— Рассказать нету. — Рамаз тоже поднялся с дивана. — А предложить могу. Если надо, человек пять пацанов зашлю тебе на подмогу. Мне этот Хаджи давно уже словно кость в горле.
Я про себя усмехнулся: «Красота! Каждый встречный готов поделиться со мной людскими ресурсами. Пантелеймоныч — работягами из горячего цеха, «аксакал» Рамаз — быками-бандюгами».
— Спасибо, конечно. — Я широко улыбнулся, а Алина в кресле хихикнула. — Прибереги пацанов для себя. А за нами, я же сказал тебе, фирма. Ох, и крепкая ж фирма!
Рамаз многозначительно промолчал и склонился над тремя полутрупами, сложенными в ряд на полу.
— Вот ведь еще морока, — пробубнил он себе под нос и обернулся ко мне: — Так Гадир может не менживаться, так понимаю?
— Без вопросов, — заверил я. — Он мне не нужен, и я даже не думал причинять ему зла. Просто хотел расспросить. Если бы не ты со своими быками, все бы закончилось простым разговором. Теперь я узнал, что хотел, и Магоматов мне больше не интересен. Пусть себе остается с миром.
— Отвечаешь? — обжег меня взглядом Рамаз.
— Мне что, повторить? — Я немного повысил голос.
— Не надо. Считаю, мы обо всем добазарились. — Рамаз снова грустно смотрел на три неподвижных тела. — И что мне прикажете делать с этими дохляками? Слава, поможете дотащить их до машины?
Я с ужасом представил, как это будет выглядеть. Но пренебречь почетной обязанностью выноса бесчувственных тел не мог. Это было «не по понятиям». И я обратился к Алине:
— Как насчет того, чтобы поработать грузчицей? А, милая девочка?
— Не называй меня милой девочкой, Слава. — Алина выбралась из уютного кресла. Глаза у нее были грустными-грустными. — Я, конечно, поработаю грузчицей. — Она сейчас обращалась только к Рамазу. — Как же вы, немощные, да без моей богатырской силушки? Вот только если сегодня я наживу себе грыжу, вырезать ее будут за счет вашего общака.
— Отвечаю, — расхохотался Рамаз. — Вперед! Потащили задохликов!
* * *
Ночной клуб «Катастрофа» расположился в «стекляшке» — стандартном двухэтажном строении, в каких в былые застойные времена первый этаж, как правило, занимала кулинария, а второй — парикмахерская и мастерская по изготовлению ключей. Но с той беззаботной поры, когда все было именно так, минуло больше десяти лет, и безликую типовую «стекляшку» уже давно плотно укутали красной кирпичной пеленкой, оставив для дыхания лишь узкие окна-бойницы и тесный дверной проем, который бдительно охраняли два юных бритоголовых швейцара-тяжеловеса.
Швейцары, безуспешно пытаясь изобразить на мятых рожах подобие любезной улыбки, содрали с меня за вход двадцать рублей, радостно сообщили, что сегодня для девушек вход свободный, и мы с Алиной очутились внутри почти настоящего пещерного грота. Несколько электрических светильников-факелов, размещенных на серых бетонных сводах, как могли, боролись с царившим здесь полумраком. Но эти усилия были тщетны, и вся польза от «факелов» сводилась только к тому, что они высвечивали из темноты бутафорские гипсовые сталактиты, гирляндами налепленные на потолок. Вход в дискотеку, где уже гремел хаус и мелькали огни цветомузыки, был стилизован под бесформенную крысиную нору. Впрочем, так же, как и проход на лестницу, ведущую на второй этаж в ресторан.
— Интересно, — заметила Алина, — почему они назвали эту шахту «Катастрофой», а не «Пещерой Лейхтвейса»?
— Тебе здесь нравится?
— Оригинально. — Она взяла меня за руку и утащила в мерцающий разноцветными огнями зал, где на нас обрушились оглушительный камнепад низкочастотного ритма и истошные вопли ди-джея. Своей совершенно лысой башкой ди-джей отражал свет направленных на него софитов и ощущал себя на вершине славы.
В зале собралось не более полусотни тинейджеров, которые, не стремясь проявлять особой активности, прятались от ди-джея по темным углам или у стойки миниатюрного, почти игрушечного, бара.
Бар предлагал посетителям два сорта пива в пластиковых стаканах, чипсы, фисташки и три табурета, к которым, должно быть, еще с открытия дискотеки выстроилась огромная очередь.
Из всех достопримечательностей, кроме мини-бара и лысого ди-джея, я обнаружил в зале короткий подиум с двумя пилонами. Возможно, по выходным здесь устраивают стрип-шоу. Если, конечно, удается найти стриптизершу.
— Здесь, наверное, бывает стриптиз! — слов но прочитав мои мысли, прокричала мне в ухо Алина.
— Не отказалась бы посмотреть?! — в свою очередь крикнул я.
— Мне нравится!
— Мужской?!
— Нет, женский! Я представляю, что сама испытала бы, раздеваясь на публике! Это меня возбуждает!
— Ты, случайно, не нимфоманка?!
— Что?! Не слышу!!!
— Нимфоманка!!!
— Спасибо!!! — Алина нашла мою руку и увлекла меня за собой. Из музыкального ада назад под старые добрые сталактиты, угрожавшие сорваться вниз и пришпилить меня, словно жука булавкой, к бетонному полу.
— Странно, почему там никто не танцует? — пробормотал я, когда грохоте хауса остался у нас за спиной.
— Еще не успели нажраться «Экстази», — рассмеялась Алина и шепнула мне на ухо: — Глянь, кто пришел.
Я обернулся к входной двери. Четверо новых посетителей «Катастрофы» проходили поверхностный фэйс-контроль. Две стройные высокие девушки с внешностью манекенщиц. Парень с короткими обесцвеченными волосами, одетый в тесные кожаные брюки, цветастую рубашку и белый пиджак, а поэтому весьма смахивающий на сутенера. И четвертый, маленький и невзрачный, в джинсиках, кроссовках и просторной, не по размеру куртке, Джон-Али-Мухамед собственной персоной. Он бросил на нас безразличный взгляд, взял под руку одну из красавиц — на голову выше его, — и весь квартет новоприбывших, нырнув в «крысиную нору», начал подниматься по лестнице к ресторану. Разгильдяи-швейцары проводили их насмешливыми взглядами, позубоскалили и вышли на улицу. Курить и бдительно справлять свою службу.
— Отличненько, — шепнула Алина. — Нашего полку прибыло. Идем в кабак. Ку-у-ушать хочется!
— Потерпи. Не стоит объявляться сразу следом за ними. — Мне в глаза бросилась невзрачная дверца с изображенной на ней женской фигуркой. — Зайди пока в туалет, поправь макияж. Я подожду тебя здесь.
— И то верно, — согласилась Алина и скрылась в сортире.
Кроме нас двоих, сегодня в «Катастрофе» должны были ужинать еще пять человек, так или иначе связанных со службой МИ-6. Все пятеро — боевики-профессионалы, подготовленные именно к той экстремальной работе, которая, возможно, ожидала нас сегодня в ресторанчике на втором этаже. Рамаз обозвал бы таких людей быками, но это были далеко не простые быки, накачавшие в тренажерных залах бесполезные бицепсы и прочитавшие за всю свою жизнь лишь одну книжку — про репку.
Подобных людей «фирма» для себя отбирала годами. Обучала годами. Безжалостно отсекала от них все лишнее и подшивала на освободившиеся места необходимые навыки и знания. И в результате получала универсальных специалистов, многократно прокрученных через жестокие мясорубки тренировочных лагерей и психологических обработок. Каждый подобный профи обходился бюджету Британии примерно в сто пятьдесят тысяч фунтов, но эти затраты с лихвой окупались уже через год после начала работы «фантома» — именно так в узком кругу называли подобных людей.