Однако сходство Джералдины Хьюз с десятилетней Ребеккой на снимке действительно было заметно. Не настолько явное, чтобы бросаться в глаза, но если вам известно, что перед вами Ребекка, то сходство несомненно. Маленькая, изящная голубоглазая блондинка с тонкими чертами лица, а любые изменения легко объяснить влиянием времени. Да и кто в сорок три года выглядит так же, как в десять?
Она, разумеется, могла измениться и после освобождения. Возможно, в тюрьме она набрала лишний вес, а на свободе снова похудела. Или, например, в тюрьме красила волосы, а затем вернула им естественный цвет. Все, внушала я себе, все возможно…
Вполне логично. Единственная проблема — что я сама себе не верила. Если внешность Ребекки изменилась, то в ее интересах было сохранить перемены. Даже если для этого пришлось бы безостановочно жевать, набирая вес, и всю оставшуюся жизнь красить волосы в уродующий ее цвет. Для скандально известных людей — а именно такой и была Ребекка — анонимность имеет первостепенное значение. И возможность опознания для них страшнее всего.
Ребекка была богатой женщиной — и выглядела совсем не так, как на фотографии.
Джералдина отчаянно нуждалась в деньгах — и у нее было несомненное сходство с фотографией.
Из этого следует: между ними нет ничего общего.
Казалось бы, вывод нелепый. Если Джералдина — не Ребекка, то чем объяснить, что ее вынудили бросить свой дом? Почему кому-то так не терпелось избавиться от нее, что ей выбили стекла, ее осыпали угрозами, убили ее собаку? Я вспомнила письмо, найденное в гостевой комнате, вспомнила страх, которым была пропитана каждая строчка этого второпях написанного письма. Джералдина боялась за свою жизнь, чувствовала постоянно нарастающую опасность, неделя за неделей…
И еще кое-что. Если Джералдина не была Ребеккой — значит, мистер Уиллер не имел никаких контактов с Ребеккой, а просто был близким другом безобидной женщины средних лет, неизвестно как ставшей жертвой ужасной ошибки. И то, что он вставал на ее защиту, искренне заботился о ней, даже пришел в ярость при нашей встрече, — все это абсолютно нормально. Карл, Петра или Лиз повели бы себя точно так же, нуждайся в защите я. Выходит, у ветеринара нет ни малейших оснований мстить за нее мне, а у меня нет оснований считать его способным на такие дикие поступки. Я вспомнила о пропавшей книге и папке — о вещах, которые для приятеля Джералдины не имели ценности…
Все, во что я так долго верила, вдруг пошатнулось. Сейчас как никогда мне нужны были ответы, и получить их я могла только от одного человека, — человека, к которому давно были прикованы мои мысли. Чтобы узнать правду, мне необходимо вновь встретиться с мистером Уиллером.
В половине седьмого вечера я свернула на небольшую парковку ветеринарной клиники в Уорхеме. Большая часть мест пустовала, и площадка напоминала коробку из-под шоколадного ассорти с недоеденными конфетами. Одна из оставшихся машин должна принадлежать мистеру Уиллеру. Днем я позвонила в клинику и, представившись секретарше знакомой, узнала, что мистер Уиллер сегодня работает и освободится около семи часов. Я поблагодарила и спешно повесила трубку, чтобы избежать дополнительных вопросов. У клиники я решила появиться с запасом времени — не хватало еще опоздать и упустить ветеринара.
Я остановилась недалеко от главного входа и выключила мотор. Воздух был жарким, неподвижным. Прожужжав по салону, муха приземлилась на приборную доску — и больше никакого движения. Я зажгла сигарету и, сделав глубокую затяжку, следила за струйками дыма, медленно уплывающими в опущенное окно, одновременно не отрывая взгляда от двойной входной двери.
От волнения меня чуть подташнивало. Как отреагирует мистер Уиллер на мое появление? Узнает ли меня? Возможно, я все-таки ошиблась и Джералдина в итоге окажется Ребеккой? Возможно, я по собственной воле собираюсь столкнуться с непостижимой враждебностью мрачного, злобного мистера Уиллера, образ которого преследовал меня бессонными ночами?..
Дверь время от времени открывалась, и всякий раз душа у меня уходила в пятки. Сначала вышла дама в возрасте, через несколько минут — женщина помоложе, затем старик. Я бросила взгляд на часы приборной панели: без десяти семь. На парковке оставались всего три машины. Меня вдруг обуяла паника — показалось, что окружающий мир постепенно исчезает, вскоре на парковке останется одна машина, и, точно зная, кто ее хозяин, я буду вечно ждать его появления… В этот самый миг двери снова открылись.
Лишь гораздо позже я поняла, что мое сознание как бы раздвоилось. Одна его половина надеялась, что едва я его увижу, как все мои страхи развеются, ведь он, конечно, не опасен, он, конечно, нормальный человек, а я невесть чего себе нафантазировала. Но все вышло так, как подсказывала другая половина моего сознания. Наблюдая, как он идет по парковке, я отчетливо вспомнила холодную ярость на его лице во время нашего разговора в клинике. Непредсказуемость ближайшего будущего повергла меня в ужас.
Чтобы увидеть меня, ему достаточно было чуть повернуть голову вправо, но он этого не сделал — прошел мимо, направляясь к потрепанному грязно-белому «форду», стоявшему неподалеку. Глядя на его спину в зеркало заднего вида, я боролась с непреодолимым желанием спастись бегством. Но это не выход… Открыв дверцу, я словно подошла к самому краю вышки для прыжков и через мгновение уже полетела вниз.
— Мистер Уиллер! Подождите!
Он остановился, оглянулся. Я захлопнула дверцу и пошла к нему. Казалось, между нами — целое футбольное поле. Его лицо было непроницаемо, и я не могла сказать, узнал он меня или нет. Чем ближе я подходила, тем явственнее понимала, что совершила ужасную ошибку, приехав сюда. Я пыталась держаться спокойно и уверенно, но легкое дрожание голоса нельзя было не заметить.
— Надеюсь, вы не против, что я ждала вас здесь. Мне нужно поговорить с вами, вот я и…
Я запнулась, поняв по его взгляду, что он узнал меня. Я поклялась бы, что прошла вечность, прежде чем он заговорил.
— А я вас знаю… — протянул он. — Вы приходили ко мне в клинику… В мае.
— Я тогда хотела объяснить… Умоляю, вы должны мне поверить, — я приходила вовсе не для того, чтобы разнюхать подробности, и сейчас я здесь не для этого. Сейчас меня беспокоит моя личная безопасность. Я получаю угрозы в свой адрес, мой дом ограбили, выбили все окна — словом, повторяется то, что происходило с Джералдиной. Кроме вас, я не знаю никого, к кому можно обратиться за помощью, кто знал, что тогда случилось…
Я замолчала, чтобы перевести дыхание. Я по-прежнему не могла ничего прочитать по его лицу. Женщина средних лет вышла из клиники и по пути к машине махнула рукой:
— Пока, Колин!
— Всего доброго, Люси, — рассеянно отозвался ветеринар и снова повернулся ко мне.
Я следила за выражением его лица, настороженно подмечая малейшие изменения. Женщина завела машину. Мы остались одни.