Другая женщина сочла бы свою жизнь удачной: приехала в столицу невесть откуда, обжилась, обустроилась. Но у Нины имелись нереализованные желания, а после кончины Олега ей было очень одиноко и тоскливо. Хорошо хоть соседи по квартире оказались замечательными тетками. Младшая из них, Вика, работала в типографии и иногда приносила домой пригласительные билеты.
— Слышь, Нинка, — стучала она в дверь к молодой вдове, — глянь, чего натырила, сбегай развлекись.
Увидав первый раз сворованный пропуск на тусовку, Нина испуганно ответила:
— Ой, не надо, спасибо.
— Бери, бери, — настаивала Вика, — повеселишься, может, познакомишься с кем.
— Еще выгонят с позором, — пробормотала Нина, — поймут, что я незваный гость.
Вика рассмеялась:
— Никто ничего не заметит, я сама часто хожу. Ладно, не дрейфь, пошли вместе. Если кавалеров не встретим, то хоть поужинаем бесплатно.
Нина скрепя сердце послушалась и неожиданно весело провела время. С тех пор она частенько пользовалась украденными пригласительными и однажды познакомилась на тусовке со своим коллегой Вадимом Карякиным. Димон не был женат, работал в журнале для массового читателя и говорил «ты» половине Москвы.
— Чего ты в своем научном дерьме киснешь? — заявил он вскоре Нине. — Хочешь, устрою в приличное место?
Нина закивала. Ее абсолютно не смущало то, что за обретение престижной работы придется расплачиваться с Димоном собственным телом. От наивной девочки из Отрепьевска, мечтавшей покорить мир и желавшей писать репортажи из разных стран мира, не осталось практически ничего. Теперь у Нинуши были простые, земные потребности: заиметь личную квартиру, мужа, детей… Карякин показался вполне приличным вариантом для семейной жизни, и молодая женщина открыла сезон охоты.
Такова предыстория событий, а теперь непосредственно сама драма.
Девятого октября, около одиннадцати утра, Димон и Нина приехали на дачу к ближайшему приятелю Карякина Игорю Тришкину.
Нина возлагала на этот визит большие надежды — до сих пор Вадим не знакомил ее со своими друзьями. Каргополь не раз слышала от любовника, каким близким человеком является для того Игорь.
— Мы вместе со школы, — пояснял Димон, — много чего пережили, а Лидия Константиновна мне как.., ну, словно родная тетя. И деньгами выручает, и советом.
Насчет денег была чистая правда — пару раз, когда у Димона случался прорыв бюджета, он вздыхал, говорил: «Надо смотаться к Гарику», — и уезжал. Домой Карякин всегда возвращался веселым, с полным бумажником. Но, катаясь довольно часто к Тришкиным, Димон не брал с собой Нину.
А восьмого октября он вдруг заявил:
— Завтра едем к Гарьке, нас позвали на день рождения Юли, его жены.
Нина про себя заликовала. Лед тронулся, ее хотят представить близким людям, абы кого Вадим к Тришкиным не повезет, следовательно, теперь она обрела статус его невесты.
Утро девятого числа прошло замечательно. Сначала все собравшиеся на даче, весьма милые люди, ели вкусное угощение и пили за Юлечку. Потом жена Игоря показала Нине свою мастерскую, расположенную в мансарде.
— Замечательные картины, — похвалила из вежливости ее работы Каргополь.
Нина ничего не понимала в живописи, и полотна ей совсем не понравились, но не обижать же милую, улыбчивую Юлечку. А хозяйка приняла слова гостьи за чистую монету и, потупившись, сказала:
— Это так, ерунда. Дело жизни в ином.
— В чем? — вновь исключительно из вежливости спросила Нина.
— Пошли, — пригласила Юлечка, — покажу. Молодые женщины вышли в сад. Несмотря на начало октября, стояла изумительно теплая, солнечная погода, на небе не виднелось ни облачка.
Юля обошла дачу и ткнула пальцем вверх.
— Смотри.
— Куда? — не поняла Нина.
— На стену, около крыши. Видишь?
— Да, — кивнула Нина, — разноцветные камушки, яркие такие… Что это?
— Мозаика, — улыбнулась Юля, — восстанавливаю старинную технику.
— Ты выкладываешь с внешней стороны дома картину? — искренно удивилась Нина.
Юлечка радостно закивала.
— Если не вдаваться в детали, то в принципе верно.
— Как же можно делать такое? — продолжала поражаться Нина.
— Просто, — пожала плечиками Юля, — висишь на веревке и собираешь сюжет.
— Господи, упасть ведь легко, — поежилась Нина.
— Нет, раствор, на котором крепятся части… — начала было объяснять жена Игоря технику работы, но Нина перебила ее:
— Я о тебе речь веду! Все-таки высоко. А на лестнице страшно.
Хозяйка засмеялась:
— У меня специальный страховочный пояс, он прикреплен при помощи веревки к специальному держателю — абсолютно безопасная конструкция французского производства. Дорогая штука. Лестница, конечно, дешевле, но вот она точно легко завалиться может. А страховочный пояс не подведет. Хочешь, покажу?
Больше всего на свете Нине хотелось спать. Сытная еда и непривычный для обитательницы загазованного мегаполиса свежий воздух просто валили Каргополь с ног, но Юлечка, вцепившись маленькой рукой в плечо гостьи, потащила ее наверх. Пришлось вновь подниматься в мансарду. Там Юля продемонстрировала некое приспособление из брезента, кнопок и веревок.
— Вот так я его застегиваю, — бормотала она, — и потом спокойно работаю. Расстегнуться сама по себе страховка не может, единственную опасность представляет канат. Вот если он порвется, тогда, конечно, будет плохо, но я за ним слежу, проверяю…
Нина машинально кивала головой, поджидая, пока Юля наконец-то умолкнет. У Каргополь просто слипались глаза. Но хозяйка, похоже, не собиралась прекращать разговор о своей обожаемой работе. Показав страховочный пояс, она начала рассказывать о видах мозаики, чем довела несчастную гостью почти до обморока. В конце концов Нина, несмотря на то что ей требовалось произвести самое лучшее впечатление на ближайших друзей Корякина, открыла рот, набрала полную грудь воздуха и собралась сказать, рискуя прослыть невоспитанной особой: «Извини, очень хочу лечь».
Но тут дверь в мансарду с грохотом распахнулась, и в подкрышное пространство влетела с воплем четырехлетняя Катя.
Юля бросилась к дочери.
— Ой, только не трогай, пожалуйста, этот ящик.