— Пошли, поговорим? — сказал Грязнов, глазами показывая Климушину в сторону сада. И когда они отошли подальше от дома, Володя достал удостоверение и показал Вячеславу Ивановичу. Все верно: старший опер Управления собственной безопасности Астраханского ГУВД, как и предлагал Привалов, обеспечив своего посланца соответствующими правами и полномочиями. А должность гендиректора подмосковной строительной фирмы — она для прикрытия.
— Давай-ка, Володя, насчет жилья что-нибудь придумаем завтра, а сегодня тебе появляться на улице нет никакого резона, надо обсудить ситуацию, и потом уже сделать соответствующие выводы…
Всю первую половину дня сыщики — старый и молодой — посвятили тому, что Грязнов подробнейшим образом ввел Климушина в курс тех вопросов, которые возникли при его собственном расследовании. А Володя в свою очередь проинформировал Вячеслава Ивановича о тех фактах, с коими он успел познакомиться за два прошедших дня, по указанию и при поддержке генерала, то есть выловить в многостраничном обвинительном заключении по уголовному делу всякого рода нестыковки и явные натяжки. Оно в настоящее время еще изучалось стороной защиты, которая не торопилась, будто выжидая каких-то указаний сверху, поэтому и до начала судебного разбирательства было еще, очевидно, далеко. Пока судья назначил только сроки предварительного слушания. Надо полагать, и у судьи могли возникнуть вопросы, которые потребуют от следствия дополнительных подтверждений самих фактов преступлений, инкриминируемых Калужкину. А возможно, еще и адвокат, после ознакомления с обвинительным заключением по уголовному делу, сочтет необходимым заявить ходатайство об исключении из обвинительного заключения каких-то эпизодов, да хоть и с той же машиной Калужкина, подвергая сомнению вообще участие его подзащитного в убийстве Эренгенова. Судья, как сообщил Вячеславу Ивановичу Володя, не очень-то шел на поводу у всесильной, как считалось в губернии, прокуратуры. И это могло вселить в Грязнова определенную уверенность в том, что просто так, за здорово живешь, следствие не перекинет чужие грехи на невиновного человека. Впрочем, истинное положение дела могли показать только время и старания тех, кому была небезразлична горькая судьба человека, потерявшего все, а теперь готового расстаться и с жизнью. Ибо пожизненное осуждение ему было уже, целенаправленными стараниями весьма заинтересованного в этом следствия, полностью обеспечено. Однако, как показали некоторые факты, выловленные Володей в обвинительном заключении, «уши» следствия торчали довольно заметно. А кроме того, в загашнике у Грязнова имелся еще один козырь — так хотелось думать, — который мог бы резко изменить всю ситуацию и в конечном счете поменять местами обвинителей и обвиняемого. Если бы, разумеется, им — Грязнову с Климушиным — удалось вскрыть и «раскрутить» этот факт. Вот об этом, понизив голос, Вячеслав Иванович и заговорил с якобы «неприметным», но, правда, одетым в обычную, неброскую одежду оперативником. Впрочем, рыжие его волосы можно было накрыть бейсболкой, чтобы голова Володи не маячила без нужды совершенно лишним в станице светофором. Хотя, если быть до конца справедливым, то некогда, в далекой молодости, Грязнов и сам носил огненно-рыжую шевелюру, и это обстоятельство ничуть не мешало ему в оперативной работе. Так что посмеялись и забыли…
Как и полагал Вячеслав Иванович, задуманная им проверка окружения покойного Дадаева, а теперь и последнего, младшего брата могла состояться лишь с согласия и при непосредственной помощи Алексея Кирилловича. Обсудив план операции, Грязнов с Климушиным решили позвонить в Астрахань, чтобы сначала решить дело в принципе. Надо сказать, что после ознакомления с соображениями Вячеслава Ивановича Володя в основном разделил его точку зрения, однако у него оставались и вопросы, которые мог разрешить только его начальник. Сам Климушин мог бы немедленно приступить к операции, если бы не требовалась скрупулезно точная предварительная подготовка. Подозреваемых в преступлениях, совершенных в станице, можно было спугнуть, и тогда в деле Калужкина окончательно исчезла бы всякая надежда на поворот его лицом к истине.
И вот, пока они судили да рядили, фортуна сама решила помочь им. Устроившись под старой яблоней так, что им были видны все подходы, а сами они оставались в тени, сыщики увидели приближающуюся к ним Дусю.
— Погоди, — Грязнов тронул локоть Володи, — чего там у нее случилось? Чем озабочена?
— Слава, — негромко заговорила она, подходя, — там Зина забежала, у нее новость для тебя.
— А что случилось?
Вчера подруга заглянула под вечер, и они уговорили ее остаться поужинать, вот она и стала невольной участницей разговора о Дарье Двужильной, которая исчезла с концами и никто не знал, где ее теперь искать.
— Ну, мы ж поминали Дашку, забыл? А сейчас Зинка сообщила, что полчаса назад видела ее на остановке, где она вышла из автобуса и отправилась к себе домой.
— Вот это номер! — обрадовался Вячеслав Иванович и задумался. Потом вдруг взглянул на Володю, и глаза его засветились хитринкой. — Слушай, не отпускай-ка ее, мы сейчас обсудим один вариант и подойдем, ладно?
— Как скажешь, — улыбнулась Дуся. — Тогда не тяните, обед скоро будет на столе. Где накроем, в доме или на веранде? Или, может, в саду?
— Пожалуй, лучше в доме, — подумав, серьезно ответил Грязнов. — Без лишних глаз. Иди, мы не задержимся…
Они и не задержались, пришли минут двадцать спустя. У Зины застыло вопросительное выражение на лице.
— Ты молодчина, — уверенно сказал ей Грязнов. — Познакомься, Володя. Он — директор известной строительной фирмы в Подмосковье. Отдохнуть приехал, рыбки вкусной поесть, с собой в Москву увезти. И не знает, где остановиться. Мы вот и подумали: а что, если у этой Дарьи? Дом большой, живет одна…
— Да ты что, Слава, лучше, что ль, не нашли? — только что не возмутилась Зина.
— Погоди, не торопись, — успокоил ее Грязнов. — Нужно о другом думать, согласится она или нет? Это куда важнее. И как бы получше это сделать? Ну, скажем, прибыл человек аж из самой Москвы, а теперь ездит, хочет на постой определиться. Мог и узнать у кого-то, что у Дарьи Степановны комната есть свободная. Не согласится пустить к себе? Или у нее свои правила?
— Да зачем это нужно? — настаивала Дуся. — Разве здесь плохо? Да я…
— Плохо, Дуся, — решительно перебил ее Грязнов. — Мы с ним, с этим молодым человеком, вообще-то говоря, даже и не знакомы. Просто он, видишь ли, проезжая мимо, остановился и спросил, можно ли где в Ивановской снять койку на недельку? У тебя занято, здесь я уже живу. У Зины — старая мать, да и дом невелик, тоже неловко незнакомого и одинокого молодого человека привечать. Опять же и ты, Зинуля, вчера вроде как с одним гуляла, а сегодня — уже как бы с другим, зачем хорошей женщине такая слава? Ведь разнесут, стыда не оберешься. А у Дарьи — никого нет. Да и не такая уж она и распутная, похоже, народ больше треплется от скуки. Да и ты, Зина, говорила вчера, что у тебя с ней отношения не натянутые, вот и порекомендовала бы, что ли? Разве ей лишние денежки помешают? Да и Володя, чай, не в логово голодной львицы отправляется. А что разговоры пойдут, так ему на это дело наплевать: сегодня приехал, завтра уедет. Наверное, и Дашке этой тоже все равно, привычное дело.