Памяти британских солдат, чьи останки так и не нашли, посвящена красивая триумфальная арка Менен, Восточные ворота. На ее каменных панелях высечены пятьдесят пять тысяч имен. Еще восемьсот тысяч погибших похоронены на сотнях кладбищ, скорбным кольцом окруживших город. Солдаты покоятся под многокилометровыми ровными рядами белых крестов.
Кафедральный собор Святого Мартина восстанавливали по довоенным фотографиям, но шпиль сделали иным, в готическом стиле. Теперь он возвышается над купеческими хоромами Гроте Маркт и словно грозит пальцем небесам, откуда когда-то сыпались смертоносные бомбы.
И если залезть на самую верхушку шпиля, можно даже не увидеть, а уловить слабый свет, приближающийся к южной границе Ипра, где прямоугольником расположился грузовой терминал. На оживленной Рийсестрат закрывают последний бар, и в тишине ночи, если прислушаться, вы различите далекий гудок локомотива.
Вагон изрядно качало. Дон разложил на столе в салоне подробную карту бельгийских железных дорог – он нашел ее в портфеле, который ему вручила Хекс. На ней, в частности, была детальная схема грузового терминала в Ипре.
– Седьмой путь, – сказал Дон, посмотрев на поставленный сестрой красный кружок.
Рядом с кружком Хекс написала карандашом ориентировочное время прибытия.
Они высчитали примерное расстояние от седьмого пути до выхода из терминала. Получилось около ста пятидесяти метров. Эва начала убеждать Дона, что сумеет пробежать эти метры без его помощи. Храбрится, решил он и потребовал показать ногу. К его удивлению, для такой бравады были все основания – на месте безобразной рваной раны остался едва заметный шрам. Куски скотча, которым он пытался свести края, она уже выкинула. По-видимому, в темноте и спешке он переоценил глубину пореза.
Мои медицинские познания порядком заржавели, с грустью подумал Дон. Но все равно, рана зажила необычно быстро.
Они были в пути уже больше двадцати часов. Дон проснулся утром, когда состав подъезжал к Хесслехольму. Сентябрьское солнце грело вовсю, в купе стало душно. В Хельсинборге он решился открыть раздвижную дверь вагона, чтобы впустить немного свежего воздуха. Сначала долго прислушивался – звуки прибоя подсказали ему, что вагон отбуксировали на запасной путь в гавани в ожидании погрузки на паром. Вагон стоял на пирсе, и в каком-нибудь метре от полотна плескалась вода. Он даже подумал, не выскочить ли ему и не размяться немного. Но тут из глубины вагона он услышал приглушенный голос Эвы – она просила его вернуться. Он задвинул дверь и пошел по узкому мазонитовому коридору.
Они поели – банка консервированного овощного супа из припасов Хекс, хрустящие хлебцы, печенье, бутылка белого вина. На десерт Эва нашла банку с фруктовым компотом, но Дон отказался и уселся за компьютер. Шведская полиция неустанно ищет беглецов, поступают все новые и новые сигналы от общественности. Эва послала сообщение в адвокатское бюро в Бурленге с просьбой о помощи, но ответа пока не получила.
Время тянулось медленно. Наконец состав начал тормозить.
После остановки они чуть не час сидели в креслах, дожидаясь, пока угомонится деловая возня и стихнут голоса за стенкой вагона. Без четверти три все успокоилось. До них доносились только далекие выкрики репродуктора на странном языке, звучащем как смесь английского и немецкого.
Они поднялись и с отвращением натянули мятую и грязную одежду. Дон завязал бантиком шнурки на сапогах «Др. Мартене» и кивнул Эве – следуй за мной. Оба вышли в коридор. Дон задвинул мазонитовые кулисы и долго прислушивался, прежде чем вставить ключ в замок. Мелкими толчками, то и дело выглядывая во все увеличивающуюся щель, начал отодвигать вагонную дверь.
Наконец он решился – высунул голову и глубоко вдохнул ночной воздух.
Станция освещена лишь отдельными участками. Путь к выходу с терминала открыт – всего каких-то пара сотен метров. У выхода – два деревянных шлагбаума, рядом – неосвещенная сторожевая будка. Около подъемного крана несколько рабочих в лимонно-желтых светоотражающих жилетах. Время от времени ночь освещается бело-голубым сиянием электросварки.
Дон помог Эве спрыгнуть. Ее шпильки с хрустом проехали по гравию. Он нащупал в сумке цилиндрический ингалятор с трихлорэтеном, сделал два судорожных вдоха и мгновенно успокоился. Задвинул дверь и запер ключом. Пахло соляркой и резиной.
Они сошли с сыпучего гравия полотна и двинулись к выходу. Сзади что-то крикнули, но Дон, не останавливаясь, прибавил шаг. Беспрепятственно миновав сторожевую будку, они спрятались за каким-то контейнером – убедиться, не заметил ли их кто.
Все было тихо. Дон огляделся – типичный промышленный район. Он достал из сумки карту Ипра. Эва показала на три красных кружка – место называлось Гроте Маркт.
Отель «Старый Том» втиснулся в кирпичный дом, такой узкий, что номеров в нем было совсем мало, несмотря на двадцатиметровую высоту. Как и все дома на средневековой площади Гроте Маркт, это была копия старинного здания семнадцатого века постройки. После Первой мировой войны дом был восстановлен кирпич в кирпич.
Ярко-красная маркиза, днем призванная защищать посетителей от солнца и дождя, лениво свисала у стены при входе. Им пришлось довольно долго ждать ночного портье. Дон попытался объяснить ему, почему у них нет паспортов, но тот только устало махнул рукой.
Дон заплатил задаток наличными. Пожилой портье достал ключ из настенного шкафа, поплелся по крутой лестнице на четвертый этаж и, не задавая вопросов, молча открыл давно уже тоскующий по ремонту номер.
Обои с крупным орнаментом. Решетчатое окно на фасад Суконных рядов.
Они еле дождались, пока портье уйдет, и, не снимая покрывала, улеглись на двуспальную кровать с намерением немного отдохнуть. Но через десять минут оба уже спали крепким сном – путешествие было долгим и утомительным.
Дон проснулся первым, увидел себя в зеркале и понял, что рекомендация Хекс купить одежду была не прихотью. Швы на вельветовом пиджаке разлезлись – по-видимому, когда он протискивался через узкое окно подвала на Юргордене, – а брюки перепачканы глиной.
Эву тоже нельзя было назвать образцом элегантности. Пиджак и юбка помяты, на ноге повязка, левая туфля в ржавых пятнах крови.
Они должны раздобыть приличную одежду еще до завтрака, решил Дон. Он помог Эве встать и вежливо предложил руку – лестница была довольно крутой. Эва с еле заметным раздражением отказалась – она вполне может обойтись и без его помощи. Когда они вышли на площадь, Дон обратил внимание, что она уже даже не прихрамывает.
Дон рассчитывал, что они управятся быстро, но как бы не так. Прошло около двух часов, а они все еще ходили по переулкам возле Гроте Маркт из магазина в магазин – искали подходящий наряд для адвоката. Сам он в первом же магазине купил недорогой серый твидовый костюм. Он даже не стал его снимать после примерочной. Вельветовый пиджак с открыткой под подкладкой уместился в желтом пластиковом пакете, полученном им в придачу к костюму. И тут выяснилось, что у адвоката очень требовательный вкус. Дон изо всех сил старался не выказывать неудовольствия. Никаких советов она слушать не желала.