— О контрабанде.
— Да. Я хотел добавить, что фата, которую Абигейл надевала на свадьбу, была из французского кружева; она досталась ей от матери. А Нед, упокой Господь его душу, еще до войны регулярно наведывался во Францию. Один или два раза он брал с собой и Бена; мальчику тогда было лет пятнадцать. Бен сам мне рассказал об этом, когда я навещал его дома — уже после того, как он поранил ногу. Бен страдал морской болезнью; начался шторм, и им пришлось зайти в другой французский порт, не тот, куда они заходили всегда. Мальчику стало так плохо, что его взяла к себе одна французская семья. Он не понимал ни слова из того, что они ему говорили, но потом несколько недель ходил как в тумане. Он влюбился в хозяйскую дочку. Конечно, потом все прошло — у мальчиков в таком возрасте обычно все быстро проходит.
Прошло ли? Ратлидж вспомнил тетрадь, которая хранилась в коробке на чердаке в доме Лоутонов, и описание женщины в «Главе семнадцатой». Может быть, Бен списал ее с девушки, в которую, как считал, влюбился мальчишкой?
— Французы показывали самому Неду книгу, о которой шла речь? Может быть, в другую поездку?
— Вряд ли. Если и показывали, со мной он не поделился. Хотя Нед не стал бы молчать, он любил хорошую шутку. Почему вы спрашиваете?
— Потому что книга, возможно, все же существует. И ее автор — действительно Эдвард Уиллет. Но не отец, разумеется. Сын!
— И все равно не понимаю, почему вы так ею интересуетесь. Какое отношение имеет книга к смерти молодого Уиллета? А может, ее автор — дальний родственник из другой ветви семьи? Нед когда-то говорил, что Уиллеты живут и в Дербишире, и в Норфолке.
— Я тоже многого не понимаю… пока.
Моррисон покачал головой:
— Как вы думаете, сколько книг прочитывают за год все жители Фарнэма, вместе взятые? Ни одной! Правда, кто-то иногда читает Библию. В деревне жизнь нелегкая. Для местных книга — роскошь. У них нет ни времени на чтение, ни денег на покупку книг. Дети ходят в школу, пока не подрастают и не начинают сами зарабатывать свой хлеб. Война стала для фарнэмцев особенно тяжелым испытанием, потому что они оказались отрезаны от моря.
— Понимаю.
— Может быть, я могу вам помочь чем-нибудь еще? Кроме полного имени Бена…
Ратлидж сказал:
— Я столкнулся с настоящей головоломкой. Три смерти, между которыми на первый взгляд нет никакой связи. Миссис Рассел в четырнадцатом, Джастин Фаулер в пятнадцатом и вот теперь — Бен Уиллет. Вы знаете здешних жителей так, как я не узнаю никогда. Может быть, вы видите между их смертями какую-то связь? Может быть, я что-то упустил?
Моррисон нахмурился:
— Мы ведь не знаем, что случилось с миссис Рассел, верно? Возможно, она очень расстроилась из-за надвигающейся войны, как и предположили ее родственники. Если это так, я возлагаю часть вины и на себя — за то, что вовремя не понял, как ей трудно. Ну а Фаулер… Почему вы вообще решили, что он умер? Просто потому, что он оборвал отношения с людьми, с которыми раньше жил под одной крышей? Попав в беду, человек иногда предпочитает обратиться к незнакомым людям, а не испытывать на себе жалость тех, кто ему небезразличен. Ну а Бен… боюсь, в конце концов окажется, что его смерть имеет гораздо больше отношения к Лондону, чем к Фарнэму.
— Ваши доводы вполне разумны. Хотелось бы мне в них поверить! Но если бы вы прослужили в полиции столько, сколько я, у вас тоже выработалось бы своего рода чутье на такие преступления. Даже если на первый взгляд никакой связи между тремя смертями нет, медальон на шее Бена Уиллета прочно привязывает его к «Берегу».
— Ах да, медальон. Уверен, медальону тоже можно найти какое-нибудь вполне разумное объяснение… По-моему, мисс Фаррадей оставила за собой след из разбитых сердец. Не удивлюсь, если одним из пострадавших стал и Бен. Она, в конце концов, была очень добра к нему.
— Да, ваши доводы объясняют, почему он имел при себе ее фотографию. Но не сам медальон.
— А вы совершенно уверены, что такой медальон единственный?
— С инициалами миссис Рассел, выгравированными на крышке?
— На свете множество женщин, которых зовут на ту же букву, что и ее: Элизабет, Эмили, Элинор, Эстер… об этом вы не подумали?
— Уж больно подозрительное совпадение.
Моррисон улыбнулся:
— К сожалению, здесь я ничем не могу вам помочь. Мое дело — спасать души, а не охотиться за убийцами.
Когда Ратлидж встал, собираясь уходить, Моррисон добавил:
— Если окажется, что книга Уиллета существует, мне бы хотелось об этом узнать. Более того, я бы сам охотно ее прочел.
— Если я что-то узнаю, обязательно сообщу вам.
На пороге Ратлидж спросил:
— Как по-вашему, Джессап опасен?
— Тимоти? Он непростой человек. И не любит, когда ему перечат. Он прямо рвал и метал, когда Бен пошел в услужение, а не в рыбаки или когда в нашем приходе появился аэродром. Один раз он чуть не убил приезжего; избил его до полусмерти, когда узнал, что тот приехал сюда, чтобы изучить возможность превратить Фарнэм в курортный городок. Мне бы не хотелось с ним ссориться.
Священник, сам того не зная, почти слово в слово повторил отзыв о Джессапе констебля Нельсона. Замечание Моррисона объясняло, почему Джессап так неприязненно отнесся к ним с Франс.
Покинув дом священника, Ратлидж три четверти часа убил на поиски сбежавшей лошади. Конечно, можно было предположить, что ее угнал Рассел, чтобы скорее попасть в Фарнэм. Но ему повезло не больше, чем до того констеблю Нельсону. Недавно, правда, по дороге проезжала телега, запряженная лошадью, но отдельно лошади не было.
На обратном пути в Лондон Ратлидж не переставал размышлять о трех жертвах. Пусть Моррисон и считает, будто между ними нет никакой связи, Ратлиджу казалось, что связь есть. Вот одна из причин, почему он отправился на поиски Рассела.
Приехав к Синтии Фаррадей, он был готов к тому, что она откажется его принять. Но горничная Мэри без слов впустила его и провела в малую гостиную, где мисс Фаррадей писала письмо.
— Если вы заехали узнать, как я себя чувствую, напрасно потратили время, — сказала она, поднимая голову. — Сейчас я очень зла. На Уайата и на себя — за то, что испугалась его.
— Рад видеть, что вы полностью оправились, — ответил Ратлидж и спросил: — У вас, случайно, не сохранилась книга, которую, по слухам, написал Бен Уиллет?
— По слухам? — возмутилась Синтия. — Я же сама говорила вам, что он написал две книги! И работал над третьей. Не думаю, что он закончил ее до того, как его убили. Но факт остается фактом! — Встав из-за стола, она подошла к стеллажу у окна, сняла с полки две книги и протянула Ратлиджу. На обложке имелось имя автора: Эдвард Уиллет. Как и ожидал Ратлидж, он раскрыл первую и принялся листать, выхватывая куски наугад.
Это и в самом деле были военные мемуары. Они назывались «Долгая дорога домой».