Однако метил он не в престарелого монарха, а в Ключ к Тени. Маг не знал, есть ли у него хоть какая-то надежда уничтожить артефакт. Что ж, если, получится хотя бы повредить его — это уже хорошо. Главное — удержать Хана подольше, не дать ему помешать капитану Дюмону и Горсту. Служитель Рашмы посвятил свою жизнь борьбе за сохранение равновесия, и если сейчас придется отдать эту жизнь — он готов.
Он послал вперед Зубы Трэг`Оула, рассчитывая, что один из снарядов ударит в кристалл.
Джарис Хан повел рукой, и мерцающий серебром щит защитил Ключ от опасности. Костяные снаряды отскакивали от него и рикошетили в стороны.
Стиснув зубы, Зэйл отозвал чары. Однако последний голем уже рассыпался — Зубы довершили то, что начал Хан.
— Отродье Диабло!
Величественный лорд встал перед Черным камнем, оберегая его своим телом, даже рост монарха вроде бы увеличился. Глаза его горели красным, как у настоящего демона. Полностью порабощенный Тьмой Первичного Зла, Джарис Хан не видел даже собственного проклятия.
— Поработитель душ! Прими же вечную кару!
— А что, эта кара включает в себя выслушивание твоих проповедей, милорд?
Зэйл в открытую издевался над правителем. Лучшим его оружием оказались не заклинания и даже не големы. Слова, слова жалили Джариса Хана больше, чем что-либо, особенно те, что выставляли его глупцом, а не благочестивым светочем истины, каковым он себя считал.
Но на этот раз правитель Уреха отреагировал не так, как ожидал маг. Лорд Хан качнул головой с насмешливой жалостью и ответил:
— Введенный в заблуждение дурень. Зло, испортившее тебя, заставляет недооценивать Силы Света. Я знаю чего ты добиваешься, и знаю, зачем ты это делаешь!
— Я лишь пытаюсь уберечь свои уши от твоих непрерывных нотаций.
И снова Джарис Хан не обратил внимания на наживку. Он тихонько хихикнул и посмотрел на Зэйла сверху вниз, будто на блохастую дворняжку.
— Последнее, отчаянное оружие побежденного негодяя. Твои марионетки и то послужили тебе лучше, мастер Зэйл, ибо они, по крайней мере, сумели меня провести.
— Они были нужны только для того, чтобы привести тебя сюда, — парировал некромант, — сюда, где тебя ждал я.
— И ты думаешь, что удержишь меня здесь, пока твои компаньоны добираются до Ключа? Неужели ты полагал, что я оставлю кристалл без присмотра? Этанна следит за ним, она увидит идущих наемников и все сделает правильно.
Зэйл позволил себе небрежную улыбку:
— Даже с капитаном Дюмоном?
Стрела попала в цель.
— Этанна позаботится, чтобы он не сдвинул и не повредил кристалл. Это все, что от нее требуется.
— Она хочет капитана, милорд. Она очень хочет его. Страсть твоей дочери — или даже ее любовь, а? — может отвлечь ее. А это, возможно, все, что требуется ему.
— Этанна знает свои обязанности, — возразил старец, но брови его нахмурились. — Она не предаст дело архангела!
Пока Хан говорил, руки его вдруг затрещали, налившись энергией. Зэйл увидел, что время для бесед истекло; теперь, если он еще надеется дать капитану и Горсту время, он должен бороться изо всех сил.
— Время сознаться в грехах и просить очищения, некромант, — громыхнул бас Джариса Хана. — И не бойся за сердце Этанны. Она, в конце концов, дочь своего отца и сделает то, что должно быть сделано, даже если это и означает полное уничтожение Кентрила Дюмона!
Свирепый ветер и жестокий холод ничуть не заботили колдунью, разыскивающую на ночном горном склоне Горста. С узкого, ненадежного каменного выступа она озирала поверхность скалы глазами, видящими во мраке не хуже кошачьих, высматривая малейшие признаки движения.
Лишь одна мысль отвлекала ее, буравила разум с яростной энергией голодной пиявки. Она знала, что отец обещал не причинять вреда ее дорогому Кентрилу, но ведь всякое случается. В своей ошибочной вере в некроманта Кентрил мог принести себя в жертву этому отвратительному бледному магу. Как же это расстраивало Этанну!
Не заметив ничего необычного, девушка перенеслась на другое место. Она держалась у самой вершины горного пика, не заходя на него, — ведь даже ночное небо не Давало защиты. Только черная тень, уютная тень — щит от ужасной участи, которую не предотвратил бы и дар архангела.
Внезапно она увидела далеко внизу какую-то фигура. Должно быть, это гигант-наемник Этанна подобралась поближе, чтобы первый же удар оказался смертельным. Ради ее Кентрила она сделает смерть его друга быстрой.
За высоким силуэтом возникла вторая фигурка, поменьше.
— Нет! — задохнулась женщина.
Это не может быть Зэйл, которого она хорошо разглядела в видении отца, но ведь это не может быть и Кентрил. Он шел с некромантом. Как он мог оказаться здесь?
Надо остановить их. Нельзя позволить им добраться до Ключа к Свету. Простое заклинание уничтожит часть горы, по которой они карабкаются, и убьет Кентрила.
Этанна отбросила эту мысль. Должен быть другой способ остановить их. Но любая попытка преградить им путь, разрушив склон, наверняка погубит обоих.
— Я не могу, — пробормотала она.
И все же бездействовать означает предать не только отца, но и великого светлого архангела Миракодуса.
Мысль об архангеле родила в Этанне любовь и страх разом. Она думала о его дивных дарах, но и не забыла ужаса, который пережила, когда ангел вошел в ее разум и душу. Этанна не хотела проходить через это снова. Память до сих пор терзала ее.
Она простерла руки во тьму, и почти немедленно молитва даровала ей благословенную идею. Этаниа не может поднять руку на своего возлюбленного, но не смеет и изменить стремлениям отца. Но она может поставить Кентрила перед выбором, который покажет, был ли он с самого начала достоин ее любви. Наверняка отец и архангел увидят, что это честно. Наверняка они поймут ее.
А если Кентрил действительно умрет, что ж, так тому и быть.
Слишком поздно Кентрилу пришло в голову, что взбираться на Нимир в темноте очень неразумно. В прошлый раз они брали с собой факелы разгоняющие тьму. Он вспомнил об этом только после того, как заклинание Зэйла начало действовать, но к тому времени и пещера, и некромант уже исчезли.