В ее возмущении было столько всего ненаигранного, что во взоре квартиранта проснулось что-то живое, заблестели глаза.
— Хочешь поссориться? — ехидно поинтересовался он. — Ты в курсе, что ссора без секса — это деньги на ветер?
— Просто забудь, мужчина, — вспыхнула Кира.
— А я и не вспоминал, солнце мое, — оскалился Вадим. — К слову пришлось. Ты прожужжала все уши, что мы не рождены друг для друга, и я в это уверовал. Мы партнеры по преступному сообществу, и наш союз, увы, недолговечен.
— Я счастлива, что ты это понимаешь, — усмехнулась Кира. — Ладно, зарастай грязью, если тебе это нравится. Вообще-то, странно, — она озадаченно почесала родинку на щеке, которая Вадиму с каждым днем нравилась все больше. — Вчера ты славно зажигал, сегодня ты погряз в депрессии… Впрочем, дело хозяйское. Все тихо? — она выразительно кивнула на дверь.
— Это что касается добрых соседей, — заметил Вадим. — Необузданное брутальное животное из квартиры напротив сегодня утром устроило пьяный дебош с уничтожением мебели и перевоспитанием домашних. Это было что-то. Барак ходил ходуном. Прибыла полиция и насилу угомонила дебошира. Его увезли. Опрашивали соседей, стучали и сюда. Как ты догадываешься, я не открыл. Один из полицейских вполне по-русски объяснил, что пятнадцать суток смутьяну обеспечены.
— Какое горе, — вздохнула Кира. — У него остались жена и двое детей… Чудовищно суровое наказание. Этот Павлик, насколько знаю, дебоширит не первый год, отсидел раз восемь по пятнадцать суток, а у его супруги ангельское терпение, не имеющее логического обоснования, если она, конечно, не мазохист. Иначе говоря, тебе сегодня в этом доме было неуютно?
— Не очень, — согласился Вадим. — В родном городе на плохо освещенных окраинах я чувствовал себя увереннее.
— А здесь у нас что? — она подошла к компьютеру и нажатием клавиши вывела его из спящего режима. Вадим дернулся, но было поздно. С экрана монитора крупным планом смотрела улыбающаяся девушка в белоснежном свадебном платье. У нее были красивые лукавые глаза, выделялась трогательная ямочка на щеке. Девушка лучилась счастьем — оно сияло везде: в открытой лучезарной улыбке, в искрящихся глазах, в горделиво поднятой груди. За спиной у девушки громоздись причудливые скалы. Где-то в стороне заходило солнце, озаряло окрестности рассеянным мягким светом.
— Что это? — сглотнула Кира.
Вадим помрачнел, захлопнул компьютер и неохотно объяснил:
— Ты прекрасно догадалась, что это. Отличный повод выпить две рюмки водки, чтобы не повеситься… Я забрался «невидимкой» на страницу Фрикадельки в «Одноклассниках»… Фотографий со свадьбы, разумеется, не было. Свадьба не состоялась, большинство основных участников погибло. Все, что успел нащелкать фотограф, забрали менты — в качестве каких-то вещественных доказательств. Две девчонки не пострадали, они снимали «мыльницами» параллельно фотографу, с этими мыльницами потом и смылись, когда началась кутерьма. Один из их снимков Фрикаделька и добавила в свой альбом, снабдив его соответствующей надписью… Надя снята за несколько минут до гибели… — в глазах Вадима что-то заблестело, он отвернулся и неровно задышал. — Через несколько минут начнется пальба, из кустов выскочат зэки с автоматами, откроют огонь по веселящимся людям…
— А чуть позднее пьяный жених расстреляет в упор пацанов в военной форме… — процедила Кира, сомкнув брови.
— Я не был пьяным! — вспыхнул Вадим. — Бокал шампанского — и тот не допил…
— Боже, снова эта лагерная лирика под перебор блатных аккордов, — пробормотала Кира, подошла к окну и выглянула из-за шторки. — Ты готов к конструктивному общению?
— Без проблем, — огрызнулся Вадим, встал и прошелся по комнате, разминая кости.
— Держи, — она протянула ему сложенный листок бумаги.
— Что это? — он усмехнулся. — Список литературы? Пояснительная записка?
— Это перечень оружия, которое могут раздобыть мои знакомые. Но нельзя злоупотреблять их расположением. Люди тоже рискуют. Чего стоит только эта… радиоуправляемая машинка, которую мы подложили под дверь Лютому. Тебе не кажется, что мы опережаем собственную дурь? Долго запрягали, но как-то быстро поехали. Скоро твои приятели догадаются, с кем имеют дело.
— И что? — он оторвался от написанного. — Станут возмущаться, побегут в прокуратуру? Мол, что за беспредел — десять лет живем, почти не нарушая закон, и тут нам прошлое припоминают?
— Могут податься в бега, — пожала плечами Кира. — Почему бы их просто не убить?
— Убьем, — пообещал Вадим. — Но для начала хорошенько помотаем им нервы, выведем из себя… Нормальный список, — одобрил он каракули на листочке, порвал его на мелкие куски и, скомкав, «удалил» в плетеную корзину. — Но лучше автомата Калашникова — особенно его десантной версии — в этом мире ничего не придумали. Дешево и сердито, — он внимательно посмотрел ей в глаза. — Хочешь что-то еще сказать?
— Нет… — она смутилась. И отвернулась, скорчив гримасу, — ей не понравилось, что несколько мгновений ее лицо выражало не то, что обязано по «сценарию». — Да тьфу ты, конечно же, хочу, — она еще больше рассердилась. — Неужели нам нечего обсудить?
Сухощавый мужчина средних лет сидел в кабинете за рабочим столом и угрюмо разглядывал голую стену. Минуту назад он выключил компьютер, затушил окурок и закрыл на ключ верхний ящик письменного стола. Он мог идти домой — в офисе охранного агентства не осталось никого, кроме секретарши в соседней приемной и охранника на входе. Время — половина десятого, на улице стемнело. Нормальная практика для человека, болеющего за свое дело, — уходить домой позже всех сотрудников. Но он не шевелился, мрачные тени бороздили каменное чело. Мужчину угнетали мысли, он откинулся на спинку кресла, нервно поигрывал ключами от машины. Происходило что-то странное, и это сильно его нервировало. Он покосился на окно — все окна в агентстве, расположенном на первом этаже жилого дома, забраны решетками и замкнуты от посторонних глаз непроницаемыми жалюзи. Глуховато гудели машины — здание находилось в стороне от оживленного Красного проспекта, за детским садиком и пафосной двадцатиэтажной новостройкой.
Он вздрогнул — смартфон, лежащий на краю стола, завибрировал, зажужжал и едва не отправился в свободный полет.
— Это я, — угрюмо поведал Игорь Леонидович Мамонтов, и сухощавый мужчина поморщился. Стоит только подумать о черте… За последние сутки он встречался с этим типом дважды. Сначала в больнице, где тот примерял шкуру взбесившегося животного — в бинтах, с обгорелой рожей, метался по палате, как волк по клетке, сыпал проклятьями и грозился всех уничтожить — в самом беспощадном физическом смысле. То, что с ним случилось, действительно переходило границы. Вторично они повстречались уже вечером, на городской квартире Игоря Леонидовича, куда он сбежал из больницы — уже не такой взбешенный, пытающийся мыслить логически, но по-прежнему пребывающий в ауте. Квартиру, а точнее, этаж в элитной новостройке, бдительно стерегли охранники, но сложилось впечатление, что Игорь Леонидович абсолютно не верит в их эффективность. Он требовал разобраться, умолял, сулил златые горы.