– Значит, ты его встретил в Дептфорде. И конечно, на пристани, где же еще, там больше ничего и нет. Значит, Кит бежал из страны. Забавно… Ну да бог с ним. Вернемся к нашим делам. Ты не забыл про наш уговор? Ты ведь теперь мой, и должен делать то, что я тебе скажу. Не буду тебе угрожать, надеюсь, что урок на дороге из Дептфорда ты усвоил. Хотя, повторяю тебе, я здесь ни при чем.
– Да, знаем мы, как вы ни при чем…
– Не перебивай и слушай. Я тебя предупреждал, что тебе никуда не следует совать свой нос. А ты начал что-то вынюхивать, кого-то выслеживать. Мне доложили, что тебя видели у Уолтера Рейли и что ты хвастал там, будто пишешь пьесы и стихи. Вот и книжка эта тому подтверждение. – Граф взял с комода «Венеру и Адониса» и показал ее Шаксперу. – Я, конечно, знал, что ты шустрый, но не думал, что до такой степени.
– Да не хвастал я, они сами спутали меня с каким-то Шекспиром. Я пытался их разубедить, но меня и слушать не стали. А этот сумасшедший Грин вообще допрос устроил. Насмехался над моим произношением: мол, я как вчера из деревни приехал… Потом пристал как репей: читай стихи да читай. А затем выскочкой назвал и обзывал конюхом и ростовщиком…
– А! Теперь я понял! Так это тебе посвящен бессмертный памфлет покойного Грина. Теперь мне всё ясно. Итак, ты больше никуда не лезешь, ничего не вынюхиваешь и ни за кем не следишь. Бербедж отныне станет приучать тебя к актерскому мастерству. Думаю, у тебя должно неплохо получиться. Врожденная, даже наследственная хитрость, умение облапошить у тебя просто в крови. Твой батюшка мог прикинуться просто агнцем, а мог и клыки с когтями выпустить. На нем маски менялись одна за другой, не успеешь и глазом моргнуть…
– А вы что, знаете моего отца?
– Довелось пообщаться пару раз… Ну так вот. Если кто-то будет тебя спрашивать, ты ли тот самый Шекспир, делай вид, что не понимаешь, о чем речь. Прикидывайся дурачком и переводи разговор на другую тему. Но лучше, чтобы таких разговоров не возникало. И не дай тебе бог пойти к издателям!
– Но ваша светлость, мне же тоже жить как-то надо. Тех копеек, что мне платит Бербедж, едва на пиво хватает, а мне семью кормить…
– Не юли! Я знаю, что ты даешь актерам деньги под проценты. Да и не только актерам.
Шакспер пристыженно замолчал. Ну очень неприличным в те времена считалось занятие ростовщичеством. Граф немного подумал и наконец прервал столь неловкую для Уилла паузу:
– Ну хорошо, со следующего месяца я устрою тебе небольшое жалованье, раз ты так печешься о своей жене и детях. Им его отдавать и будут. Да и Бербедж станет платить тебе больше, уже как актеру, а не как мальчику на побегушках. Но не вздумай нарушить наш договор. Выздоравливай, Шакспер. Береги себя! Последняя его фраза показалась угрожающей. «Береги себя!» прозвучало как «Берегись!». Непрошеные гости приятны, только когда они уходят. Уильям, кряхтя, поднялся с постели, подошел к окну и увидел, как граф, в широкополой шляпе, черном плаще и со шпагой на боку, быстро вышел на улицу и сел в поджидавшую напротив карету.
Александр оделся и быстро вышел из дому. Доехал на метро до Красных Ворот и пешком дошел до Старой Басманной. Когда он входил в здание, перед которым в последний раз видел Татьяну, у него в голове родился план.
Уже знакомый охранник на входе кивнул ему как старому приятелю:
– Ну что, пришел на курсы записываться?
– Да… вот решил.
– Щас тебя проводят. – Охранник снял телефонную трубку и кому-то позвонил.
Через пару минут за Александром спустилась симпатичная девушка. Наверное, секретарша, решил он и последовал за своей провожатой на второй этаж.
Девушка оставила Александра в большой комнате, видимо – переговорной.
– Подождите немного, сейчас к вам подойдет управляющий. Может быть, чай или кофе?
– Черный кофе, если можно.
– Конечно можно.
Через минуту перед Александром уже стояла чашка кофе. Он попробовал. Растворимый! «Американцы, как обычно, предпочитают суррогат всему натуральному», – расстроился он, отодвинул чашку и принялся внимательно разглядывать комнату.
Все стены были увешаны дипломами, сертификатами и благодарственными письмами. Благодарность к «New York Language Center» испытывал, похоже, весь нефтегазовый сектор России. И «Газпром», и «Лукойл», и ТНК, и «Роснефть», и «Сургутнефтегаз», и «Сибнефть», и даже опальный когда-то ЮКОС. Выбивались из общей массы лишь металлургические РУСАЛ с «Норникелем».
Вдруг дверь распахнулась, и в комнату буквально влетел широко улыбающийся человек. Создавалось впечатление, что его постоянно кто-то дергает за невидимые веревочки. Все части его тела одновременно делали какие-то несогласованные движения, ни на секунду не останавливаясь.
– Hello! My name’s Mike. Mike Gregory. How are you? Oh, sorry… – спохватился дерганый американец и перешел на русский. – Добрый день, – безо всякого акцента начал он. – Меня зовут Майк Грегори. Я управляющий курсами. Вы пришли по рекомендации?
Вот засада. Похоже, план устроиться на курсы проваливался.
– Моя фамилия Сомов, и вы знаете… я пришел сам, и никаких рекомендаций у меня нет. А что, вы, как я погляжу, обучаете только представителей добывающего сектора? Простые смертные вас не интересуют?
Сомов тут же пожалел о сказанном: поязвить пришел, что ли? Но было поздно. Американец с подозрением посмотрел на Александра и встал:
– А как вы о нас узнали, позвольте спросить?
Александр немного помялся и вдруг решился. Была не была!
– Моя жена у вас работала… Она пропала. От нее нет известий… Она не звонит уже третью неделю…
– Мне очень жаль, но у нас не работала ваша жена. И я вам не могу ничем помочь. Вы ошиблись.
– Понимаете, она или у вас преподавала, или в «Опус Деи»… Вы же вместе с ними работаете? – Александр решил идти напролом.
– Какой «Опус Деи»? Я не знаю никакой «Опус Деи». Здесь курсы английского языка. Повторяю, вы ошиблись.
– Она входила в ваши двери три недели назад, и с тех пор от нее больше ни слуху ни духу!
– Это ваши проблемы, вы ошиблись!
В комнату ворвались двое охранников. Видимо, дерганый Майк как-то незаметно для Александра их вызвал. Верзилы в форме подскочили к Александру, взяли его под руки, подняли из кресла и повели к выходу. Знакомый охранник сделал вид, что впервые его видит.
– Давай-давай. Быстро. Выметайся отсюда!
– Я пойду в милицию! Я это так не оставлю! У вас будут проблемы! – кричал Александр, пока его волокли на улицу.
Охранники вывели его из здания и легонько подтолкнули, так что Александр едва не угодил в сугроб. Дверь за ним захлопнулась. «Вы ошиблись», – звучал в ушах металлический голос Майкла.
Дела Шакспера после последней встречи с таинственным графом пошли на лад. Бербедж сам предложил Уиллу попробовать свои силы в актерском ремесле и, надо признаться, был им весьма доволен. Сначала Уиллу поручали небольшие роли практически без слов. Но он умудрялся так живо, непосредственно и комично их играть, что каждый раз его появление на сцене вызывало у публики громкий смех, а его уход за кулисы сопровождался неизменными аплодисментами. Так что вскоре Джеймс Бербедж стал ему поручать и более ответственные драматические роли. Жалованье, которое получал Уилл, тоже выросло раза в три, что было весьма приятно. Граф, чей властный голос до сих пор звучал в ушах Уилла, сдержал слово и начал платить Шаксперу-младшему. Вернее, его семье. Теперь доходы позволяли Уиллу существовать безбедно, к тому же пропала необходимость пересылать деньги в Стратфорд.