— Видывал, — кивнул Дед. — Не лоток, а издевательство. На ем рыбу жарить хорошо. Даже для проб не подходит. Китайцы, одним словом. У меня есть такой. Мы подловили двоих у Камня Вороньего. Но, видать, один убежденный был, кишки себе вспорол. Второго стрельнуть пришлось, уж больно люто отстреливаться начал. Золотишка было сто пятнадцать граммов. Не с Долины. А китайцы российские. Границу не переходили. Мы около Согды поселок сожгли. Тамачки уже девять домов ихних было и шалашей с десяток. Лезут желтолицые, мать их китайскую. Как Доманский отдали, так и полезли… Видал, поди, в поселках китайские кафе, общины. Наши девки с ихними парнями погуливают, по-ленински получается, интернационал. И в Москве тоже кого уже токо нет. — Он выматерился. — А представь, коли наследница из Америки будет. Тоды хана всему и всем. Она ж своих понавезет, чтоб вкалывали, а наших по боку. Ежели так будет, видит Бог, партизанить начну. Места нам знакомые, хоромов полно, землянок тоже, мы годами могем не выходить с тайги…
— Войска понаедут — и привет твоей партизанщине. Али ты и в солдатиков стрелять станешь? С ментами оно, понятное дело, кто кого, частенько хватаемся. Сколь мужиков уже за колючкой сидят. А тут, если ты войну удумаешь, тя враз ваххабитом объявят — и привет Дедовскому корню. Я чего явился. Решать надобно, что делать, пока энтой самой наследницы нема. Счас уже осень как-никак, заморозки вот-вот вдарят, но золотишко потихоньку мыть еще можно. Вот и говорю, давай наберем хлопцев лихих, кто готовый до морозов мыть, нехай они в Долине с севера начнут. Ежели менты, мы посты выставим. Помнишь, как в Сусумане колымском играли, — подмигнул он. — Постов наставили и моем. Токо менты появятся, все враз исчезаем. Они походят, походят и ни с чем сваливают. Давай так сделаем. Объединимся и сколь успеем, столь и намоем. А чтоб не в тюрьму, по разрешениям сезонным мужики нехай моют. Как те такой поворот?
— Уж лучше так, чем никак, — мрачно согласился Дед. — Ты вот про пятерых говорил. Может, это люди той самой наследницы и есть? В общем, ладно, присылай своих, а я туточки наберу. И за твоими, и за моими стоко всего, что им легче пулю принять, чем на пожизненное идти.
— Как думаешь, про нас они не шепнут, коли прижмут? — засомневался вдруг Прокофьич.
— В своих я уверен, — заявил Дед. — А про твоих ты думай.
Река Гуджал
Прицелившись, Гранит нажал на курок. Столбиком стоявший заяц рухнул в траву. Гранит поднялся, но тут же упал на землю, прижал приклад к плечу. Пятеро вооруженных людей в камуфляже цепочкой двигались вдоль сопки. Двое были со снайперскими винтовками, трое с автоматами. У всех за плечами вместительные, плотно прилегавшие к спинам ранцы. Опытный глаз Гранита сразу отметил — камуфляж не наш, но по цвету и рисунку вполне подходит, ботинки мягкие. Одежда не испачкана и не помята, все выбриты чисто. Идут без проводника и карты, по крайней мере сейчас. Значит, просто вдоль речки. Он посмотрел на часы. Через пару часов начнет темнеть. Решил, отпущу на полчаса и пойду по следу.
Вспомнил — только бы зайца не заметили. Пятерка так же ровно и неторопливо начала входить в распадок. Гранит скорее почувствовал, чем услышал движение сзади. Перекатившись на спину, принял прыгнувшего к нему на ствол винтовки. Тот ударился грудью и коротко вскрикнул. Гранит выстрелил и тут же покатился вниз по склону. В место, где он только что лежал, впились пули. Услышал: «Он живой нужен!»
Вскочил, выстрелил и побежал к большим камням. Пуля обожгла правую икру. Гранит рухнул на траву и покатился вниз по склону. Выронив при падении винтовку, выхватил нож. Пуля прошила кисть правой руки, он на пару секунд потерял сознание. Подбежали люди в камуфляже.
— Если бы не заяц, не засекли бы мы его, — сказал бритоголовый здоровяк. — У него где-то заимка здесь, по следам найдем. Не хотелось, чтобы его тут заметили.
— Золота у него нет, — бросил рюкзак Гранита еще один подошедший.
Гранит резко ударил стоявшего рядом каблуком в колено и полоснул лезвием охотничьего ножа. Удар прикладом выбил из него сознание.
Гранита перевернули на живот, связали руки тонкой бечевкой. Подошла еще группа камуфляжных.
— Один труп, трое покалеченых, — процедил бритоголовый. — Хорошая охота у него получилась. Зайца возьмите, — напомнил он. — И следы приберите.
— Есть заимка, Есаул, — раздался голос от большого валуна сверху. — Здорово сделано. И видно все, и с метра входа не заметишь.
— Раненых и этого туда, — приказал бритоголовый. — Казак, Урядник и Охотник — к Камням.
Гранит не подал виду, что пришел в себя.
«Всего их двенадцать, — думал он. — Какого хрена им на Камнях нужно? — И неожиданно понял: — Площадка для вертушки. Значит, готовятся к появлению наследницы». Не выдержав, вслух припомнил нечистого:
— Черт!
— Ожил, Гранит, — присел бритоголовый Есаул. — Не стану скрывать, я бы тебя прямо сейчас на запчасти разобрал. Но ты живой нужен. Так что придется тебя даже лечить. Мой совет — не дури больше, а то парни и так злы на тебя.
— На кой я вам нужен? — спросил Гранит.
— Нам ты вообще не нужен, — прикурив, сунул ему в губы сигарету бритоголовый. — Заплатили за тебя. Ты уж извини, что попортили, но сам виноват. Тащите его, — поднимаясь, приказал он.
«Звездочет за этим стоит, — понял Гранит. А потом подумал: — Но ему проще было бы заплатить за мою смерть». Он нахмурился. Заметив это, бритоголовый посоветовал:
— Да ты особо не ломай мозг. Просто речка и камни — твоя вотчина, ты здесь каждую ямку знаешь. Будешь вести себя правильно, заработаешь бабок, ну а нет, изуродуем. Убить тебя невыгодно, поэтому живой будешь, но последний раз говорю — не дури, ноги переломаем. Да несите его! — заорал он.
Хабаровск
До наступления темноты Есаул обследовал сопку, позвонил Садкину и доложил:
— Он у нас. Мужик лихой. Одного уложил, троих подпортил, но сам почти не пострадал. Ногу задели вскользь и руку продырявили, другого выхода не было. Сейчас ведет себя тихо, однако держим под постоянным контролером. Очень нужны люди, — добавил он. — Самим нам не очистить место для вертушки.
— Утром свяжемся, все решим, — пообещал Садкин и отправился в палату к Звездочету.
— А почему он живой? — выслушав его спросил Звездочет.
— Не все ты решаешь, — улыбнулся врач. — Точнее, ты вообще ничего не решаешь. Неужели до сих пор не понял?
— Слушай, ты! — вскочил Звездочет. — Ветеринар хренов! Ты… — Удар-тычок пальцами в солнечное сплетение заставил его согнуться.
— Я могу и убить, — сказал Садкин. — Поэтому прими правильное решение. В город не выходи. С тобой хочет поговорить один человек. От этого разговора зависит твое будущее. Надеюсь, ты все понял.
Звездочет с криком бросился к нему и нанес удар кулаком в грудь. Садкин отлетел к двери. Звездочет схватил со столика нож, но на крик явился санитар, завернул ему руки за спину и прижал к полу.