- Я… я не смогу найти такую сумму. Тем более за неделю.
- А это уже твоя проблема, - холодно заключил Бита. – На тебе долг. Как хочешь, так и вертись. И скажи спасибо, - он поднялся с дивана и подошёл к Жене, Женя тоже встал, - скажи спасибо, что это для тебя так хорошо кончится. Ты меня понял?
Он сильно сжал пальцами Женино ухо, притягивая его лицо к себе и в упор глядя в глаза. Было очень больно и противно. Женя изо всех сил пытался удержать в порядке губы и подбородок, которые внезапно стали дрожать крупной дрожью. Вдруг мучительно, как в давнем детстве, ему захотелось заплакать. «Боже, как стыдно», - пронеслось в голове.
Бита внимательно посмотрел на Женю и понял, что давить дальше не имеет смысла. Это уже был не человек, а ком расползающейся глины. Он отпустил Женино ухо, легонько оттолкнув его, но так, что голова Жени глухо бамкнула о стену, повернулся к амбалам и кивнул им, делая знак на выход. Затем, повернувшись, он достал из внутреннего кармана документы, отобранные вчера, и бросил их на пол.
Дверь хлопнула, закрываясь. Желток сполз по стене вниз и начал тупо подбирать карточки. Разлетевшиеся мысли никак не хотели собираться в кучу. Вместо них в голове билось только одно: «Две тысячи, две тысячи, две тысячи». Женя ползал по полу, ничего не видя, и ничего не чувствуя, полностью поглощённый только той бездной неприятностей, которую готовили ему эти два слова.
Рабочая неделя начальника городского отдела по борьбе с организованной преступностью полковника милиции Анатолия Александровича Демьянова началась самым обычным образом.
Бегло ознакомившись с докладами подчинённых, он попросил секретаршу принести папку с отчётностью за истекшую неделю, папка готовилась заблаговременно и содержала в себе обзор оперативной информации, выводы и наметки действий по текущим делам, и отправился на обычную рутинную оперативку у генерала.
Генерал милиции Кулик проводил оперативные совещания еженедельно по понедельникам. На оперативках присутствовали начальники всех подразделений, естественно, сам генерал со своими заместителями и, зачастую, гости из Центра, представители вышестоящего начальства.
Сегодня оперативка проходила среди своих и длилась, как обычно, около часа. Заслушав отчёты по отделам, сделав обязательную «накачку» своим подчинённым, генерал отправил всех по рабочим местам, попросив задержаться одного Демьянова.
Анатолий Александрович вернулся на своё место, спиной чувствуя приближение перемен, что его, мягко говоря, не очень радовало. Когда всё идёт хорошо, никаких перемен не требуется, перемены при этом могут быть только к худшему.
- Светлана Владимировна, - наклонился Кулик к стоящему на столе интерфону, - ко мне сейчас никого! И не соединять! Если только не позвонят сверху…
Он щёлкнул клавишей и повернулся к Демьянову:
- Ты Указ слышал? – сразу приступил он к делу, избегая лишних формальностей. Генерала и начальника отдела связывали сложившиеся за многие годы совместной службы отношения, несколько выходящие за рамки служебных.
- Слышал, Сергей Васильевич, - за новостями Демьянов следил регулярно, это вошло у него в привычку, как ежедневное бритьё по утрам. Кроме того, слухи о новом президентском Указе ходили в их среде уже довольно давно.
- Так вот, мне сегодня утром позвонили, шепнули, что по этому случаю к нам едет…
«Ревизор», - хотел выдать Демьянов, но сдержался.
-… команда из Центра, с целью проверки выполнения Указа.
- Насколько серьёзно? – поинтересовался Демьянов. – Наши едут или соседи?
Соседями именовались смежные силовые структуры, включавшие в себя, как уже ФСБ, так и недавно созданные системы.
- Должны быть наши, - ответил Кулик, - но чем чёрт не шутит, в последний момент гэбисты (генерал, по привычке, использовал старое название) могут настоять и ввести в комиссию кого-нибудь из своих.
Демьянов качнул головой. Вариант ввода посторонних всегда заключал в себе элемент риска. Свои опасности не представляли. Система была схвачена снизу доверху. Где терялись концы Сети, не знали ни Демьянов, ни Кулик. Они лишь могли догадываться, что в других службах происходит то же самое, но борьба за политическое влияние, сталкивавшая лбами в правительстве руководителей смежных ведомств, имела свои законы. Правила игры менялись, в зависимости от карт на руках сидящих наверху игроков. Поэтому, присутствие соседей в группе проверки было крайне нежелательным и даже опасным.
- Так что, сам понимаешь, - продолжил генерал. – Нужно продемонстрировать деятельность и поактивней, чем обычно. У тебя там как?
- Да, ведь, не время, господин генерал, - ответил Демьянов.
- Сам понимаю, что не время. Но, президент под наши с тобой сроки не подстраивается.
- Нажать нужно будет, - нехотя произнёс Демьянов, которому эта мысль не особенно улыбалась, так как рушился порядок.
- Нажми, нажми, ты же у нас мастер на это, - добродушно проворчал Кулик. – Нужно нажать – нажмём, в следующий раз попустим. В общем, ты знаешь, что делать. Сначала переговори, а если упрутся – тогда уже придётся придавить.
Демьянов кивнул.
- Значит, сейчас всё отбросить, главное внимание на это. Через два дня, послезавтра, доложишь мне, что и как. И пусть они там, тоже, сами подумают, что сделать.
Демьянов снова кивнул и поднялся со своего места:
- Разрешите идти, господин генерал?
- Идите, - приподнял руку Кулик и наклонился к интерфону, - Светлана Владимировна, ко мне есть кто-нибудь?
Вернувшись в кабинет, Демьянов приказал к себе никого не пускать, и погрузился в размышления. Ситуация складывалась не ахти. Дело в том, что между отделом по борьбе с организованной преступностью и криминальными группировками города существовала отлаженная устойчивая связь. Часть доходов преступного рэкета переходила в руки органов правопорядка, распределяясь снизу доверху по всей структуре. Тем самым обеспечивалась относительная стабильность их сосуществования. Но, поскольку полностью бездействовать милиция тоже не может, было достигнуто негласное взаимное соглашение: за определённый период времени каждая из группировок отдаёт отделу нескольких своих членов, из числа наименее полезных.
В целом город держали три группы: две своих – Яцека и Матвея, и одна – из армян, куда примыкали также дагестанцы и ингуши, и которая контролировала район от центрального рынка до порта. В этой группе главным был Хасан, татарин по национальности, но родом из Армении. Каждая из групп строго блюла свои интересы, пристально наблюдая за остальными. На языке военных это называется «вооружённое перемирие».
Сейчас на очереди были люди Матвея. Но их время ещё не пришло, а начинать «дело» следовало уже сейчас. Хуже то, что группа Матвея пострадала больше других в недавней разборке с чеченцами. Следовательно, с людьми у него напряг. Отпираться он будет изо всех сил. Возможно, придётся собирать общую сходку и давить на него с трёх сторон. Демьянов задумчиво передвинул бумаги на столе, словно раскладывая пасьянс. Он продумывал общую стратегию предстоящего разговора с Матвеем, высчитывая какой вариант был бы наиболее приемлемым для них обоих. Пережимать тоже опасно. Матвей не из пластилина сделан, его по стенке так просто не размажешь. Если почувствует край – может сорваться и крови пролить дай Боже. А вторая разборка подряд, да ешё перед приездом проверяющих, не нужна абсолютно. Поэтому-то сейчас Демьянов и сидел, отрешившись от всего, глядя в одну точку и не в ритм барабаня пальцами по столу.