– Точно!
– Ну, это не просто развод. Ну что, выкладывай.
– У тебя был свидетель-эксперт. Психиатр, если не ошибаюсь. Много знал о проблемах памяти.
– Все верно.
– В общем, – продолжила Эйдриен, – ты не мог бы назвать мне его фамилию?
– Рей Шоу! – прогремел Феллоуз. – Звезда нейропсихиатрии!
– Ты не знаешь, как его найти?
– В последний раз я его видел на медицинском факультете Колумбийского университета.
– Так ты говоришь, он хороший специалист? – поинтересовалась Эйдриен. – В памяти разбирается?
– На все сто: он даже написал статью для энциклопедии «Энкарта».
Собеседница засмеялась:
– Хорошо. Скажи, он часто в судах выступает?
Теперь хохотнул Феллоуз.
– То есть хочешь знать, не профессиональный ли он, часом, свидетель?
– Верно.
– Нет. Насколько я в курсе, дело Брюстера оказалось для него первым. И то он дал показания только потому, что учился вместе с ответчиком.
– Значит, надежный человек, – обрадовалась Эйдриен.
– Конечно. Не вешай трубку, я продиктую тебе его координаты.
Та подождала, и Билл дал обещанный номер. Она поблагодарила за услугу и дала отбой. Механический смех взвился в воздух и затих прямо за дверью. Что Эйдриен расскажет Шоу? И на что могла бы рассчитывать?
«Доктор, со мной рядом сидит мужчина, который считает себя психологом – только он вовсе не психолог. Моя сестра лечилась у него и покончила с собой, и с тех пор кто-то пытается убить меня – а может, нас, не знаю. В общем, он считает себя другим человеком, который уже умер. Я хотела попросить вас помочь моему другу вспомнить, кто он, чтобы разобраться в том, что происходит. И тогда, возможно, у меня в жизни все снова наладится».
Хм… Наверное, не стоит. После такого звонка он первым делом позвонит в службу психиатрической помощи. «Тут какая-то сумасшедшая…»
Эйдриен перевернула страницу и на чистом листе, в самом верху, написала: «Шоу». Постучала обратным концом ручки по блокноту и добавила: «Адвокат – Феллоуз – дело Брюстера».
Вздохнула. Неплохо бы познакомиться с процессом Брюстера, тогда и разговор оказалось бы вести легче. Самое простое – заглянуть на излюбленный «Нексис».
Портативный компьютер Никки лежал в машине, а все, что требовалось, чтобы зайти на сайт, где хранятся архивы полных текстов более пяти тысяч газет и журналов за последние двадцать лет, – логин и пароль юридической конторы «Слу». Этой информацией располагали все сотрудники фирмы, включая Эйдриен. Логин: «1Слу1», как и номерные знаки его авто, а пароль – «взлом» – претензия босса на юмор.
Она вышла с кухни. Направилась в спальню за компьютером и, проходя мимо гостиной, заметила Дюрана, лежавшего на диване. Эйдриен на миг задержалась перед телевизором: очередное ток-шоу.
– И часто ты такое смотришь?
Он на миг задумался и пожал плечами:
– Наверное.
Дюран оставался полностью безучастным к происходящему, будто кто-то закодировал его на сон. Очень странно – настолько, что Эйдриен вспомнились слова Гертруды Стайн об их стране: «В Америке нет Америки». Так и теперь: перед телевизором сидел Дюран, в котором не было Дюрана.
Эйдриен извлекла из розового футляра ноутбук сестры, поставила его на продолговатую кухонную стойку и стала ждать, когда он загрузится. Первым делом она собиралась отправить Бетси и Слу материалы по Макэлиготу. Чтобы не думали, будто она отлынивает от работы.
Пытаясь отыскать в футляре внешний модем, Эйдриен обнаружила пачку жевательной резинки «Орбит», две розовые заколки для волос и какой-то пузырек с таблетками. И хотя внешне пузырек походил на те, что продаются в обычных аптеках, на нем не значился ни номер заказа, ни фамилия прописавшего его врача. Все, о чем сообщала этикетка, сводилось к следующему:
«№1. Николь Салливан. Принимать по предписанию врача».
Ниже размашистым почерком Николь было написано: «Плацебо 1». Непонятно. Эйдриен открыла пузырек, высыпала в раскрытую ладонь несколько пилюль, разломила одну. Оттуда высыпался какой-то темно-коричневый порошок. На капсулах ни штампа фармацевта, ни пояснительных надписей. Что это такое? Витамины? Не исключено. Только емкость какая-то не витаминная. В таких скорее хранят лекарства. И почему такое название? Попытка пошутить?
Девушка поставила пузырек на стол, намереваясь при случае расспросить о своей находке Дюрана. А пока – в «Нексис».
Отыскав модем, Эйдриен воткнула его в разъем и перезагрузила компьютер. Затем, пользуясь логином и паролем своей юридической конторы, вошла в Интернет и посетила искомый сайт. Связь барахлила, и на загрузку необходимых статей ушло почти полчаса: краткий биографический очерк о докторе Шоу из «Нью-Йорк таймс», несколько докладов на тему памяти и парочка заметок о разводе Брюстера. О Шоу удалось выяснить следующее: 57 лет, выпускник Высшей школы Эрасмуса, Бруклинского колледжа и медицинского факультета Йельского университета, где он изучал нейробиологию и психиатрию. С фотографии на Эйдриен смотрел добродушный человек с буйными бровями, в свитере с высоким завернутым воротом и твидовом пиджаке спортивного покроя. Согласно очерку, Шоу занимал должность декана биологического факультета в Центре нейробиологии, усвоения знаний и памяти при Колумбийском университете, а также вел популярные лекции на отделении психиатрии медицинского факультета того же заведения. Помимо всего вышеназванного, доктор нередко писал статьи для «Медицинского журнала Новой Англии» и для неспециализированных изданий вроде «Харперс» и «Атлантик». Полная подборка статей имелась в «Нексисе», и Эйдриен без труда скачала их на дискету. Затем она битый час читала об эксплицитной и имплицитной памяти, вытеснении моделей поведения, гипнозе и формировании долговременных и кратковременных воспоминаний. Вникнуть в тему оказалось трудно, и девушка переключила внимание на дело Брюстера, которое подробнейшим образом освещалось в одном из выпусков «Американского адвоката».
Шоу выступил свидетелем со стороны защиты, когда на суде рассматривались «привитые» воспоминания миссис Брюстер, обвинившей мужа в жестоком обращении, не имея задокументированных свидетельств. Специалист по психиатрии, которого допрашивал адвокат со стороны защиты Сократ Нельсон, взялся объяснить суду и присяжным основы взаимоотношений между обучением и памятью. По словам нейробиолога, человеческие воспоминания носят скорее динамический характер, чем статичный и имеют под собой физиологическую основу. Иначе говоря, они способны изменяться, а изменения эти происходят на физическом и клеточном уровнях.
«Если бы этого не происходило, мы не могли бы обучаться, – начал Шоу и в качестве примера рассказал о том, как действует мозг, пока человек пытается овладеть навыком попадания по мячу битой. – В этот процесс вовлечены по меньшей мере три различных вида памяти: моторная, визуальная и последовательная, каждая из которых функционирует в различных отделах мозга.