— Теперь понятно, на что ему нужны деньги, — прошептал он.
Грейс вспомнила, как впервые увидела Тедди у дверей дома Ивонны. Мальчик сказал тогда, что откладывает деньги на что-то особенное.
— Ему нужна ванночка для птиц? — Кеннеди покачал головой:
— Нет, ему нужен ангел.
— Почему ты так думаешь?
— Эту страничку вырезала откуда-то сама Рэйлин. Хотела купить такую статую для сада. После ее смерти Тедди просил установить ангела на могилу.
— А ты не захотел?
— Я предпочел обычный, геометрической формы камень. Чтобы было легко сделать надпись. — Он нахмурился и покачал головой, похоже недовольный собой. — То было трудное для всех нас время, и я, наверно, слишком мало обращал внимания на мальчиков и не смог понять, насколько важен для Тедди этот ангел.
— С тех пор прошло целых два года, а он помнит, не забыл. Это так трогательно.
— Да. — Кеннеди свернул листок треугольником и положил его на прикроватную тумбочку. — Надо поговорить с ним при первой же возможности. Узнать, нельзя ли как-то ему помочь.
— По-моему, Тедди хочет сделать все сам, — заметила Грейс. — В противном случае он уже давно обратился бы к тебе или кому-то еще.
Кеннеди провел пальцем вдоль ее нижней губы и задумчиво кивнул:
— Наверно, ты права. Пожалуй, я постараюсь найти для него какую-нибудь работу по дому.
Его прикосновение снова пробудило уснувшее было желание.
— Согласна, так будет лучше.
Поправив одеяло, Кеннеди вышел из комнаты Тедди и повел Грейс дальше, к массивной двойной двери, за которой обнаружилась просторная спальня с широкой кроватью под высоким балдахином. Арочный проем слева вел в уютный уголок с секретером и диванчиком с множеством подушечек. Справа помещались два высоких встроенных шкафа и огромная ванная.
— Мило, — сдержанно похвалила Грейс.
То ощущение близости, что соединило их в комнате Тедди еще минуту назад, ушло. Она снова чувствовала себя неуверенно, остро сознавая, что оказалась в чужих владениях, еще хранящих память о своей бывшей хозяйке.
Должно быть, Кеннеди уловил нервозность в ее голосе.
— Успокойся, — сказал он и, пройдя в ванную, включил джакузи.
— Я спокойна, — попыталась уверить его Грейс. Вернувшись, он обнял ее за талию.
— Может быть, это я нервничаю. Боюсь, что ты уйдешь, сбежишь, а я просто умираю от желания. Я хочу быть с тобой, Грейс. Любить тебя.
Она мельком взглянула на широкую кровать. Кровать Рэйлин.
— Я знаю.
— Прошлой ночью ты попросила меня остаться, а сегодня о том же прошу тебя я.
— Пойми, Кеннеди, мне здесь не по себе. Здесь все чужое, все не мое.
— Я хочу, чтобы ты была со мной. — Он поцеловал ее. — Скажи, что ты тоже этого хочешь.
— Чего я хочу, совершенно не важно, и от моих желаний ничего не изменится.
Его левая, здоровая, рука скользнула под рубашку, пальцы быстро справились с застежкой бюстгальтера, и Грейс чуть не задохнулась от прокатившейся через нее волны наслаждения, когда его ладонь накрыла ее грудь.
— Тебе не о чем беспокоиться — я обо всем позаботился, и презервативов хватит до утра.
— Я бы предпочла вообще ими не пользоваться.
Он резко, словно получив разряд электричества, отпрянул.
— Что? Почему?
— Больше всего на свете я хочу ребенка. Хочу, чтобы у меня был ребенок от тебя.
В глазах его что-то изменилось, в них появилось новое, еще не знакомое ей выражение.
— Но…
— Знаю, это невозможно, — перебила его Грейс, качая головой. — Я все знаю.
Кеннеди снова поцеловал ее. Поначалу осторожно, словно пробуя некий новый вкус, но, когда она обняла его за шею и ответила на настойчивый порыв губ, поцелуй пошел дальше и глубже.
— Ванна вот-вот переполнится, — пробормотал он, увлекая ее за собой.
Они разделись быстро, спеша и помогая друг другу, и, когда он выпрямился перед ней, абсолютно голый, она не сдержала улыбки. Почти со всех сторон их окружали зеркала, и теперь в них отражалась по меньшей мере дюжина обнаженных пар.
— Ого.
Кеннеди самодовольно усмехнулся, подтолкнул ее к ванне, а когда она погрузилась в воду, принялся натирать ароматным мылом. Через пару минут кожа уже блестела, тела, сталкиваясь, скользили, отчего возникало ощущение, что она плывет в воздухе.
— Грейс?
— Что?
— Если у тебя будет ребенок, ты останешься? — негромко спросил он.
— На сколько?
— Навсегда. Ты выйдешь за меня?
На мгновение ей показалось, что кто-то вытащил затычку и вода, устремившись из ванны, уносит ее с собой.
— Что?
— Ты слышала, что я сказал. — Он взял ее за руку, и их пальцы переплелись.
— Ты сошел с ума, даже если просто подумал об этом. Тебе не хуже меня известно, что это невозможно.
— Только скажи, что ты ни в чем не виновата. Скажи, что не имеешь никакого отношения к исчезновению Ли Баркера. Скажи это, и я подарю тебе ребенка, а мы сможем пожениться.
Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди.
— Нет, Кеннеди, нет. Это невозможно.
— Да, Грейс, да, — твердил он, находя дорожки к самым потайным, самым чувствительным ее уголкам.
Она задыхалась, кусала губы, чувствуя, что слабеет, уступает его натиску, теряет остатки благоразумия и сходит с ума… от желания.
— Я… я не могу…
— Я знаю, чего хочу. Я хочу, чтобы мы были вместе. Хочу, чтобы ты была со мной и с детьми. В этом доме. Каждый день. Разве ты этого не хочешь?
— Хочу, — прошептала она, теряя силы. — Но этому не бывать, потому что это невозможно.
— Тебе нужно только довериться мне. Вместе мы сумеем выстроить наше будущее. Но только если будем доверять друг другу.
Как там сказал Клэй? Что-то насчет того, что она заслужила право на счастье. А если это правда? Если Кеннеди прав и будущее зависит только от них? Он предлагал все, о чем она только могла мечтать, но и цену просил немалую. Полную правду.
— Ну же, Грейс, — снова и снова повторял он, покрывая поцелуями ее виски, щеки, веки. — Ну же, скажи. Я никогда тебя не обижу. Мы будем одной семьей.
Все тело напряглось и дрожало. Надежда, желание и страх переполняли ее.
— У нас могла бы быть девочка, сестричка для Тедди и Хита.
Голоса в голове кричали, требовали, напоминали, что правда должна остаться тайной, что мир рассыплется прахом, если только она откроет рот и проговорится. Но сердце говорило другое, прося поверить, открыться хотя бы раз. Только один раз.