Все это придумала Хекс, все без исключения. Она сказала, что, если немцы обманут, надо их проучить. А если все будет нормально, можно их предупредить, что звезду нужно сначала тщательно отмыть.
Моральные проблемы, связанные с передачей из рук в руки более чем взрывоопасного предмета, она даже и обсуждать не хотела. И как всегда, он сдался. Дон никогда не мог устоять перед сварливой аргументацией сестры.
Он тщательно, насколько мог, следовал инструкциям Хекс. Все необходимые ингредиенты он нашел на оптовом складе красителей недалеко от грузового терминала в Ипре. Робея, он подошел к продавцу в «Бока-Пейнт», но тот равнодушно снял с полок бутылки. Ацетон, соляную кислоту и перекись водорода? В одни руки? Пожалуйста. Спасибо.
Вернувшись в вагон, Дон просмотрел множество рекомендованных Хекс сайтов. Никаких хитростей он не обнаружил – мощное взрывчатое вещество мог изготовить даже подросток, решивший разнообразить монотонное существование. По совету Хекс он увеличил количество ингредиентов вчетверо.
Смешал ацетон со светло-голубой перекисью водорода и охладил в морозильнике.
Потом добавил несколько капель соляной кислоты и, ни на что особенно не надеясь, размешал и поставил в холодильник на ночь.
На следующее утро, за несколько часов до того, как ехать в Вевельсбург, Дон профильтровал раствор через кофейный фильтр. В фильтре остались мелкие белые кристаллы, похожие на обычную поваренную соль тонкого помола.
Он был так возбужден, что забыл о предупреждениях сестры: ТАТП – триацетонтрипероксид – может взорваться от детонации. Он просто обвалял звезду Стриндберга во влажном порошке. Кристаллы прилипли к металлу и, когда высохли, стали похожи на тонкий слой пыли.
Дон положил звезду в картонную коробку и позвонил кладбищенскому таксисту.
Вскоре они уже ехали на условленное место встречи – ресторан «Старый двор» в Вевельсбурге.
Дон лежал на полу, чуть не уткнувшись носом в каблуки Эвы, и не видел полыхнувшего из лестничного проема пламени, но чудовищный грохот едва не оглушил его.
Он инстинктивно сжался в комок, чтобы защититься от осколков камня. Где-то вдали слышались долгие звонки тревоги.
Дон хотел бы думать, что вниз его погнал врачебный инстинкт – желание помочь пострадавшим. Но скорее всего, это было не так, потому что он спокойно перешагнул через изуродованные трупы двух молодых людей. Зацепил полоску темно-красной ткани… молодая женщина на ступеньках, одна рука судорожно сжимает перила лестницы, из уха – струйка крови… Кому-кому, а ей бы надо было помочь, подумал он – и двинулся дальше. Сильно пахло горелым мясом. Дон почти ничего не видел – в воздухе висела тонкая кирпичная пыль. Он встал на колени и пополз, ощупывая пальцами каменный пол.
Наконец он добрался до центра бассейна, где когда-то торчала газовая труба. Дышать было совершенно нечем. Он огляделся – и взгляд его упал на два смутно поблескивающих предмета. Крест и звезда. Взрыв, казалось, не причинил им никакого вреда – они лежали рядом, а когда Дон взял их в руки, они были совершенно холодными.
Дон из последних сил взлетел по лестнице – ему показалось, что он сейчас задохнется. Пыль понемногу оседала. Он увидел Эву – лицо ее было покрыто мелкими кровоточащими ранками от осколков камня.
Он взял ее за руку, и они побежали. Во дворе крепости уже было полно народа, привлеченного взрывом. Стояли машины «скорой помощи».
Несколько подростков жадно глазели на происходящее. Рядом с ними был мотороллер. Дон схватил Эву за руку и помчался в сторону ребят. Вид у него был такой, что те в ужасе отшатнулись. Дон прыгнул в седло, завел мотор и крутанул рукоятку газа. Эва едва успела обхватить его руками, и мотороллер, взвизгнув шинами, помчал их прочь со двора крепости.
– Хватит тебе возиться, – сказала Эва. – Уже чисто, как в операционной. Иди лучше сюда.
Дон сполоснул тряпку и последний раз оглядел внутренности шкафа из красного дерева, где располагались разделочный стол и мойка. Неуверенно закрыл двойные двери – и вздрогнул. Состав начал торможение, причем довольно резко. Не хватало только, чтобы любимый «вагончик» сестры взлетел на воздух!
Он опустился в кресло рядом с адвокатом. Эва расстелила на столике карту железных дорог:
– Мне кажется, мы примерно здесь.
Она ткнула пальцем немного западнее Ганновера, в местечко под названием Эдемиссен. Дону стало немного легче на душе – Вестфалию они, по крайней мере, проехали.
– Часа через три мы в Берлине, – продолжила Эва. – Вопрос только… – Она постучала пальцем по огромной кляксе, изображающей столицу. – Вопрос только в том, есть ли у тебя желание оставаться в Германии… Я имею в виду – ты же террорист в розыске…
Он недоуменно посмотрел на нее.
– А ты думаешь, все это будет расценено по другому? Ты только что взорвал крепостную башню и несколько невинных граждан… кто знает, сколько там осталось в живых… И я думаю, розыск террориста-подрывника в Германии будет куда более интенсивным, чем розыск убийцы в маленькой северной стране. Я совершенно уверена, что все материалы на тебя уже в Берлине.
Дону вдруг страшно захотелось домой – в Мальме, Лунд, Стокгольм… куда угодно. Он дико, нечеловечески устал.
– В таком случае немцы будут искать двух террористов, – начал было он, но Эва не ответила.
Она сняла карту со стола. Под ней лежал атлас мира, раскрытый на странице с Польшей, Литвой, Белоруссией и Украиной.
– Я уверена, что там, – она неопределенно поводила пальцем по карте, – они будут не так активны, как в сердце Европы. А здесь, на севере… – Она перевернула пару страниц. Дон не сразу опознал береговую линию. – А здесь, на севере, скорее всего, вообще искать не станут. К тому же там мы можем проверить, работают ли и в самом деле крест и звезда, со всеми своими сферами и созвездиями.
Дон уставился на адвоката – не шутит ли она? Но Эва Странд, похоже, говорила совершенно серьезно.
Даже в морфинном забытьи она ощущала эту боль в ухе. Ножницы резали неуклонно, с отвратительным скребущим звуком.
Елена не знала, в сознании она или нет. Во всяком случае, ее окружала темнота. Она опустила руки, проверяя, лежит ли она по-прежнему на больничной койке, но руки провалились в пустоту, а вслед за руками и она сама.
Когда она открыла глаза, со всех сторон светило солнце – спереди, сзади, снизу и сверху… лишь приглядевшись, ей удалось различить тонкую линию горизонта между сияющим белым небом и снежной пустыней. Близко или далеко была эта линия, определить она не могла. Сплошная ледяная пустыня, без конца и края. Вдруг ей показалось, что кто-то дышит за ее спиной. И левым, неповрежденным ухом она уловила тихий шепот:
– Елена…
Она закрыла глаза.
– Елена… Devi ascoltare, послушай меня, Елена. Только ты нас и можешь услышать…