— Мой отец как раз только что рассказывал нам об этом, — сказала она. — Не могу поверить, что герцог Бекингем оставил его.
— Лично мне его поведение представляется весьма странным, — заметил Стенли. — Полностью лишенным всякого смысла.
— Однако, возможно, Бекингем был замешан в заговорах, — предположил Кейтсби. — Перед отъездом в Брекон герцог сказал нам, что злоумышленники пытались вовлечь его в свои козни, так что я не исключаю, что он вел двойную игру. С другой стороны, Бекингем поставил короля в известность о том, что ему делались подобного рода предложения, благодаря чему некоторые заговорщики были схвачены. Так что мы можем только удивляться, почему он сейчас вдруг отвернулся от короля, будучи первоначально одним из самых его горячих сторонников.
— Интересно, — спросил Джон, — что могли заговорщики предложить Бекингему такого, чего ему не дал король?
— Они поссорились из-за земель Боэнов, — сказал Стенли. — Герцог обвинил короля Ричарда в том, что тот не сдержал своего обещания отдать ему их.
— Еще более странно, — задумчиво изрек Кейтсби. — Король в прошлом месяце передал эти земли герцогу во временное дарение.
— Может быть, Бекингему не понравилось словечко «временное», — предположил Джон. — Хотя он мог бы и не сомневаться, что в конечном счете все равно их получит.
— Так или иначе, теперь герцог Бекингем вполне может затеять интригу против нашего законного господина, — заметил Стенли.
— Пока дети короля Эдуарда остаются в Тауэре, король Ричард просто не может чувствовать себя в безопасности на троне, — сказал Кейтсби. — Последние заговоры подтвердили это.
— Но Тауэр — надежное место, — вставил Джон. — Им оттуда не выйти, да и изменникам к ним не проникнуть. Сыновей Эдуарда хорошо охраняет наш верный Брекенбери, комендант Тауэра. Мимо него и мышь не пробежит.
Услышав это, Кейт облегченно вздохнула. Роберта Брекенбери она знала еще с тех времен, когда он служил в их доме в Миддлхеме, и нимало не сомневалась в его преданности. Человек добрый и дружелюбный, он будет для юных принцев нестрогим тюремщиком.
— Так-то оно так, однако вопрос не в том, чтобы держать мальчиков под замком. — Кейтсби понизил голос. — Хотя господин бастард (так теперь называли Эдуарда) и не виноват в этих заговорах, имевших целью вернуть его на трон, он представляет собой опасность для короля Ричарда. Как и его брат. Наверняка найдутся люди, которые будут упорствовать, считая их законными наследниками Йорка.
Вечер стоял теплый, но при этом его заявлении Кейт вдруг пробрала дрожь.
— Вы на что это намекаете, Уильям? — прямо спросил Джон. — Как, по-вашему, мой дядюшка должен устранить эту угрозу?
Кейтсби в ответ лишь пожал плечами. Выражение его лица осталось непроницаемым.
— Задайте себе вопрос: что случалось с другими низложенными монархами? — с горячностью заговорил Стенли. — Например, с Эдуардом Вторым и Ричардом Вторым. [48] Почему принцев никто не видел после коронации? До этого их несколько раз видели в лейтенантском саду — они стреляли в бревна из луков. Но затем, насколько мне известно, они словно исчезли. — Кейт, к собственному смятению, увидела на глазах Стенли слезы.
— Добрый милорд, утешьтесь мыслью о том, что мой дядюшка король никогда не причинит никакого вреда своим племянникам, — сказал Джон.
— Конечно, не причинит! — горячо воскликнула Кейт. — Он был предан своему покойному брату королю Эдуарду. И станет защитником его сыновей.
— Я не единственный, кто беспокоится за их безопасность, — пробормотал Стенли. — Послушайте, что говорят при дворе. Прогуляйтесь по улице. Все спрашивают, что станется с ними. Я никоим образом не обвиняю короля ни в каких преступлениях или в злоумышлении против племянников. Я просто не понимаю, почему они внезапно исчезли. Наверняка до его величества доходили слухи, которые необходимо опровергнуть. Ему нужно всего лишь предъявить мальчиков народу, и люди успокоятся.
— Не сомневайтесь, я поговорю об этом с дядюшкой, — пообещал Джон.
— Благодарю вас, милорд, — ответил Стенли, поднимаясь на ноги. — Миледи Катерина, простите старика — я слишком переживаю и, боюсь, испортил вам этот прекрасный вечер. Его следовало бы провести в приятном безделье, а не в разговорах о политике.
— Да, милорд, конечно, — кивнула Кейт, все еще чувствуя холодок на сердце от чудовищности высказанных Стенли предположений.
— Мне тоже пора, — сказал Кейтсби. — Приятного вечера, миледи Катерина.
Джон повернулся к Кейт и обнял ее за плечи:
— Не слушайте зловредные сплетни. Наверняка это жена Стенли нашептывает ему всякие ужасы.
— Он был очень расстроен, — заметила Кейт. — И мне показалось, что сэр Уильям также пытался делать какие-то странные намеки.
— Он бесчувственный тип, вполне способный заявить королю о необходимости устранить принцев, — сказал Джон, нахмурившись. — Но я не могу поверить и ни за что не поверю, что король санкционирует такие действия. — Он пододвинулся к ней поближе. — Забудьте обо всем этом, Кейт, моя красавица. Давайте поговорим о более приятных вещах. Я давно храню стихотворение, которое хотел бы вам прочитать.
Но Кейт испытывала душевное смятение. Перед ее глазами неотступно стоял образ плачущего лорда Стенли — его переживания не были напускными.
— Мне невыносима мысль о том, что люди могут думать такое о моем отце, — призналась она.
— Дорогая моя, я не сомневаюсь, что, когда я поговорю с королем об этих слухах, он позаботится о том, чтобы пресечь их. А теперь успокойтесь и послушайте это.
Линкольн принялся читать стихи, но Кейт его не слушала. Она не могла забыть слов лорда Стенли. Ее отец должен опровергнуть эти слухи. Он просто обязан это сделать!
Во дворце царит переполох. Это ужасно! Некоторые фрейлины говорят, что нас всех, включая и королеву, собираются убить в собственных кроватях! Ропот недовольства был слышен уже несколько недель, — точнее говоря, с тех пор, как распространилось известие о предстоящем замужестве королевы, — но теперь некий возмущенный джентльмен из Кента, импульсивный сэр Томас Уайетт, движется на Лондон во главе большой армии бунтовщиков, возражающих против брака королевы с испанцем. Всего несколько дней назад он поднял свой штандарт в Мейдстоуне, и люди потекли к нему. А сейчас пришло известие, что они захватили мост Рочестер и королевский флот, стоявший на якоре в реке Медуэй, и теперь направляются сюда. Дамы при дворе — да и вообще во всем Лондоне — пребывают в страшной панике. Кто знает, что на уме у бунтовщиков?