— Он мертв, — мрачно сказала она.
Не лучший выбор слов.
Они устроились за столиком недалеко от входа, и полчаса спустя Эллис повернулась, делая вид, что ждет, когда в дверях появятся наконец клиенты из Ирландии. Затем она откинулась на спинку кресла, сокрушенно качая головой:
— Почему их до сих пор нет? Должно быть, погода задержала.
— Наверное. — Джуди посмотрела на часы. — Прошло полчаса.
— Печально, что мы зря явились сюда. Запиши, и мы выставим им счет.
Джуди нахмурилась:
— Вы уверены, что встреча была назначена на сегодняшний вечер?
— Абсолютно. Они звонили сегодня.
— Как жалко, что у нас нет телефона.
— Но все равно надо перекусить. — Эллис взяла меню. — Я голодна. А ты?
— Да, но, может, мы все же позвоним им? Я не сомневаюсь, у них есть тут платный телефон или хотя бы служебный телефон.
— У меня нет их номера, да и в любом случае мне бы не хотелось этого делать. Зачем доставлять им неприятности, напоминая, что они опоздали?
— А может, позвонить в офис и узнать, не звонили ли они?
— Там уже никто не ответит. Маршалл только что ушла. Если они хотят найти нас, у них хватит ума позвонить в ресторан. — Эллис открыла меню. — Давай, пока мы ждем, возьмем что-нибудь закусить.
Они сделали заказ, официант принес его, и Эллис с аппетитом налегла на суп из лобстеров, пока Джуди ковыряла салат из козьего сыра и свеклы. Они вели светский разговор, большая часть которого пришлась на долю Джуди. Если у помощницы еще и были какие-то подозрения, то вино окончательно их смыло. Они покончили с закусками, и Эллис дала понять, чтобы принесли счет.
— Я думаю, они не появятся, — сказала она, делая вид, что раздосадована. — Давай оставим обед и пойдем. У меня есть еще работа дома.
— А не стоит ли подождать еще немного?
— Нет. Что-то у них, должно быть, не получилось.
— Может, попросить официанта сообщить, если они все же позвонят?
— Я уверена, он найдет что сказать. — Эллис потянулась за бумажником. — Грейди будет счастлив, если я приду домой раньше, чем предполагала.
— Хорошо. — Джуди встала, убрав салфетку с колен. — Я зайду в туалетную комнату.
— Я тоже. — Эллис встала вместе с ней. Она не хотела упускать девушку из виду.
Пусть даже ей оставалось жить всего пятнадцать минут.
Мэри смотрела, как отец появился в дверях кухни. Его плащ на плечах был в каплях дождя. Ее сердце разрывалось от жалости к матери, потому что по выражению его лица она видела: то, что они узнали, — правда. Лоб отца был изборожден морщинами, а глаза страдальчески глядели на жену.
— Вит? — сказал он, слишком потрясенный, чтобы сразу же заговорить во весь голос.
Мэри обернулась на мать. Ее маленькая фигурка с опущенной головой была так напряжена, что казалось, будто шея застыла. Мать смотрела на влажный комочек «Клинекса», который молча мяла в руках. Мэри никогда не видела ее такой молчаливой и неподвижной. Она вспомнила итальянскую пословицу, которую часто приводила мать. Dolori sono muti. Печаль всегда нема.
Встав, Мэри повернулась к отцу:
— Пап, это в самом деле правда? О чем ты думал?
Губы отца шевельнулись. Он не отрывал взгляда от жены.
— Вит, что ты слышала? Я так виноват, так виноват… Это ничего не значит…
Мать не смотрела на него, продолжая хранить молчание, и Мэри взяла на себя роль адвоката.
— Пап, так что ты сделал? Ты целовал Фиореллу?
Отец поднял палец, призывая ее к молчанию, и сделал шаг по направлению к жене.
— Вит, я не целовал ее. Мы поели и просто болтали, и вдруг она перегнулась через стол и поцеловала меня в щеку. Я знал, что это было неправильно, и сказал, что ей пора возвращаться в Италию. Она уезжает сегодня вечером.
Мэри ничего не сказала, а мать сидела все так же неподвижно.
— Мне так жаль, Вит. На меня, я не знаю… словно что-то нашло. — Отец вскинул руки, и они, упав, шлепнули его по бокам. — Она заставила меня чувствовать, что я красивый и сильный. Словно я на какое-то время потерял голову, но сейчас она снова при мне, и мне очень жаль. Я так сожалею…
У Мэри перехватило горло, и отец посмотрел на нее:
— Мэри, ты была права. Я флиртовал. Это неправильно и неуважительно по отношению к твоей матери. Это грех, и мне очень стыдно за себя.
Мэри почувствовала, как эти слова тронули ее сердце, но оскорбление было нанесено матери, и лишь она могла дать ему отпущение грехов.
— Пап, а где сейчас Фиорелла?
— Это целая история. — Отец вздохнул и покачал головой. — После того как все это произошло, я сказал, что мы должны идти домой, ей нужно успеть уложить вещи. И мы уже шли к машине, как вдруг она сказала, что у нее плохое предчувствие — словно с Бенни случится что-то нехорошее.
— С Бенни, с моей Бенни? — удивленно спросила Мэри и краем глаза заметила, что мать подняла голову.
— Да, и она не прекращала беспокоиться о ней, так что я пошел к таксофону и, позвонив в ваш офис, спросил, все ли в порядке с Бенни, и Маршалл сказала, что они с Джуди пошли обедать, а ты поехала домой, так что я пришел сюда.
— А где сейчас Фиорелла?
— Она ушла. Прежде чем я смог остановить ее, она схватила такси и прыгнула в него. Я думаю, она поехала в тот ресторан.
— В какой ресторан?
— Он называется «Кенгароу» или как-то так.
— «Руа»?
— Думаю, что в него. Маршалл слышала, как Бенни говорила Джуди, куда они пойдут.
— Папа, нет! — В голове у Мэри словно что-то взорвалось. — Бенни и Джуди там встречаются с новыми клиентами. Фиорелла все испортит!
— Иисус, Мария и Иосиф, — сказал отец, а мать застонала.
— Я должна предупредить Бенни. — Мэри схватила мобильник и быстро набрала номер своего босса. Телефон продолжал звонить, но ответа не последовало. Она так же быстро набрала номер Джуди, но результат был тот же. — Может, мы еще успеем перехватить Фиореллу? Южный Филли ближе к этому ресторану, чем художественный музей.
— Vat! [37] — сказала мать, которая уже успела натянуть свои ортопедические туфли.
Мэри вытолкала их из кухни, на бегу перехватила Грейди и отправилась спасать Бенни.
Бенни посмотрела на часы, которые в темноте мерцали на приборной панели. Прошло уже больше часа, и скоро они должны будут покончить с обедом. Тротуар, залитый потоками воды, был пуст. Шторм набрал силу, дождь шел сплошным потоком, бил по тротуару, промывал стоки и грохотал по капоту ее машины.