— Я не журналист, — попытался возразить Найалл, с тревогой глядя в окно — толпа родителей, прослышав о случившемся, окружила машину с таким видом, будто готовилась растерзать его в клочья. — Я…
«Я — кто?» — спохватился парень. Ему и в голову не приходило, что дело может кончиться этим. Я — вор и обманщик, бездельник, отрывающий честных людей от дела. И если я не придумаю, как выкрутиться, то, похоже, очень скоро составлю компанию тому китайцу, о котором писала Фиона…
Брона приоткрыла рот — по глазам ее было видно, что она готова поверить ему, — однако кое-какие сомнения у нее еще оставались.
— Ну и кто же вы? Небось один из этих новоявленных святош, которые валом валят в город, чтобы избавить нас от «поселившегося тут зла»? Поверьте, юноша, тут я и без вас управлюсь. Вот так-то.
— Нет-нет, я обычный почтовый служащий в городе, где умерли эти девушки, — признался наконец Найалл, сделав глубокий вдох, чтобы не так дрожали руки. — Сразу после того, как это случилось, одна из них, Фиона, отправила по почте свой дневник. Он оказался в корзине с неотправленными письмами… ну, и попал ко мне в руки. Я прочитал его. Только там больше вопросов, чем ответов. Из-за этого я и приехал сюда.
А родители продолжали стекаться на школьный двор. Один из папаш, взвесив в руке клюшку для ирландского хоккея на траве, уставился на Найалла с кровожадным блеском в глазах. Мэри Кэтрин услужливо указала ему пальцем на машину. Видишь, папочка, какой плохой дядя, читалось в ее глазах. Ах ты, маленькая ведьма, возмутился Найалл. Ждать оставалось уже недолго.
Но, к его изумлению, Брона завела машину и выехала со двора, помахав на прощание явно разочарованной таким поворотом событий толпе. Лицо девушки окаменело — такие лица бывают у людей, еще не пришедших в себя после шока от потери близкого человека. Последнее, что увидел Найалл, — невозмутимое личико маленькой Мэри Кэтрин. Думаешь, сбежал, да? — было написано на нем. Не рассчитывай — город у нас маленький, рано или поздно мой папа тебя найдет!
— Об этом мы еще поговорим, — проговорила Брона, явно уже не стараясь походить на крутого киношного копа, которым в свое время любовалась по телевизору.
Налетел ветер, по густому ковру травы, покрывавшему склоны Каха-Маунтинз, прошла рябь. Пасущиеся на склонах овцы, подняв головы, посмотрели на них без особого интереса.
Найалл, сгорбившись на пассажирском сиденье патрульной машины, в полном смятении слушал, как Брона проверяет его слова, позвонив единственному человеку, кто мог подтвердить, что парень не врет. Даже с того места, где он сидел, был отчетливо слышен рокотавший в трубке голос — похоже, новобранец вновь разочаровал своего бывшего «командира», с тоской подумал он.
Ухмыльнувшись, Брона повернулась к Найаллу.
— Он говорит, что разочарован — выдавать себя за служащего почты, да еще после того, как тебя уволили… Такого он от тебя не ожидал.
— А я и не утверждал, что я сейчас там работаю, — буркнул Найалл.
Брона подняла палец, приказывая ему помолчать, — голос в трубке снова забормотал что-то неразборчивое.
— А теперь он говорит, что ты, мол, опять не послушался, хотя он тебя и предупреждал, — прошептала она. — Говорит, что уверен — ты опять увлекся своими дурацкими картинками. Ничего не понимаю… о чем это он?
— Зато я понимаю. — Найалл с тоской уставился на щиплющих траву овец. Мысли его вновь вернулись к волку… только теперь образы волка и Джима настолько переплелись между собой, что перед его мысленным взором появилось существо, в котором от зверя было столько же, сколько и от человека.
— Спасибо огромное, мистер Райчудури, — поблагодарила Брона. Сунув телефон в карман, она шикнула на обступивших машину овец, потом перевела взгляд на море. — Знаешь, я ведь подвела ее, — негромко проговорила она. — Когда-то она была моей лучшей подругой — Фиона, я имею в виду, — и она пришла ко мне за помощью. И Рошин тоже. Но я не захотела им помочь. А сейчас уже слишком поздно.
— Возможно, нет. — Найалл сунул руку в карман. Он и глазом не успел моргнуть, как Брона, навалившись на него, сунула ему в лицо газовый баллончик.
— Постой! Я только хотел тебе кое-что показать! — завопил Найалл за секунду до того, как струя газа ударила ему в глаза. Медленным движением он вытащил из кармана потрепанный дневник Фионы и осторожно протянул его Броне. — Видишь? Я просто не мог… не мог сидеть сложа руки, когда он лежал передо мной — ведь я знал, что Фиону убили! Не мог — и все! Мне очень жаль, что так вышло. Но я уже зашел слишком далеко, чтобы волноваться из-за того, что меня сунут в кутузку за бродяжничество. — Он смутился — глаза Броны налились слезами. Она осторожно взяла в руки записную книжку, нерешительно открыла ее, торопливо перелистала несколько страниц, словно они обжигали ей пальцы. — Она была твоей подругой, я знаю, — снова заговорил Найалл, бережно выбирая слова. — Но, прочитав дневник, я тоже немного узнал ее. По-своему, конечно.
Оба долго молчали. Слышно было только, как ветер, посвистывая, бьется в окно машины. Внизу, в заливе, два рыболовецких траулера поспешно разворачивались, сражаясь со встречным ветром.
— Спасибо, что показал мне… правда спасибо, — немного успокоившись, прошептала Брона. — Но ты так и не объяснил, зачем приехал сюда. И что ты делал в школе, кстати, тоже. А родители школьников потребуют от меня ответа. И очень скоро, можешь мне поверить.
— Ну, так скажи им, что я — бывший парень Фионы, приехал из Дублина, — раздраженно буркнул Найалл. — Понимаешь, я хочу выяснить, что же все-таки произошло в том доме… и здесь тоже. Что случилось с Ифе… Куда она подевалась. И с Джимом.
Лицо Броны потемнело, взгляд стал отчужденным — и это вдруг почему-то напугало Найалла куда больше, чем ее гнев.
— Мы здесь больше не говорим о нем, — процедила она. — И ты тоже не должен.
— Неужели? А как насчет Джули Холланд из Дримлига? Вынесли вердикт, что она умерла, поскользнувшись на банановой кожуре, и закрыли дело — так, что ли?
Пальцы Броны снова стиснули баллончик с газом.
— Ты… — прохрипела она. — Ты хоть понимаешь, черт возьми, что ты мелешь?!
— Где-то в городе существует еще один дневник, — заорал Найалл — так оглушительно, что овцы, шарахнувшись, бросились врассыпную. — Твоя подруга Фиона сама пишет, что Рошин тоже вела дневник! Понятия не имею, как ей это удалось, но Рошин переслала его отцу Мэллою… правда, не знаю, получил ли он его…
Брона, схватив Найалла за воротник, с силой встряхнула его.
— Слышал о жестокости полицейских, Найалл? — прошипела она. — Так вот, учти, я могу переломать тебе руки, а потом бросить тут и уехать. — В глазах Найалла мелькнул страх. Выдохнув, Брона выпустила его воротник и даже слегка поправила.
— Черт возьми, совсем забыл… — пробормотал Найалл, сердце у него колотилось так, что едва не выпрыгивало из груди. — Ты ж всегда хотела походить на киношного копа.