Таким образом, я получила несколько недель отсрочки и, довольная собой, поехала домой, чтобы приготовить для мальчиков ланч. На сей раз Джейсон был более покладист и съел суп и несколько крекеров. Надеюсь, скоро мне не придется прибегать к успокаивающим средствам, чтобы заставить его слушаться.
До нашей вечерней вылазки оставалось несколько часов. Оуэн слегка нервничал. Я сказала ему, что вместо запланированного похода в ресторан мы отправимся на вечеринку голливудских воротил шоу-бизнеса, и он отнесся к этой новости совершенно спокойно.
– Там будут кинозвезды? – спросил он.
– Не думаю. Зато там будет полным-полно адвокатов.
Я думала, он испугается, но он и бровью не повел. И все же, пока я находилась в подвале, он беспрерывно шагал взад-вперед по комнате, насколько позволяли его цепи. Проходя мимо меня, он тревожно улыбался.
– Все будет нормально, – обещала я. – Я в этом нисколько не сомневаюсь.
Однако Оуэн, несмотря ни на что, волновался.
– Я не хочу тебя подвести.
Я взяла его за руку и ободряюще погладила по плечу. На самом деле я могу подбадривать его сутки напролет, но это ничего не изменит. Есть лишь один путь выяснить, готов ли Оуэн к финальному этапу обучения в Пансионе. Для этого нужно выбраться из дома. Мне очень хотелось верить, что все пройдет по высшему классу и не придется пропускать электрический ток через его гениталии.
Пятница Ночь. Или субботнее утро. Часы показывают три пополуночи. У меня безумно болит затылок. Похоже, там растет шишка. Если бы не глубочайшее отвращение к врачам, я бы обратилась в больницу. Надеюсь, что, пока я буду делать записи (никаких оценок, только факты), боль утихнет, а опухоль спадет.
В этот вечер все сразу пошло не по плану. Случилось несколько, скажем так, проколов.
Начало было просто прекрасным. Я принесла Оуэну костюм от Бертрони, который выбрала специально для него, и предупредила, что он должен быть готов к семи. В подвале нет часов, а наручные часы мальчиков я давно конфисковала, полагая, что им ни к чему думать о том, который час или какое сегодня число. Но сегодня мне хотелось, чтобы наша вылазка как можно больше походила на обычное свидание, и я на время вернула Оуэну его прекрасные швейцарские часы «Мовадо».
Чтобы настроить Оуэна на рабочий лад, я решила начать вечер с импровизированной контрольной работы. На выход я приготовила нарядное платье с открытыми плечами. Надев платье, я обула пару чудовищных зеленых сандалий, которые когда-то купила для меня мама. Не знаю, почему я до сих пор не выбросила их или не отдала какому-нибудь бездомному. Наверное, в глубине души я чувствовала, что когда-нибудь они мне пригодятся. Кроме того, даже бездомный наверняка выбросил бы их на помойку. Всему есть предел.
Когда я спустилась вниз, в подвале воцарилась тишина. Ошеломленные мальчики онемели, и это безмолвие польстило мне до глубины души. Оуэн уже поджидал меня у лестницы. В итальянском костюме он был просто ослепителен, покрой приталенного пиджака выгодно подчеркивал его великолепную фигуру. Правда, из-за кандалов ему не удалось надеть брюки, и они лежали у его ног.
– Ты выглядишь просто потрясающе, – выдохнул Оуэн. Вместо того чтобы попросить помочь ему надеть брюки или говорить о том, что мы можем опоздать на вечеринку, он первым делом сказал мне комплимент, и за это, безусловно, заслужил пятерку с плюсом. Я не спеша спустилась по ступеням и поцеловала его в щеку. Алан и Дэниел смотрели на нас с нескрываемой завистью, но в их глазах светилась любовь, и я ничего не сказала.
– Приступим, – сказала я и опустилась на колени, сняв с шеи ключ от кандалов. – Начнем снизу.
Я отомкнула кандалы и сняла их вместе с цепью. Перед тем как освободить Оуэна окончательно, я немного помедлила, понимая, что мы подошли к поворотному моменту. Безвылазно проведя в подвале почти целый год, Оуэн впервые покидал его, чтобы выйти в свет. Сегодня нас со всех сторон будут окружать люди, и я не смогу контролировать каждый его шаг. Разумеется, у меня в сумочке будет пульт управления электрическим ошейником, но, если Оуэн надумает поднять крик в гостиной Стэна Олсена, вряд ли слабый разряд электрического тока решит дело. Тогда мой эксперимент закончится задолго до того, как будут известны его результаты.
Я тряхнула головой, отбрасывая мрачные мысли. Будем надеяться на лучшее. Оуэн заслуживает моего доверия.
– Вот и все, – сказала я. – Можешь надеть брюки.
Когда Оуэн оделся окончательно, результат превзошел все мои ожидания. Его внушительная фигура очертаниями напоминала манекен в витрине магазина, торгующего смокингами. Я еще раз чмокнула его в щеку и обвила руками его талию.
– Какой у меня неотразимый спутник.
Оуэн вспыхнул, а я немного покружилась, чтобы он мог полюбоваться моим новым платьем.
– Тебе нравится? – спросила я.
– Потрясающе.
– Ты в самом деле так думаешь? – это был первый контрольный вопрос. – Я могу переодеться. Ты считаешь, что все в порядке?
– Да, да, – подтвердил он. – Платье просто великолепное. Ты тоже великолепна. – Он умолк.
– Так в чем же дело? – нажала я. – Говори начистоту.
Я явственно слышала, как у него в голове заскрипели жернова. Ему страшно не хотелось меня огорчать. Но мои уроки не прошли даром: он не мог меня подвести.
– Туфли, – сказал он. – Они не подходят к платью.
Я сделала вид, что удивлена.
– Ты серьезно?
– Да, мне очень жаль. Ты обиделась?
– Ни капельки, – весело сказала я, взбежала по ступеням и сменила сандалии на приготовленные заранее туфли от Исаака Мизрахи на трехдюймовом каблуке.
– Это прекрасный урок для вас всех, – объявила я, спустившись в подвал во второй раз, на сей раз экипированная должным образом с головы до пят. – Если ваша спутница интересуется, что вы думаете о ее туалете, скажите ей, что она прекрасно выглядит. Если она задает тот же вопрос вторично, это значит, что ей действительно важно узнать ваше мнение. Будьте любезны, но честны. Никому не хочется выглядеть глупо, и ваш долг помочь своей подруге.
Я знала, что, когда мы вернемся, мальчики будут спать, и обошла подвал, пожелав каждому доброй ночи. Оуэн держался рядом, и на миг мне показалось, что мы – супружеская пара, которая уезжает на вечеринку, оставляя детей с нянькой.
Джейсон мрачно покосился в мою сторону:
– Сейчас я должен выступать по телевизору.
– Знаю, милый. Не волнуйся, тебе найдут замену.
Он что-то проворчал, выругался и отвернулся к стене. Глаза Оуэна сузились, а на скулах заиграли желваки. Я мягко прикоснулась к его груди.
– Не сердись на него, – сказала я. – Он ведь новичок. Когда-то ты тоже был таким. – «И тоже болтал много лишнего», – добавила я про себя. Оуэн не умолкал часами, его звучный голос отдавался от стен подвала и разносился по всему дому. Так продолжалось несколько ночей. Именно из-за Оуэна мне пришлось вызвать мастера по звукоизоляции. И поставить на дверь засов. И обзавестись кучей висячих замков.