Я прикусила нижнюю губу. Вдруг Дина права, и ее брат гений? Сейчас он ведет себя как сумасшедший профессор, просидевший последние тридцать лет в крепко запертой комнате без окон. Женщины давным-давно сели за руль, и многие из них сами заработали деньги на машину…
Очутившись наконец-то дома, я, поколебавшись, открыла портфель Дегтярева. Я не люблю шарить по чужим карманам и изучать содержимое не принадлежащих мне сумок. Но вдруг в кейсе есть бумаги, которые хоть немного прольют свет на то, что случилось в квартире Юли.
Первое, что попалось мне на глаза, был пакет с тремя глазированными творожными сырками. Я обозлилась на толстяка. Вот оно как! Я стараюсь изо всех сил, чтобы Александр Михайлович сбросил лишние килограммы, а он тайком покупает жирные сладости и лопает их в большом количестве! Ну-ка, что там еще! Булки с заварным кремом! Ну вообще! Нет слов! Переполнившись негодованием, я начала перебирать остальные вещи: спортивная газета, два тщательно сложенных пакета, довольно толстый том «Ремонт квартиры своими силами», несколько, на мой взгляд, совершенно не нужных карманных календариков, расческа… Интересно, зачем она почти лысому полковнику? На самом дне обнаружилась тонкая прозрачная папка. Я быстро схватила ее, вытащила два листа бумаги, попыталась прочесть текст и потерпела фиаско. Во-первых, почерк у Дегтярева отвратительный, даже курица лапой лучше нацарапает. Во-вторых… В заметках нет никакого смысла: это просто какие-то обрывки фраз. «Вечером нету». «Затем он ушел». «Преступное намерение». Такое впечатление, что полковник собирался выступать перед большой аудиторией и сделал конспект, основная информация в голове у докладчика. Увы, портфель мне не помог!
Утро началось со звонка Оксаны.
– Спишь? – спросила она.
Я с огромным трудом разлепила веки, увидела, что часы показывают десять, и простонала:
– Нет.
– Можешь подъехать к полудню?
– Что с Дегтяревым? – испугалась я.
– Все прекрасно, – поспешно ответила Ксюня. – Анализы сделали, с профессором проконсультировались, остались небольшие нюансы, но они решаемы. Повода для беспокойства нет, как я и полагала, никакого инсульта не было.
Но я очень хорошо знаю Оксанку, и ее бодрый голос мне не понравился. Поэтому я в один миг слетела с кровати и, забыв выпить кофе, понеслась к гаражу.
– Я же сказала, что он в порядке, – покачала головой подруга, увидев меня через рекордно короткое после ее звонка время, – ты могла спокойно позавтракать.
– Как ты догадалась? – изумилась я. – У меня что, на лбу написано, что я не поела?
– Почти, – ухмыльнулась Ксюня. – Футболка надета наизнанку, волосы не расчесаны, а на ногах разные кроссовки.
Я опустила глаза. Точно! На левой ноге красовался красный кед, на правой – белый.
– Дегтярев здоров, – продолжала Оксанка, – давление в норме, холестерин, правда, повышен, но это не имеет отношения к основной проблеме.
– Значит, проблема все-таки существует? – напряглась я.
Оксана встала.
– Пошли, поглядишь на нашего братца Кролика.
Полковник сидел на кровати с самым несчастным видом.
– За каким чертом ты меня сюда приперла? – возмутился он, едва я переступила порог палаты.
– Ты помнишь, как мы ехали в больницу? – обрадовалась я.
– Я что, похож на идиота? – покраснел Александр Михайлович.
– Сейчас нет. Скажи, как меня зовут?
Дегтярев поджал губы, затем заявил:
– Ролизальда Генриховна Попардепель. Потомственная ведьма в шестом поколении.
Я в ужасе посмотрела на Оксану. И она считает полковника вменяемым? Да у него начисто снесло крышу!
– Не идиотничай! – Оксана погрозила толстяку пальцем. – Иначе переведем тебя в психиатрическое отделение.
– Она первая начала, – обиделся полковник. – Не желаю терпеть издевательств.
– Ты меня узнал! – обрадовалась я.
– Оксана Степановна, – крикнули из коридора, – у Никитина трубка выпала!
Подруга, не говоря ни слова, метнулась на зов. Мы с Дегтяревым остались одни.
– Тебе не трудно разговаривать? – нежно осведомилась я.
– Ну? – без особого энтузиазма откликнулся полковник. – На какую тему меня пилить станешь? Если по поводу диеты, то лучше не начинай. Сама куришь? Чего молчишь? Ты наносишь ущерб своему организму дымом, а я едой. Тема исчерпана!
– Можешь рассказать, как ты сюда попал?
– Опять начинается… Разбудили меня в семь утра, засунули под мышку холодный мокрый градусник, высосали почти всю кровь на анализы и начали приматываться с идиотскими вопросами! Только отвязались – ты прискакала. Ну, добивай меня!
С видом мученика Дегтярев откинулся на подушку, сложил руки на груди и застыл в позе изваяния.
– Как ты сюда попал? – повторила я вопрос.
– Да ты же, Дарья, меня и привезла.
– Откуда?
– Из квартиры.
– Чьей?
Полковник уставился в потолок.
– Кому принадлежит жилплощадь?
Молчание.
– Откуда знаешь Юлию Моргалову-Яценко?
– Кого? – с изумлением осведомился полковник.
– Женщину, в «трешке» которой я тебя нашла, зовут Юля. Ты мне позвонил, попросил о помощи и…
– Я? – подскочил приятель.
– Именно так.
– Ошибаешься, – безапелляционно заявил полковник. – У тебя в голове компот! Ты все перепутала.
– Ладно, – кивнула я, – давай заедем с другой стороны. Ты брал отпуск?
– Я? Кто сказал тебе подобную глупость?
– Виктор Кондратьев.
– Он идиот с кашей вместо мозгов! – снова возмутился приятель. – Это ему надо лежать в клинике. Я никогда не отдыхаю в начале лета.
– Какой сейчас месяц?
– Июнь.
– А число?
– Не помню. Какая разница? Ну забыл… Дай ежедневник, посмотрю и отвечу.