Билл, должен признать, что последний вариант меня поразил. Не совсем то, что надо, но очень близко. Сегодня направляю второй транш. Принимай.

Ноябрь 1996 г. — июль 1997 г.

Билл, признаю, что ты произвел на меня впечатление. Не вполне представляю, как мы будем продвигаться дальше. Согласен переписываться через Интернет. Направь мне общий замысел дизайна, я прокомментирую, и ты продолжишь работу над деталями (в чем ты большой мастак). Так и будем действовать, пока не утвердим трехмерный эскиз. Направляю средства на дополнительные расходы. Должен тебе сказать, что я в большом нетерпении, словно ребенок на Рождество. Только теперь все это по-настоящему.

Билл, получил твои эскизы и согласен, что Интернет имеет свои ограничения. Поэтому будет лучше, если ты станешь слать мне копии через «Федерал экспресс», а я буду делать общие замечания по электронной почте. А более детальные обсудим при личной встрече. Приеду в Бангкок в конце недели. Но остановлюсь в «Ориентале». Ты понимаешь, что это значит. Боссы чиу-чоу дают прием. Я тебе позвоню, и мы встретимся где-нибудь в укромном месте. Не хочу, чтобы ты светился в «Ориентале». Когда я останавливаюсь в «Рашаде» — это совсем иное дело. Надеюсь, ты понимаешь.

Билл, получил твою посылку через «Федерал экспресс» и взволнован больше обычного. Наше новое предприятие требует совершенно иного подхода. Говорят, что старую собаку не обучить новым фокусам. Но у меня на этот вопрос более буддистский взгляд: будешь учиться новым фокусам — и перестанешь превращаться в старую собаку.

Сентябрь 1997 г. — конец 1997 г.

Билл, я понимаю твои сомнения по поводу нашей работы и ее конечных целей, но, честно говоря, сейчас не время трусить. Ты должен довершить начатое. Будь морским пехотинцем!

Билл, это фантастика! Не могу дождаться, когда все будет завершено. Приеду в Бангкок в начале следующего месяца. Может, тогда ты дашь мне взглянуть. Увидимся. Прости, если был несколько неделикатен в своем последнем письме.

Джонс смотрела на экран поверх моего плеча. Я поднял на нее глаза. Она нахмурилась, на щеках двигались желваки. Я решил, что до нее стало доходить, кто совершил преступление. Это представляло для меня проблему, но иначе и не могло быть. Мне нравилось наблюдать, как в ней берет верх профессионализм. Мысли о сексе совершенно выветрились у нее из головы.

— Я не додумалась прочитать их таким образом. Как удачно, что вам пришло в голову разделить все письма на временные периоды. Что вас надоумило?

— Тон его голоса на кассетах. Совершенно отчаявшегося, но очень талантливого исполнителя приказов, — и одновременно человека, который готов за деньги на все, что угодно. В деле с нефритом сотрудничество только началось. А развилось в иной сфере.

— Но мы не можем утверждать, что Брэдли знал все… что было у Уоррена на уме.

Я вздохнул. Мне все казалось очевидным, но интуиция, видимо, не в чести в американских правоохранительных органах.

— Зато мы можем сказать, что любая информация, которой он располагал, могла послужить достаточным мотивом для убийства. Почувствуйте изменение тона, начиная со второго периода. Откуда такой ребяческий восторг? Уоррен всю жизнь в ювелирном деле. Следовательно, речь идет о чем-то ином. Не мог он настолько перевозбудиться из-за того, что предстояло сделать копию нефритовой статуэтки всадника на коне.

Джонс покачала головой. Я заглянул ей в глаза и понял, что она еще не прочувствовала все тонкости этого дела. Предстояло очень много работы. Оставались загадкой змеи, и я хотел выяснить, что такого натворил Уоррен и стремились скрыть от меня Викорн и Сувит.

* * *

Кимберли уехала в посольство за фотографией Глэдис Пирсон, а я покинул участок и отправился в интернет-кафе просмотреть «Бангкок пост». Эта ежедневная газета выходила на английском языке и целиком публиковалась в Сети, а также имела превосходный архив за последние десять лет. Перебирая статьи и заметки, открывающиеся на ключевое слово «убийство», я понимал, что напрасно теряю время. Я набрал словосочетание «русские проститутки», и в ту же секунду на экране выскочила фамилия Андрея Ямского. Пути кармы таинственны и неумолимы. Убедившись, что мне не завершить нынешний жизненный цикл без еще одного жестокого столкновения с Андреем Ямским, я вышел из Интернета, оплатил свое время. Пока дожидался сдачи, бросил взгляд на других пользователей, которые сидели в зале за двадцатью мониторами. Это были женщины в возрасте между восемнадцатью и тридцатью годами, и они помогали друг другу с английским.

— Спасибо за… allai… как это будет?

— Деньги.

— Спасибо за деньги. Спасибо за деньги, дорогой.

Смешки.

Агент ФБР уже вернулась в участок. Она овладела искусством поездок на мототакси и умудрилась прибыть из посольства невредимой. Под горящим взором Монитора мы сравнили снимок голой Глэдис Пирсон со снимком голой Фатимы. Джонсон объяснила, что убитая часто пользовалась подобными фотографиями в качестве рекламы. Мы положили снимки рядом, накрыли листом бумаги непохожие лица и переглянулись.

— Один к одному, — прокомментировал Монитор. — Одинаковое тело. Даже одна и та же штуковина в пупке.

Джонсон достала еще одну посмертную фотографию Глэдис. Жертва лежала на животе на столе похоронщика. Глаза Монитора по-прежнему горели. Я отвернулся.

— По вашей теории, ее избивали, когда он совершал с ней половой акт. В таком случае кнут должен быть очень длинным.

— Мы провели множество экспериментов. Вы совершенно правы: кнут не мог быть меньше шести футов. Мы решили, что у него был помощник.

— Помощник? — охнул я.

— Люди такого рода всегда находятся. И не только мужчины, но и женщины. К тому же не забывайте, насколько богат ювелир. Вы заметили, как близко легли друг к другу борозды? Кто бы это ни был, человек умел обращаться с кнутом. Когда я рассматриваю эту фотографию, мне вспоминается маркиз де Сад со своим слугой. — Джонс вытащила еще одну фотографию — теперь Пирсон лежала на спине.

— Груди тоже?

— Да. Вы не отошлете этого урода с каким-нибудь поручением, а то я его пришибу?

— Принесите нам кофе, — попросил я Монитора.

Глава 40

Мы настолько привыкли ездить вместе на заднем сиденье нанятой Джонс машины, что это стало эквивалентом совместному проведению времени перед телевизором. От флирта мы перешли к половой терпимости без намека на секс, и я решил, что таким и должен быть постиндустриальный роман. Этой мысли нисколько не противоречил сидящий на переднем сиденье Монитор. Он время от времени просил остановиться у продовольственных прилавков, покупал толстые свиные сосиски и с удовольствием жевал. Этот человек был словно порождение ночного кошмара, низвергнутое откуда-то, а не зачатое человеком.

— Если я правильно поняла цель нашей поездки в Паттайю, то интересно, как вам удастся избавиться от Монитора? — прошептала мне на ухо Джонс.