Дэнни выстрелил туда, где перед этим видел Тессу, но ее там больше не было. Она уже бежала прочь от церкви, прижимая ладонь к бедру, и рука была красная. По лицу у нее текли слезы, рот был открыт в беззвучном вое. Как только первая патрульная машина показалась из-за угла, Дэнни в последний раз взглянул на Тессу и рванул к полицейскому автомобилю, размахивая руками, пытаясь остановить их, пока те не подъехали слишком близко.
Взрыв грянул глухо, словно из-под воды. Первая волна сшибла Дэнни с ног. Приземлившись в канаве, он увидел, как автомобиль Федерико подскочил на четыре фута вверх и рухнул на то же место. Стекла вылетели, колеса смялись, крышу задрало, точно вскрыли гигантскую консервную банку. Ступени церкви расщепились, выбросив тучу известкового праха. Тяжелые деревянные двери сорвало с петель. Витражи брызнули осколками. В воздух поднялись обломки и белая пыль. Из машины вырывались языки пламени. Огонь, густой черный дым. Дэнни встал. Он чувствовал, что из ушей у него течет кровь.
Перед глазами маячило чье-то лицо. Знакомое. Губы почти беззвучно произнесли его имя. Дэнни поднял руки, одна еще сжимала револьвер. Коп — теперь Дэнни вспомнил, это коп, Глен, как бишь его… Глен Патчетт — покачал головой: нет, оставь при себе.
Дэнни опустил револьвер, убрал в пальто. Лицо опалило жаром огня. Он видел, что там внутри Федерико, привалился к пассажирской дверце, словно дремлет, словно уснул в пути. С закрытыми глазами он напомнил Дэнни тот первый вечер, когда они вместе преломили хлеб, когда Федерико, судя по всему совершенно захваченный музыкой, смежил веки и делал вид, что дирижирует мелодией, льющейся из фонографа. Люди начали выходить из церкви, обтекать их с боков, и Дэнни вдруг услышал их голоса, словно доносящиеся со дна глубоченного колодца.
Он повернулся к Глену:
— Слышишь меня — кивни.
Патчетт озадаченно глянул на него, но кивнул.
— Разошлите всем службам. Тесса Фикара. Двадцать лет. Итальянка. Рост пять футов пять дюймов, волосы длинные каштановые. Ранена в правое бедро, кровотечение. Глен… Одета мальчиком. Твидовые штаны, клетчатая рубашка, подтяжки, коричневые рабочие башмаки. Понял?
Глен нацарапал что-то в своей книжке. Кивнул.
— Вооружена и очень опасна, — добавил Дэнни.
Вдруг у него с треском открылся левый ушной канал, по шее опять потекла кровь, зато он снова слышал, звуки прорвались внезапно и мучительно. Он прикрыл ухо ладонью:
— Черт!
— Теперь слышишь меня?
— Да, Глен. Да.
— Кто этот жмурик в машине?
— Федерико Фикара. Несколько ордеров на арест. С месяц назад тебе могли про него сообщать на летучке. Бомбист.
— Мертвый бомбист. Это ты его?
— Три раза, — ответил Дэнни.
Глен посмотрел на всю эту белую пыль и крошку, оседавшую им на лица, покрывавшую волосы.
— Надо же так испоганить воскресенье.
Эдди Маккенна прибыл на место примерно через десять минут после взрыва. Дэнни сидел на том, что осталось от церковного крыльца, и слушал, как его крестный беседует с Фентоном, сержантом из саперного отдела.
— Вот что можно предположить, Эдди, — говорил тот. — У них был план подорвать динамит в машине, как только все люди окажутся снаружи и соберутся у входа, обычно ведь они еще минут десять не расходятся, болтают между собой. И вот итальяшки стали выходить из церкви, а тут сынок Коглина кричит им: назад, вернитесь внутрь! И производит выстрел, чтобы на них сильнее подействовало. Все опрометью бегут назад в храм, а Коглин принимается палить по этому ублюдку в машине. Тут еще кто-то — ребята сказали мне, что это женщина, представляете? — начинает стрелять в Коглина. Но черта с два, он все равно не дает ублюдку выбраться из машины. И тот подрывается на своих же шашках.
— Теперь дело переходит к Службе особых отрядов, сержант, — сказал Маккенна.
— Намекните тактическому отделу.
— Обязательно. Будьте уверены. — Фентон уже собирался уйти, но тут Маккенна положил ему руку на плечо. — Как ваше профессиональное мнение, сержант, что бы произошло, если бы бомба сработала в тот момент, когда прихожане собрались на улице?
— Минимум двадцать погибших. А то и тридцать. Остальные — раненые, искалеченные и прочее в том же роде.
— И прочее… — повторил Маккенна. Он подошел к Дэнни, улыбаясь и покачивая головой. — А у тебя опять ни царапины?
— Похоже на то, — ответил Дэнни. — Хотя чертовы уши болят зверски.
— Сначала история на Салютейшн, потом трудился на гриппе, а теперь вот это. — Маккенна уселся на ступеньку церкви и поддернул штанины. — Всегда у тебя так: еще бы чуть-чуть — и… Сколько раз человеку может везти, мой мальчик?
— Видно, я и проверяю сколько.
— Говорят, ты ее зацепил. Эту сучку Тессу.
Дэнни кивнул:
— Попал в правое бедро. Может, сам попал, а может, рикошет.
— У тебя примерно через час обед, верно? — спросил Маккенна.
Дэнни удивленно поднял голову:
— Ты правда хочешь, чтобы я пошел?
— А почему нет?
— Тот тип, с которым я должен обедать, сейчас, скорее всего, заштопывает Тессу.
Маккенна покачал головой:
— Она у нас боец закаленный, уж поверь мне. Не станет паниковать и не потащится через весь город, пока у нее идет кровь. До темноты никуда не полезет, где-то отлежится. — Глаза его обшарили окрестные здания. — Думаю, она по-прежнему где-то в здешнем районе. Вечером выставлю усиленные патрули на этой улице, она не посмеет высунуться. Во всяком случае, не посмеет отправиться далеко. И потом, для этих ребят твой друг Натан — не единственный подпольный эскулап. Так что, думаю, ваш обед должен пройти по плану. Конечно, риск, но риск рассчитанный, дело стоит того.
Дэнни вгляделся ему в лицо: не шутит ли?
— Ты подошел очень близко, — заметил Маккенна. — Бишоп попросил твою писанину. Ты ему дал. Теперь он пригласил тебя пообедать. Голову даю на отсечение, там будет и Фраина.
— Мы точно не знаем, придет ли…
— Знаем, — прервал тот. — Во всяком случае, можно с уверенностью это предположить. А если звезды сойдутся и Фраина проведет тебя в редакцию «Революционной эпохи»…
— Тогда что? Ты хочешь, чтобы я вот так, запросто, ему сказал: «Раз уж мы на такой короткой ноге, дайте-ка мне списочек адресатов вашей организации»?
— Укради, — произнес Маккенна.
— Что?
— Если проникнешь к ним в контору, просто, черт побери, выкради список, парень.
Дэнни встал, все еще слегка покачиваясь; одно ухо у него по-прежнему было заложено.
— Да что такого вселенски важного в этих списках?
— Они позволяют вести слежку.