Когда мальчишки в школе дразнили его, называя уродом, он пытался — и не мог — контролировать свою силу. Одним толчком ломал ребра или выбивал зубы, все до единого, как кегли в боулинге! Он не мог сдержать себя, когда дети обзывали его Борисом Карловым, говорили, что он похож на чудовище Франкенштейна. Он бил их, а потом извинялся.

Лишь один человек выказывал ему милосердие. Его босс, Лукас Дейли. Он давал деньги, позволял жить в комнате над магазином на Лейнс. Апологет охранял магазин и присутствовал на всех чреватых опасностью сделках своего хозяина. С Лукасом Дейли предпочитали не связываться — всем хватало одного лишь взгляда на его телохранителя. И ему, своему боссу, Апологет был предан душой и телом.

— Извините, — сказал он Рики Муру. — Я бы и хотел согласиться. Правда. Мне нравится соглашаться и брать деньги. Но я не могу. Вы уж поверьте.

Мужчина в деловом костюме открыл переднюю дверь своим ключом, и Рики Мур, получив легкий толчок от Апологета, влетел, едва не растянувшись на пороге, внутрь дома. Дверь закрылась. Они были в просторном холле с выложенным, как шахматная доска, черными и белыми плитками полом. Два рыцаря в доспехах, каждый с копьем в правой руке, застыли по обе стороны массивной лестницы. На стенах красовались чудесные, написанные маслом картины, которые — в иных, конечно, обстоятельствах — наверняка заинтересовали бы гостя. Но сегодня Мур едва заметил их сквозь выступившие от боли слезы.

В воздухе стоял сильный запах сигарного дыма. Муру отчаянно хотелось курить. Старик с седыми волосами, в домашней куртке из мягкой шерстяной ткани — такие надевали для защиты одежды от табачного запаха — и черных бархатных тапочках с монограммой вышел им навстречу, опираясь на палку с серебряным набалдашником. В свободной руке он держал большую сигару. В васильковых глазах пылала ярость.

— Рики Мур?

Он молча кивнул.

— Я — Гэвин Дейли. Спасибо, что заглянули.

— Очень смешно, — дерзко проворчал Мур.

Дейли усмехнулся в ответ. Глаза его на мгновение потеплели, как будто солнце выглянуло из-за грозовой тучи.

— Смешно? Любите пошутить, да? Думаете, это смешно, когда у пожилых беззащитных леди выманивают обманом их ценности?

— Не понимаю, о чем это вы.

— Вам ведь хорошо платят за информацию, не так ли? Посылаете заранее свою листовку, потом приходите в дом и фотографируете все, что кажется важным?

— Только не я. Честно, не понимаю, о чем речь. — Он вскрикнул от боли — Апологет снова надавил на нерв на руке, словно напоминая о том, что ему лучше и не думать о побеге. — Ко мне это не относится.

— Дом на Уитдин-Роуд.

— Никогда там не был.

— Там живет одна леди, и на столе в холле одна из ваших листовок.

— Не припоминаю.

— Дай-ка освежу твою память, — язвительно сказал мужчина в деловом костюме и шмыгнул носом. Здесь, в холле, он выглядел повыше, чем показалось Муру раньше. Черные, смазанные гелем волосы зачесаны назад. Как у тех гангстеров, братьев Крэй, фотографию которых Мур где-то видел.

Он огляделся, прикидывая, можно ли вырваться отсюда, если горилла на секунду отпустит его руку.

— Твой айфон? — спросил тот, что напоминал Крэев, показывая телефон.

Мур кивнул и зашипел от боли — здоровяк снова сжал пальцы.

— Извините!

— Я, кстати, Лукас Дейли, — пояснил мужчина в деловом костюме. — Благодаря тебе мою тетю ограбили и убили. Сестру моего отца. Нам это очень не нравится.

— Я тут ни при чем! — горячо возразил Мур.

Лукас Дейли нахмурился, посмотрел на айфон, постучал по экрану и поднес айфон к его лицу.

— Узнаешь?

Рики Мур неохотно взглянул на фотографию уайтхерстовских позолоченных часов, висевших в гостиной Эйлин Макуиртер.

— Нет. Не узнаю.

— Хреновая ж у тебя память. — Лукас Дейли снова шмыгнул носом.

Мур промолчал, отчаянно пытаясь придумать что-то убедительное, но ничего не получалось.

— А как насчет этого?

Теперь ему показали высокий изящный комод, выполненный в георгианском стиле. Он снова покачал головой.

Двойник Крэев опять постучал по айфону.

— Это?

Мур воззрился на раскладной чиппендейловский столик.

— Никогда не видел, ей-богу! Это не мои фотографии. Я ничего такого не снимал.

Сын старика сунул руку под пиджак и извлек то, что оттопыривало полу. Это были электрические щипцы для завивки.

— А как насчет этого, мистер Мур?

— Да я в глаза их не видел! Честно!

— Точно такими пытали мою тетю, — сказал Лукас Дейли. — Ее мучили, чтобы узнать код сейфа и банковские ПИН-коды. Как думаешь, тебя они тоже разговорят? Нам нужны от тебя кое-какие имена. Начни с тех, кто ограбил дом тети Эйлин на Уитдин-Роуд.

— Лукас! — предупредил старик. — Без насилия. Мне это не нужно. Хватит. Я так не работаю.

— Честно, сэр, я не знаю никаких имен, — с пробудившейся вдруг надеждой обратился к нему Рики Мур.

— Иди спать, отец, — сказал Лукас Дейли.

— Никакого насилия, ты понял? — повторил старик.

— Иди спать. Позволь мне самому с этим разобраться.

— Мистер Мур, мне лишь нужны имена людей, сделавших это с моей сестрой, — сказал старик и, повернувшись, вышел из холла.

Мур посмотрел на Лукаса Дейли, потом уставился в пустое, ничего не выражающее лицо Апологета.

— Мой отец, мистер Мур, человек мягкий, так что мы заберем вас отсюда. Вряд ли ему придется по вкусу то, что мы собираемся с вами сделать — освежить вашу память, понимаете?

Рики Мур заверещал от ужаса, когда его толкнули к двери. А еще через секунду почувствовал, как повлажнели вдруг брюки.

Он обмочился.

23

Когда-то, когда она еще жила нормальной жизнью, Саре Кортни нравились пятничные вечера. Начало уик-энда, можно расслабиться, посмотреть какую-нибудь ерунду по телевизору, «Большого брата» или еще что-нибудь, а затем, в десять вечера, грязное, похабное шоу по четвертому каналу. Все это кануло в Лету. Теперь вечер пятницы означал лишь то, что ее муж, Лукас, придет домой более пьяным, чем в любой другой вечер недели. Если вообще придет.

Она вздрогнула и тут же проснулась. По телевизору, с приглушенным звуком, шел какой-то старый фильм. Питер Селлерс в роли инспектора Клузо, стоял в офисе Герберта Лома. Было полтретьего ночи. Сверху, из комнаты ее строптивого тинейджера-сына, неслись кошмарное «бум-бум-бум» хеви-метал и звуки скрипящих кроватных пружин. Уловила она и слабый запах марихуаны. Только этим Дэмиен в последнее время и занимался. Слушал ужасную музыку, ловил кайф и мастурбировал.