— А ты умнее своих сестер, — тряхнув головой, объявил Джим. — Намного умнее, верно? Ты никогда не допустишь того, что сделает тебя уязвимой… даже если вольешь в себя десять пинт подряд. — Допив то, что еще оставалось в бокале, Джим со вкусом причмокнул. — И все-таки ты пришла, моя очаровательная лесбиянка, и важничаешь тут передо мной и задираешь нос, словно актриска из плохого порно. Так вот, я спрашиваю тебя: почему ты ждала так долго? У тебя ведь нож в сумке, верно? Так почему ты не воткнула его в меня еще вчера вечером?
Я оцепенела. Нужно было что-то делать, а я сидела и, словно впавшая в маразм бабулька, тупо разглядывала сложенные на коленях руки.
— Что он сделает — убьет ее или займется с ней любовью? — спросила я, но так тихо, что мои слова заглушил шум волн.
— Это ты о чем? — поинтересовался он, снова наполнив вином бокал — точь-в-точь сельский сквайр, пригласивший прогуляться подружку.
— Это мой вопрос. Что он сделает — убьет ее или займется с ней любовью? Разве не этот выбор предстояло сделать принцу Оуэну? И разве не это приходится решать тебе самому всякий раз, когда ты выбираешь себе очередной цветочек? Разве не так в свое время было с Сарой? Слишком быстро, по-твоему, расцвела эта розочка, я угадала? Или она в чем-то провинилась? Может, заглянула под маску, прикрывающую твое лицо, и увидела под ней волчью пасть?
Отставив в сторону бокал, Джим зааплодировал. Судя по выражению лица, он был в полном восторге.
— Знаешь, жаль, что мы с тобой не встретились много лет назад. Ты запросто могла бы занять место Томо — с такой помощницей, как ты, мы бы обчистили вдвое больше домов. Девочки — мне, мальчики — тебе, добычу — пополам, здорово, верно? Ах, ну да что об этом… — Джим встал, смахнув с брюк прилипшие травинки. — Итак… Пора разобраться с этим. И поскорее — до того, как моя невеста вообразит, что я опять развлекаюсь с какой-нибудь шлюшкой, верно?
— Не поняла… — пробормотала я, глядя, как он подходит ко мне.
Повернув голову к зеленому «мерсу», Джим вдруг завопил, да так пронзительно, что я подскочила на месте. Мне и в голову не приходило, что он способен издавать подобные звуки.
— Эй, Фиона! Можешь выходить! Чего тянуть-то, верно?
Вначале я не заметила никакого движения. Потом дверца машины медленно распахнулась и из нее выбралась Фиона, держа в руках что-то увесистое. Она направилась к нам с видом солдата, понимающего, что идет на смерть — с высоко поднятой головой.
— Отойди от нее! — скомандовала она. — А ну… живо!
— Господи… Ну почему в этом паршивом городишке все разговаривают в точности как киношные копы?! Вы что — с Броны берете пример? Положи эту штуку, слышишь? Иначе я заставлю вас обеих плевать кровью дольше, чем это входит в мои планы.
Вот в этом-то и состоял мой план… Теперь понимаешь?
Здорово, правда? Я забрасываю удочку и подцепляю мерзавца на крючок, потом неожиданно появляется Фиона, и мы вместе с ней вышибаем из него мозги. Теперь ты понимаешь, почему мне так не хотелось рассказывать тебе об этом? Господи, знал бы ты, как противно притворяться одной из этих дурочек, которые млеют от Джима! Впрочем, готовиться принять смерть, как ее в свое время приняли они, еще противнее. Джим снова сунул руку в корзинку для пикников… Только теперь я знала, что он полез туда не за цыплячьей ножкой.
Что случилось затем, могло быть либо волшебством, вроде тех, о которых рассказывалось в легендах Джима, либо еще одним доказательством того, что любовь сильнее страха.
Буммм!
Оглушительный грохот заставил всех нас подпрыгнуть на месте. Словно сговорившись, мы обернулись в ту сторону, откуда он прозвучал.
Моя сестра-близняшка, великолепная в своей куртке армейского покроя, сплошь разрисованной мотыльками, стояла, направив Джиму в голову старый отцовский карабин. Вытряхнув пустую гильзу, она на ходу загнала в него новый патрон. Глядя на нее, я растерянно хлопала глазами — ни разу в жизни до этого мне не доводилось видеть у сестры такой взгляд. Такое впечатление, что она надышалась чистого кислорода — щеки у нее полыхали огнем. Но руки, в которых Ифе сжимала карабин, не дрожали. Не дойдя до Джима нескольких футов, она остановилась, по-прежнему держа его на прицеле.
— Пикник окончен, — ледяным тоном объявила Ифе. — Да и вообще… похолодало.
У Джима был такой вид, словно, его оглушили чем-то тяжелым. Шок от того, что видит перед собой девушку, которую он бросил окровавленную валяться без сознания на полу, был слишком силен — все его хваленое очарование мигом полиняло. Потому что то, что он видел перед собой, было невозможно… немыслимо! Впрочем, мы с Фионой были ошеломлены ничуть не меньше его. Видишь ли, участие Ифе в моем плане не было предусмотрено. И тем не менее она была тут… примчалась к нам на выручку — точно кавалерийский отряд, посланный на подмогу двум индейским скво, которые угодили в переделку и по своей глупости вот-вот лишатся головы. Ей-богу, еще лучше, чем в одной из тех историй, что рассказывал Джим! Помощь, которая приходит в последнюю минуту… просто как в кино! Герой мужественно улыбается, а злодей рыдает. Если не считать того, что наш «злодей» и не думал рыдать.
— Ну ты даешь, Ифе! — пробормотала я, стараясь проглотить вставший в горле комок.
Впрочем, надо отдать должное нашему seanchai — он довольно быстро оправился от удивления и принялся умасливать Ифе.
— Кто-нибудь наверняка услышит выстрел, — с ледяным спокойствием гробовщика заявил Джим. — А если даже и не услышит, думаешь, кто-то усомнится, кто меня убил? Между прочим, я столько порассказал о вас в городе… На две итальянские оперы хватит, да еще останется.
— Пристрели эту мразь! — прошипела Фиона. По лицу ее текли слезы — зная свою сестрицу, могу сказать, что плакала она исключительно от унижения и бессильной злости… что вынуждена просто стоять и ждать — вместо того чтобы действовать. А может, возненавидела себя — ведь она тоже любила его, хоть и недолго.
— Погоди-ка. Давай посмотрим, что он еще с собой притащил, — вмешалась я, обнаружив вдруг, что снова в состоянии двигаться, и принялась копаться в корзинке для пикника. Внутри оказался молоток-гвоздодер, ручка которого была предусмотрительно обмотана скотчем. Последнее, что видел перед смертью бедняга Томо, подумала я. Да разве он один? А все эти девушки, о которых я уже говорила? Я взмахнула инструментом. — Вместе с цыплятами вылупился, да? — спросила я, глядя Джиму в глаза.
— Ремонтом следует заниматься дома, — перебила Ифе. Махнув рукой, она дала понять этому ублюдку, чтобы двигался к лесу. — Лучше бы вместо этой штуки прихватил с собой столовое серебро.
— Тебе случалось уже кого-то убивать? — поинтересовался Джим, кивнув на карабин в ее руках. — Чертовски неприятная штука, между прочим.
— Не трать зря времени. Шагай давай, — бросила Ифе в ответ.
Дойдя до опушки леса, Джим остановился и, повернувшись к нам, привалился к ближайшему дереву. Я заскрежетала зубами — вылитый фавн… А тут еще солнечные лучи, пробившиеся сквозь зеленый купол листвы, позолотили его смуглую кожу… В общем, куда до него фавну! Держу пари, мерзавец отлично это знал.