— Почти время ленча. Мы можем остановиться, чтобы перекусить, по дороге.
Непонятная вкусовая смесь все еще ощущалась у Лэпсли во рту, но вкус голоса Эммы был самым сильным.
— Спасибо, — сделав кислое лицо, пробормотал он, — но я уже перекусил.
Лэпсли настоял, чтобы они ехали не на машине Брэдбери, а на его. Это было против полицейского протокола, чтобы начальники возили подчиненных, но сейчас он меньше всего хотел вкуса мармелада от ворчания двигателя ее «мондео» в дополнение к тому, что уже было у него во рту. Она удивленно согласилась.
Пока они ехали, Брэдбери «висела» на мобильнике, собирая криминалистическую бригаду. Ей пришлось сделать пять звонков и озвучить, вероятно, пустую угрозу, что Лэпсли позвонит главному суперинтенданту, чтобы тот подтвердил приоритетность их работы и заставил бригаду обслуживать их в первую очередь. В какой-то момент Лэпсли ощутил вкус смородинового вина, очень слабый, в задней части языка, и предположил, что Брэдбери разговаривает с Шоном Барроузом, руководителем бригады криминалистов, которого вызвали в лес, где был найден труп Вайолет Чэмберс. Он был сосредоточен на управлении автомобилем, поэтому улавливал не все, что говорила Брэдбери, но, судя по резкому тону, она довольно жестко давила на важность дела.
Наконец она убрала мобильник в карман.
— Меня попросили вам сказать, что, настаивая на приоритетности этого дела, вы потенциально ставите под угрозу расследование еще двух подозрительных случаев и что в течение часа можете ожидать звонок из офиса главного суперинтенданта.
— Такова жизнь, — пожал плечами Лэпсли. — На выбор куча вариантов, и всякий ведет к неприятностям. Приходится делать то, что кажется наилучшим в данный момент. Когда криминалисты доедут до машины?
— Они уже были в пути к месту другого преступления. Сейчас разворачиваются к Колчестеру. Маленький ирландский мерзавец говорит: они будут там в течение часа. Примерно столько же времени потребуется нам, чтобы туда добраться.
Дорога была относительно чистой, Эмма Брэдбери, похоже, не была настроена на разговоры, и Лэпсли обнаружил, что его мысль усиленно работает. Он разрабатывает версию, что кто-то, кого предстоит установить, убил Вайолет Чэмберс, назвался ее именем и написал почтовые и рождественские открытки, чтобы создать у всех впечатление, будто Вайолет жива, а сам — или сама, предположительно, — присвоил имевшиеся у Вайолет деньги и сдал через агентство по недвижимости в аренду ее дом. В соответствии с тем, что удалось выяснить Брэдбери, средства, полученные агентством, отправляются на отдельный, открытый на имя Вайолет счет, с которого время от времени в различных местах снимаются деньги. Но, насколько Лэпсли понимал, денег было не так много, чтобы ради них убивать Вайолет Чэмберс. Возможно, это убийство в состоянии аффекта, преступление, совершенное под впечатлением момента. Однако налицо признаки тщательного планирования и своего рода наказания. Так для чего идти на такие трудности из-за ничтожной струйки денег?
Лэпсли поежился. Так или иначе, но им еще много предстоит узнать об этом преступлении. У него было отчетливое ощущение, что обнаруженное в лесу тело, сданный в аренду дом и брошенная машина — верхушка айсберга. И, как всякий айсберг, дело обещает быть холодным, твердым и очень неприятным.
Они доехали до Колчестера менее чем за час. Брэдбери указывала Лэпсли дорогу через узкие улочки с высокими каменными оградами, которые сменялись более широкими, обставленными похожими на складские помещения супермаркетами, пока они не выехали на улицу, где стояла брошенная машина.
Криминалистическая бригада приехала раньше. Микроавтобус был припаркован возле «вольво», и они уже устанавливали желтую палатку, которая должна скрыть их работу от посторонних глаз, хотя Лэпсли и понимал, что поскольку машину оставили здесь давно, большинство улик наверняка выдул ветер и смыл дождь.
Он осмотрелся, пытаясь почувствовать место. Они находились на широкой улице, которая изгибалась в обоих направлениях. С одной стороны в ряд стояли магазины: цветочный, прачечная самообслуживания, книжная лавка и пара непонятных витрин (эти магазины либо закрыты, либо вообще не работают). В двух магазинах продавались товары, которые не соответствовали вывескам. Было видно, что это такое место, где недвижимость меняет хозяев быстрее, чем те успевают менять вывески, если вообще кто-нибудь удосуживается первым делом сменить вывеску.
Над магазинами находились два жилых этажа: окна, занавешенные даже в разгар утра и темные от пыли и копоти. Сливы торчали из квартир, напоминая уродливые промышленные трубы, установленные через ровные интервалы. Кирпичи под большинством труб были зелеными от мха в форме остроугольного треугольника, указывая на места, где вода сочилась или лилась постоянно в течение многих лет. Ветер раздувал по мостовой и собирал в углах пожелтевшие и измятые обрывки газет.
Никого поблизости не было, стояла мертвая тишина, словно любой звук мгновенно проглатывался, прежде чем слишком далеко отлететь от своего источника. Даже свет казался серым и тусклым. Место выглядело так, будто раньше положенного времени настал конец света и все закончилось не взрывом, а хныканьем.
— «И что за дикий зверь — его час наконец настал — бредет к Вифлеему, чтобы народиться?» — пробормотал Лэпсли, вылезая из машины.
— Простите, босс? — переспросила Брэдбери, выбравшись с пассажирского места.
— У. Б. Йитс. Кажется подходящим моменту. Просто мне интересно, что за человека мы найдем в конце.
Брэдбери бросила на него странный взгляд, но ничего не сказала. Они вместе прошли туда, где вокруг приземистого корпуса машины установили палатку.
Шон Барроуз поджидал их. На нем была обычная одежда, но в руках он держал спецхалат.
— Вам известно, — сказал он, — что мы расписываем очередность работ исключительно по степени их важности. Какая-то брошенная машина, которая может или не может быть связанной с преступлением девятимесячной давности, находится далеко не в самых верхних строчках нашего списка.
— Это не вам решать, — парировал Лэпсли. — Я приведу пару причин, по которым вы должны выполнять эту работу в приоритетном порядке. Первое: я старше по званию любого офицера, которые ведут другие дела из вашего списка. Второе: я могу попросить главного суперинтенданта Роуза позвонить вам и переставлять очередность вашей работы до тех пор, пока у вас из ушей не потечет кровь. И третье: я единственный следователь, который во время работы снабжает вас рулетиками с ветчиной.
Барроуз смотрел на него несколько секунд.
— Продан человеку с подходцем, — наконец пробормотал он. — А мы можем на этот раз получить вместе с рулетиками сосиски? Один из моих ребят еврей. Ему пришлось в прошлый раз есть рулетики, а ветчину оставлять.
— Он что, не знает, что кладут в сосиски? — спросила Брэдбери.
— Он не спросит, а мы не станем говорить, — ответил Барроуз. — Проблема в том, что он не может смотреть на ветчину сквозь пальцы.