Большая часть посетителей бильярдной лежала на полу, сложив руки за спиной, меньшая — несколько суетливо готовилась прилечь. Здоровяк выглядел вполне благодушным, неприятностей не предвидится, так что можно и поязвить.
— Лежи где сказали!
Степан Шабанов взял незаметно пластиковый мешочек и, спрятавшись за спиной топтавшегося дядьки лет пятидесяти пяти, вполголоса произносившего проклятия, незаметно просунул его между камином и стеной.
— Ты чего там шебуршишься? — услышал он над головой грозный голос. Шабанов невольно вжал голову в плечи.
— Не знаю куда лечь, — залепетал дядька. — Тут как-то все натоптано.
— Ничего, отстираешь, — заверил подошедший.
Дядька производил благоприятное впечатление; внешность вполне академическая: аккуратно стриженная бородка, подправленные усики. Вокруг полно респектабельных заведений, начиная от департамента образования и заканчивая нотариальными конторами. Так что он мог оказаться профессором, решившим попить крепкого кофейку в соседнем зале, и теперь наверняка ругает себя за неосмотрительность.
— Да-да, конечно, — поспешно согласился мужчина, подобрав подходящее место.
Степан Шабанов лежал смирно, сложив руки за спиной. Старался не привлекать к себе внимание. Рослый спецназовец прошелся между распластанными телами, как будто бы кого-то разыскивал, на некоторое время остановился подле «синих», рассматривая в профиль их сухие лица, а потом вдруг направился к сероглазому пареньку.
— Подними голову! — потребовал он.
— А в чем дело? — спросил тот.
— Встал! — приказал тот. — Быстро!
Сероглазый поднялся:
— Фамилия?
— Григорьев.
— Имя?
— Егор Павлович.
— Обыщи его! — обратился он к спецназовцу, стоявшему рядом.
Тот проворно постучал по карманам сероглазого и, обнаружив документы во внутреннем кармане пиджака, вытащил их и протянул верзиле.
— Вот!
Открыв документы, здоровяк пролистал их, после чего удовлетворенно протянул:
— Ага, все ясно. А кроме документов, есть что?
— Ничего больше.
— Ладно, разберемся. В машину его!
Парня, под присмотром двух спецназовцев, вывели из бильярдной. Чья же следующая очередь?
Подняли «синих». Те безропотно встали, видно, привыкшие к подобным вещам, восприняли внешний осмотр невозмутимо. Вяло назвали статьи, по которым отбывали срок, а потом столь же покорно, в сопровождении двух автоматчиков, вышли из клуба.
Послышались тяжелые шаги, а потом громоздкие ботинки остановились подле лица Шабанова.
— Поднимайся, — услышал он требовательный голос.
Шабанов встал, без удовольствия отметив, что тот был выше его на полголовы. А ведь он и сам немалого роста!
— Фамилия, имя? — казенным голосом потребовал полицейский.
— Шабанов Степан Васильевич.
— Документы, — небрежно сказал и протянул тот ладонь.
— У меня нет с собой документов, — как можно спокойнее сообщил Степан.
— Нет, говоришь, это очень скверно. Документы полагается иметь при себе. Придется пробивать. Ты мне кого-то напоминаешь, вот только никак не могу вспомнить, кого именно. — Даже под маской было видно, как напряглось узкое чело полицейского. — Ладно, разберемся! Уводите его!
— Пошел! — проговорил спецназовец, стоявший рядом, и Шабанов, аккуратно обходя лежавших, направился к двери.
Один из сопровождавших открыл дверь автозака, дохнувшего какими-то застоялыми нечистотами. Степан устроился на свободном месте: напротив «синих», негромко переговаривавшихся и с откровенной неприязнью взиравших на вошедшего, рядом со своим бывшим партнером по бильярду. Дверь, грохнув завибрировавшим металлом, захлопнулась, двигатель завелся, и машина, набирая скорость, поехала по улице.
— Послушай, что там было? Чего ты мне сунул? — негромко спросил Шабанов.
Сероглазый смотрел прямо перед собой, как если бы не слыша сказанных слов. «Синие» вдруг умолкли и с любопытством посматривали на Шабанова. Что-то здесь было не так. Не хочешь разговаривать, ну и ладно!
Минут через пятнадцать машина остановилась. Снаружи кто-то сильно ударил по кузову, затем раздался звук открываемого замка, и дверь со скрипом отворилась.
— Вот и воля! — проговорил один из «синих», ухватившись татуированной ладонью за косяк.
Внизу, дожидаясь прибывших, стояли шестеро полицейских во главе с молодым лейтенантом; два сержанта с автоматами, небрежно переброшенными через плечо, стояли поодаль.
— Какой почетный караул! Не ожидал! — оскалившись золотой фиксой, сказал блатной и спрыгнул с машины.
Следом так же расторопно соскочил с машины другой.
— А вам что, особое приглашение требуется? — строгим голосом выкрикнул молодой лейтенант.
— А ты их под ручки проводи, — отреагировал один из «синих». — Они это любят.
— Блатных в обезьянник! — неприязненно посмотрел лейтенант на «синих».
— А может, ты, начальник, сначала растолкуешь, за что? Мы порядок не нарушали, нецензурно не выражались.
— Тебе объяснят.
Блатных увели. Шабанов спустился следом, за ним — сероглазый.
— А этих куда? — спросил немолодой сержант с автоматом за плечами.
— Туда же, в общую!
— Там камера переполненная, может, в другую?
— Хорошо, отведи в другую, — смилостивился лейтенант, задержав взгляд на сероглазом.
Степана Шабанова с сероглазым провели по короткому коридору отделения, огороженного металлической дверью от дежурной части, и завели в небольшую камеру с тусклым освещением.
— Теперь это ваш дом, — уныло пошутил сержант и с грохотом захлопнул дверь.
Вместо стульев всего-то короткая скамейка, прикрученная к полу, даже вдвоем на ней будет тесновато. Впрочем, тут не до комфорта. Шабанов устроился на самом краю, обидно, что день заканчивался столь глупо, а ведь на вечер были определенные планы. Сероглазый устроился рядом. Шабанов лишь уныло посмотрел на парня — шевелить языком не было желания. Вот она, родная действительность. Встретила, стало быть, блудного сына! Что же им от него нужно, а может, чего-то пронюхали про Кимберли и решили прессануть по полной программе?
— Ты извини, что я тогда в автозаке молчал, — вдруг произнес сероглазый.
Шабанов повернулся:
— Тебя, кажется, Егором зовут?
— Да.
— Не напрягайся, Егор, я понимаю, не было настроения болтать, так в чем же проблема… Все в порядке! Мне сейчас тоже не до разговоров.