумаг, под шляпной вешалкой, где уже приютилось пальто Эйдриен.
Она зевнула, отложила в сторону перечень вопросов, над которыми работала все это время, и достала ежедневник.
Осталось закончить комментарии к каждому из пунктов, распечатать файл и занести его в кабинет Слу, чтобы к завтрашнему утру документ лежал у него на столе, – и тогда домой. Кроме всего прочего, она наметила позвонить Рамону относительно Джека – портье обещал забрать пса в субботу. И тут Эйдриен внезапно осенило: собаку надо иногда выгуливать. Она тяжело вздохнула и собрала волю в кулак: придется звонить миссис Спиарз, другого выхода нет – уйти, не закончив с делами, она не может. Девушка взяла трубку и набрала номер.
– Здравствуйте, миссис Спиарз! – с преувеличенной радостью, растягивая слова, воскликнула Эйдриен – она выжимала из себя остатки сил. – Я из офиса звоню. У меня возникла одна крохотная проблемка. Вы не поможете? Нужно погулять с Джеком. – Девушка презирала себя за то, что приходится разыгрывать любезность. – О, вы спасительница, миссис Спиарз, просто не знаю, как вас благодарить. Вы ангел! Что вы, что вы, правда!
Положив трубку, она откинулась в кресле и покрутилась на нем из стороны в сторону. Когда ее глаза остановились на урне с прахом, Эйдриен в сотый раз напомнила себе придумать что-нибудь насчет останков Никки. Развеять над Потомаком, например. Однако где и как? Просто встать на мосту и вытряхнуть из урны? Или взять напрокат лодку?…
Вздохнув, она перешла к следующему пункту в перечне неотложных дел: «Дюран». Еще тот мерзавец…
Перевернула ручку и постучала ее концом об угол стола. Дюран. Угрозы Эйдриен закончились ничем. Кроме как ворваться в кабинет и устроить психиатру скандал, она ни на что не оказалась способна – нет времени.
Девушка как раз размышляла об участи Дюрана, когда в гости зашла Бетси. Подруга прихватила с собой с полдюжины коробочек из «Тести-Тай» – тайваньской вкуснятины. Эйдриен сгребла палочками горстку лапши с зеленым карри и заметила, что обязательно распнет «мозгоправа», который сгубил ее сестру.