— А потому, что на меня не соблазнился, — серьезно пояснила женщина. — Вроде и не уродина, и фигура у меня еще приличная, не расползлась. И, чего уж тут греха таить, пыталась я ему глазки строить, подкатываться. Не то чтобы в постель тащила, а так, намекала, что не прогоню, если забредет не в ту комнату. Не забрел, другие у него в голове. Да и уходил он иногда по вечерам. Когда на час-другой, когда подольше. Я же не спрашивала. Но видно было, что иногда и по бабам ходил. У вас, извините, это хорошо видно. Когда вы с… ну, после этого дела, то у вас глаза блестят и морды, извините, лоснятся, как у котов мартовских. Не скроешь.

— Вечером накануне убийства Миронов уходил куда-нибудь?

— Уходил. Часа два его не было. Говорил, что гулял, свежим воздухом дышал. Так это у него называлось.

— И в этот вечер он просил тебя свежих овощей купить, салат сделать с помидорами?

— Д-да, — согласилась Северцева.

— Кать, а что тебе твой глаз женский подсказал, в этот последний вечер Миронов от женщины вернулся или правда гулял?

— Да поняла я, поняла, куда ты, полковник, клонишь, — вдруг разозлилась Катька. — Думаешь, что Мирон меня специально из дома спровадил, чтобы бабу привести?

— А ты сама так не думаешь?

Северцева глубоко вздохнула и промолчала, уставившись в окно.

— Ладно, с этим вопросом мы выяснили, — решил сменить тему Гуров. — А соседка твоя Алина не могла о Мироне узнать, не видела она его?

— Кто? Алинка? — пренебрежительно спросила Северцева. — Да ладно! Она, кроме себя, никого не видит. Да и не заходила она ко мне уже месяца три. Как Мирон у меня стал квартировать, так я к ней больше ходила. Ну, чтобы она не заподозрила ничего. А то получается, дружили-дружили, а потом и на порог не пускаю. А чтобы она ничего такого не думала, я к ней приходила с разговорами всякими о делах бабских. Ну, она на эти темы падкая.

— А у Алины тоже бабья доля не очень? — на всякий случай забросил удочку Гуров.

— Не знаю. Болтала всякое. Я так думаю, что она мужика на один-то раз найти всегда могла. Ей сто пятьдесят водки налей, танцы с ней станцуй под музыку, она и готова…

— Неразборчива была в связях с противоположным полом? — сформулировал Гуров.

— Ага, неразборчива, — усмехнулась Катька. — За эту неразборчивость ее мужик и бросил.

— Какой мужик? У нее любовник был?

— Ну не муж же. Да при ее характере кто с ней уживется? А мужик этот, она еще про него рассказывала, что талант он какой-то. Только не признают его. Вроде бывший актер, даже в фильме каком-то сыграл.

Гуров быстро начеркал записку на листе бумаги и протянул Крячко, сидевшему рядом. Тот вышел в коридор и развернул записку:

Пусть Афанасьев немедленно установит личность этого бывшего любовника.

Афанасьев появился из соседнего кабинета, откуда выводили после допроса задержанного Тыкву.

— Давай Андрюха, это очень срочно, — протянул записку капитану Крячко. — Чего-то наш Лев Иванович зацепил, какая-то идея у него в голове созрела. Ты с Тыквой закончил? Перескажи вкратце.

Наконец Северцеву увели обратно в камеру. Гуров сидел задумчивый и смотрел в окно. Он даже не обернулся, когда Крячко загремел чашками и электрическим чайником. А когда перед ним на столе, источая аромат, появилась чашка кофе, очнулся и благодарно посмотрел на Станислава.

— Да, спасибо. Очень кстати.

— На здоровье. Так что там с этим любовником, что за идея?

— С любовником? Видишь ли, Стас, мне не понравилось, как о нем говорила Катька. Не находишь?

— Я уловил только то, что эти две соседки по лестничной площадке находятся не в очень простых отношениях, — пожал плечами Крячко.

— Поясни, пожалуйста.

— Ну посуди сам. Разница в возрасте у них больше десяти лет. Не аргумент, конечно, но обычно крепко и беззаветно дружат одногодки. Если исходить из характеров обеих дам, то Алине пофигу, с кем дружить, лишь бы сигаретку было у кого стрельнуть да душу излить. Она ведь вся в неудовлетворенности. И, по-моему, не только в творческой, но и в сексуальной. Ее Катька интересует как собеседница. А Катька к Алине относится немного иначе. С одной стороны, она старше соседки, но и по характеру, и по происхождению она проще, бабистей, что ли. Может, надеялась, что Алинка ее с мужиком хорошим познакомит, все-таки у Алинки знакомые не то что у Катьки.

— Хм, заметил, — обрадовался Гуров. — А я думал, что мне показалось. Завидовала Катька ей, ох завидовала. У нее же на лице написано — мне бы твою судьбу, я бы уж мелкими заработками сейчас не побиралась, я бы за народного артиста замуж вышла, хоть за старого, хоть за больного, за профессора какого-нибудь. А ты «косячки» стреляешь и на судьбу жалуешься. Вот почему Катька нам и про любовника брякнула, фактически сдала соседку. Потрясите ее, господа сыщики.

— Странно только, что она этого любовника по имени и фамилии не знает, — покачал головой Крячко. — Врет ведь!

— Не обязательно. Могла пару раз увидеть, если он домой к Алине приходил, и весь образ себе дорисовать, представить, как она могла бы жизнь устроить с каким-нибудь вот таким же фраерком от кинематографии. И учти, что Миронов на ее стрельбу глазками не клюнул, а он парень симпатичный. И как ни крути, а всюду у Катьки Северной облом с мужиками. И не верит она, что Алинка тут ни при чем. Подозревает она ее в убийстве Миронова. У меня полное ощущение, что Катька просто уверена, что Миронова убивать больше некому, что-то она про него знает.

— А вот тут ты, Лев Иванович, ошибаешься. Я успел переговорить с Афанасьевым. Он все это время Тыкву тряс в соседнем кабинете. Тыква связь поддерживал между Мироном и Крестом.

— Крест? — нахмурил брови Гуров. — Это какой Крест? Мищенко? Хотя нет, Мищенко получил «четвертак» и скоро не выйдет. Шура Буравихин?

— Точно.

— Та-ак, Стас, час от часу не легче. Этот откуда взялся в Москве?

Глава 9

Крячко отчаялся отговорить Гурова от участия в операции и погрозил Афанасьеву кулаком за спиной.

— Я все вижу, — надевая подплечную кобуру, сказал Гуров. — Я курирую розыск, Афанасьев обязан был ввести меня в курс проведения очередного этапа работы по делу. Так что не оказывай давления.

— Правильно, курируешь! — возмутился Крячко. — Ты — мозг нашего треста, идейный вдохновитель, генератор идей, а мы — грубая физическая сила. Давай мы без тебя его возьмем!

— Лесть, господин полковник, — ткнул Гуров пальцем в напарника, — украшает официантов, мастеров по индпошиву верхней одежды и секретарш. Сыщик должен резать правду-матку в глаза.

— Истинно! — выпучил глаза Крячко и щелкнул каблуками. — Святые слова!

— То-то же, — хмыкнул Гуров.

— Может, правда не поедешь? — на всякий случай спросил Крячко.