Но промедление смерти подобно. Еще несколько секунд, и нам уже не поможет редкостное искусство, преподанное мне Акирой, разве что только сам господь бог со своими ангелами, архангелами, серафимами и херувимами. Да и то в день воскрешения всех мертвых.
— Спокойно, мальчики, — сказала я. — Не будем пороть горячку. В конце концов, что это вы встречаете нас в дверях? Давайте пройдем в комнаты, поговорим, обсудим.
А что у нас тут? Шоу «О чем думает женщина», что ли? — язвительно переспросил тот, со шприцем, и отвел от меня пристальный взгляд. Я чуть попятилась и наткнулась спиной на стену. В квартире Геннадия Ильича Бубнова была одна примечательная особенность. Выключатели располагались не на уровне глаз, как в большинстве российских квартир, а, скажем так, существенно ниже. На уровне пояса. Пятясь, я загородила спиной такой выключатель. По губам человека со шприцем прозмеилась быстрая усмешка, и я, не задумываясь, выключила свет. И тут же прянула в сторону и вниз, наугад вытянув при этом руку в резком выпаде.
Не попала. Кто-то из злоумышленников выкрикнул что-то неразборчивое, кто-то с рваным хрипом закашлялся. Очевидно, били наугад с целью попасть в меня и попали в своего.
— Свет выключила! Сука!
— Да куда ты денешься… А!!
Я не стала отвечать — естественно. Я бесшумно переместилась и прянула к выходу. Мои руки скользнули по входной двери, но тотчас же я поняла, что просто не успею открыть ее. Не успею. Не смогу — на ощупь-то. Если бы я жила в этой квартире хотя бы два дня, то мне это, возможно, и удалось бы, но сейчас… нет, едва ли.
Я рванулась вперед, схватив за руку Геннадия" Ильича, и бросилась с ним к ближайшей двери, ведущей в комнаты. Как и ожидалось, я наткнулась на одного из гостей.
Вероятно, того, что был с «узи», потому что послышалась короткая сухая очередь, потом какой-то грохот, — и наконец воздух прорезал хриплый вопль:
— Не стрелять… урррроды!!!
Я с силой вытянула руку вперед и, судя по ощущениям, попала парню прямо в переносицу.
Судя по шуму, сопоставимому с грохотом от падения массивного шкафа, тому не пришлось по вкусу мое обращение.
Путь в комнаты был свободен.
Мы взбежали по лестнице, ведущей на второй уровень. Впрочем, взбежали — это громко сказано: бежала одна я, а Бубнов волочился за мной, как груженная всяким хламом волжская баржа за могучим бурлаком. Вбежав в комнату, я первым делом не зажгла свет, нет, а захлопнула дверь и, нащупав ручку, повернула блокиратор. Теперь дверь заперта.
Вдруг загорелся свет, и мы наткнулись еще на двоих: человек, заказывавший Бубнова, явно не поскупился на расходы и нанял целый взвод бравых вояк.
Впрочем, они оказались не столь уж и бравыми.
Хотя внешний вид заставлял заподозрить в них нешуточные боевые амбиции, особенно в лохматом рыжем верзиле в черной «косухе», которые носят преимущественно байкеры и металлисты-грайндкоровцы. Он сорвал с сиденья свою толстую задницу и вскинул на меня пистолет, а потом, сдержанно, но удивительно мерзко ухмыляясь, коротко, басом, произнес:
— Ррруки, падла!
— Ух, какой ты крутой, — сказала я, спокойно поднимая руки и поправляя одной из них прическу. — А где куртку такую купил? Не в секонд-хенде? А то у меня на днях один знакомый бомжик… удивительно милый человек… такую же точно сдал.
Он сдавленно пролаял матерщину и решительно шагнул к нам. Бубнов, который, несмотря на его беспомощное состояние, успел извлечь из кармана мобильник, задрожал и выронил телефон на ковер.
— Сколько же вас тут, ребята? — продолжала я. — Просто какое-то каледонское африканское сафари. Высокий класс, как говорил Авессалом Владимирович Изнуренков.
Он совершенно напрасно слушал мой бред и не следил за моей правой ногой, которой я выводила на полу вензеля. Наверное, он полагал, что я колбашу ногой от волнения, однако же дело было совершенно в ином. Я проверяла гибкость щиколотки и ступни, выверяя это для претворения в жизнь одного простенького приема. Очень простого и эффективного. Очень.
Подробнее.
Туфли, которые были на мне, являли собой не просто модную модель промышленности Италии. Русские умельцы внесли в них свои коррективы. Один такой русский умелец вделал в каблук массивный металлический наконечник, который выскакивал, стоило зафиксировать туфлю на носке и проделать несколько энергичных движений ступней. После этого оставался минимум: удачно и метко эту туфлю метнуть. Обычно она летела не хуже иного разящего холодного оружия и каблуком вонзалась точно в цель — если соблюсти предельную точность метания.
Я очаровательно улыбнулась и, приспустив туфлю на носок, резко выбросила ногу вперед. Тип напротив даже не успел понять толком, как ему не повезло. Потому что каблук… о, каблук в следующую секунду сидел в голове этого рыжего недоумка. Он не успел ничего сделать, не успел даже простонать. Каблук впился в лоб (стареем, Машенька, целила-то я в глаз) и прошил лобовую кость. Смерть наступила мгновенно.
Второй, совершенно лысый худой парень, пронзительно, по-бабьи взвизгнул и бросился на меня. Тут я, не мудрствуя лукаво, уклонилась от его первого, по-мамаевски стихийного наскока, а потом от всей души зарядила в солнечное сплетение — правой ногой.
Потому что, как говорится, охота руки марать… Особенно если учесть, что от моих титановых накладок в виде ногтей, которые располосовали бы этого индивида, кровищи было бы, как на бойне, а к чему это?
Тощий буквально задохнулся от жуткой боли, его отбросило к окну и переломило пополам. Пытаясь восстановить равновесие, он конвульсивно хватанул руками первое, что попалось, а именно — одно из плотно прикрытых жалюзи, недавно удостоившихся моей похвалы.
Равновесия тощий, естественно, не удержал и свалился прямо на обогреватель «Dragon de longhi», а сверху на него рухнуло сорванное жалюзи.
В этот момент в комнату ворвались те трое, с которыми я столь коварно обошлась в прихожей, — вынесли дверь в комнату. Соответственно вид у них был еще более угрожающий.
— Драная шалава!!
Я инстинктивно припала к полу и бросилась за кресло, подтягивая к себе Геннадия Ильича. В кресло тут же вошла целая автоматная очередь, и я подумала, что в роли барьера оно долго не продержится.
Все мои искусства рукопашного боя, все мои качества пантеры — скорость, реакция, живучесть, сила — были в данную секунду абсолютно бесполезны. Верно, что против лома нет приема. Ну что ж!.. Я выхватила из сумочки пистолет «К-56», стреляющий парализующими дротиками, и выстрелила в определенно намеревавшегося достичь нас парня с «узи», на переносице которого тлела внушительная ссадина — по всей видимости, след от моего удара.
Однако я недооценила своего противника: ему удалось уклониться от губительной металлической иголочки, тонко пропевшей в воздухе и вонзившейся, кажется, в книжный шкаф.
Тут мальчики поняли, что Восьмое марта уже прошло и что преподнести мне подарок в лице самих себя им так просто не удастся. Главное же, что грело им душу, — это, по всей видимости, вид бубновского сотовика, который он так неаккуратно выронил на пол, трубка попалась под ноги одному из киллеров. И, разумеется, была благополучно раздавлена.