В полицейском управлении они являли собой впечатляющую пару. Томас Коглин был воплощением аккуратности во всем — в прическе, фигуре, речи, а Эдди Маккенна был огромным хвастливым обжорой. Он руководил Службой особых отрядов — подразделением, занимавшимся массовыми шествиями, визитами сановников, а также стачками, бунтами и прочими беспорядками.
При дядюшке Эдди эта служба приобрела более расплывчатые, но и более широкие полномочия: теневое управление внутри официального, державшее преступность на низком уровне путем, как говорили знающие люди, «искоренения проблем до того, как они укоренятся». Отряды Эдди состояли из копов-ковбоев того самого сорта, который комиссар О’Мира поклялся изгнать из рядов полиции. Служба эта накрывала шайки грабителей, когда те только направлялись на дело, хватала рецидивистов, едва вышедших из ворот Чарлстаунской тюрьмы, и обладала сетью платных осведомителей и уличных топтунов — сетью настолько разветвленной, что она была бы сущим благословением для каждого копа в городе, да только Маккенна хранил все имена агентов исключительно в собственной голове.
Он посмотрел через стол на Дэнни и направил ему в грудь вилку:
— Слышал, что вчера приключилось, пока ты занимался богоугодными делами в порту?
Дэнни покачал головой. Он все утро отсыпался после пьянки со Стивом Койлом.
Между тем Нора внесла и поставила на стол блюдо дымящейся зеленой фасоли с чесноком.
— Они забастовали, — сообщил Эдди Маккенна.
— Кто? — не понял Дэнни.
— «Сокс» и «Кабс», — пояснил Коннор. — Мы там были, я и Джо.
— Всех их давно пора отправить воевать с кайзером, — заметил Маккенна. — Свора лодырей и большевичков.
Коннор хмыкнул:
— Представляешь, Дэн? Народ просто очумел.
Дэнни улыбнулся, вообразив себе эту картинку:
— Вы меня не разыгрываете?
— Нет, так все и было, — оживился Джо. — Они разозлились на хозяев, не вышли играть, и зрители взбесились и начали кидаться чем попало и орать.
— Так что, — продолжал Коннор, — пришлось послать к ним Сладкого Фица , [24] чтобы успокоить всю эту толпу. Сам мэр на матче, представляешь? Да и губернатор.
— Калвин Кулидж. — Отец покачал головой, как он всегда делал при упоминании имени губернатора. — Республиканец из Вермонта у руля демократического Массачусетса. — Он вздохнул. — Господи спаси.
— И вот все они на матче, — рассказывал Коннор. — Кроме Питерса, он хоть и нынешний мэр, но всем наплевать, зато на трибунах Карли [25] и Сладкий Фиц, два бывших мэра, и оба, черт побери, куда популярнее теперешнего, и вот они выставляют Фица с мегафоном, и он гасит бунт в зародыше, еще до того, как все по-настоящему полыхнуло. Но народ на дешевых местах все равно рвет и мечет, швыряет тяжелые предметы, выдирает кресла и прочее. И тут парни выходят-таки играть, но их никто не приветствует, черт возьми.
Эдди Маккенна похлопал по своему обширному животу и с шумом выдохнул через нос:
— Надеюсь, теперь у этих большевичков отберут медали серии. У меня просто все переворачивается внутри, когда я думаю, что им вручили награды просто за то, что они отыграли. Что ж, ладно. Бейсбол все равно сдох. Сборище дармоедов, у которых кишка тонка сражаться за свою страну. И хуже всех — Рут. Ты слышал, Дэн, что теперь он хочет сделаться хиттером? Читал в одной утренней газете — больше, видите ли, не желает стоять питчером, заявляет, что не выйдет на площадку, если они не станут платить ему больше и к тому же если его не снимут с питчерской горки. Можешь в такое поверить?
— Куда катится мир? — Отец глотнул бордо.
— А вообще, — Дэнни обвел взглядом стол, — из-за чего сыр-бор?
— Ммм?
— Чем они недовольны-то? Ведь просто так забастовку не устраивают.
Джо ответил:
— Кажется, они говорили, что хозяева изменили договор.
Мальчик закатил глаза, стараясь припомнить подробности. Джо был заядлый болельщик. За этим столом — самый надежный источник информации обо всем, что касается бейсбола.
— И им сократили плату. Платят меньше, чем в других сериях. Вот они и забастовали. — Он пожал плечами, словно для него все это было вполне логично, после чего переключился на индейку.
— Я согласен с Эдди, — заметил отец. — Бейсбол мертв. И никогда не воскреснет.
— Воскреснет, — с отчаянием в голосе возразил Джо. — Обязательно.
— Куда катится страна? — произнес отец, одарив их очередной улыбкой из своей богатой коллекции, на сей раз — улыбкой язвительной. — Каждый считает, что это в порядке вещей — наняться на работу, а потом забастовать, когда работа покажется трудной.
Они с Коннором вышли со своим кофе и папиросами на заднюю террасу, и Джо последовал за ними. Во дворе он забрался на дерево, поскольку знал, что ему это делать не разрешается, но что братья закроют на это глаза.
Коннор и Дэнни были очень мало похожи друг на друга. Когда они сообщали новым знакомым, что они братья, многие считали это шуткой: Дэнни — высокий, темноволосый и широкоплечий, Коннор же — блондин среднего роста, в точности как отец. Впрочем, Дэнни унаследовал от отца голубые глаза и чувство юмора, тогда как карие глаза Коннора и его нрав — суетливая предупредительность, маскирующая упрямство, — достались ему от матери.
— Папа говорит, ты вчера на корабле был?
Дэнни кивнул:
— Верно, был.
— Я слышал, там больные солдаты.
— Утечка информации. В этом доме всюду дыры, как в гудзоновских шинах, — вздохнул Дэнни.
— Ну, я же все-таки служу у окружного прокурора.
— Ты-то у нас приближен к кругам, да, — фыркнул Дэнни.
Коннор нахмурился:
— И насколько дело плохо? Я про солдат.
Дэнни опустил взгляд на папиросу, покатал ее между большим и указательным пальцем.
— Довольно плохо.
— А что с ними такое?
— Тебе честно? Не знаю. Может быть, инфлюэнца, пневмония или какая-нибудь дрянь, о которой никто не слышал. — Дэнни пожал плечами. — Надеюсь, с солдат она ни на кого не перекинется.
Коннор прислонился к перилам:
— Говорят, скоро все это кончится.
— Война? — Дэнни кивнул: — Ну да.
На мгновение у Коннора сделался неловкий вид. Восходящая звезда окружной прокуратуры, он всегда горячо поддерживал вступление Америки в войну, но при этом как-то ухитрился избежать призыва. Оба его брата отлично знали, кто в их семье обычно организует это «как-то».