Иногда Элоиза догадывалась о том, что происходит но по большей части — нет, что было к лучшему: таким образом папаша Плиссон не мог вытянуть из нее ничего предосудительного.
В том месте, где кончался лес, Том остановил машину и сказал:
— Давай пойдем на компромисс, Билли. Отсюда до Бель-Омбр километров пять-шесть. Этого достаточно, чтобы размять ноги. В Море я тебя везти не хочу.
— Ладно, — бросил юноша и стал выбираться из машины.
— Подожди секунду. Возьми-ка это, — и Том протянул ему тональную крем-пудру, которую он взял из комнаты Элоизы. — Не надо, чтобы кто-то заметил эту твою родинку.
С этими словами он взял на палец немного пасты и втер ее в щеку Фрэнка.
— Глупость какая, — пробормотал Фрэнк.
— Оставь себе. Элоиза не хватится, у нее этого добра полные ящики. Я передумал, сейчас сделаем петлю и проедем немного в обратном направлении.
Он легко развернул машину, поскольку на дороге было пусто, и снова остановился всего в километре от дома.
— Нужно, чтобы до моего возвращения ты уже был в своей комнате. Не хочу, чтобы мой гость видел, как ты входишь. Из комнаты не высовывайся. Мадам Аннет, наверное, уже принесла тебе ужин наверх, я объяснил, что ты собираешься лечь пораньше. Ты все понял, Билли?
— Да, сэр.
— Ну, приятной тебе прогулки.
Фрэнк вышел из машины, помахал вслед Тому и зашагал в направлении Бель-Омбр.
Том подъехал к станции как раз в тот момент, когда из прибывшего поезда стали появляться первые пассажиры. Он чувствовал себя немного глупо из-за того, что не имел ни малейшего представления, как выглядит Эрик Ланц, в то время как этот приятель Ривза его, должно быть, где-то уже видел, раз собирается узнать. Том, не торопясь двинулся к выходу с платформы, где неопрятный маленький человечек в форменной фуражке скрупулезно разглядывал каждый билет, чтобы удостовериться, действителен ли он на данный день, хотя студенты, пенсионеры, государственные служащие, инвалиды — словом, три четверти населения — все равно имели льготы и платили за проезд пятьдесят процентов от стоимости. Не удивительно, что французская железная дорога постоянно находилась на грани банкротства. Том закурил сигарету и устремил взгляд на небо.
— Мисс-тер... — донеслось до него.
Том оторвался от созерцания голубых небес и встретился взглядом с коротышкой в жутком клетчатом пиджаке и не менее вульгарном галстуке в яркую полоску. У него были сочные губы, черные усы, и он носил круглые очки в черной оправе Том выжидающе молчал. Человек совсем не походил на немца, но кто их там разберет...
— Вы — Том?
— Угадали. Меня зовут Том.
— Я — Эрик Ланц, — отозвался незнакомец с коротким поклоном. — Рад вас приветствовать и спасибо, что встретили.
В обеих руках Эрик держал два фибровых чемоданчика. Они были совсем небольшие и в самолете легко сошли бы за ручную кладь.
— Привет вам от Ривза, — расплываясь в улыбке, добавил он, когда Том уже вел его к машине.
Эрик Ланц говорил с едва заметным акцентом.
— Хорошо доехали?
— О, да! Обожаю Францию! — восторженно воскликнул тот, словно они находились на Лазурном берегу или, по крайней мере, бродили по одному из великолепных музеев.
Настроение у Тома внезапно испортилось, хотя какое это имело значение? Он будет вежлив, как всегда, накормит Эрика обедом и завтраком, предоставит ему постель, а Эрику ничего другого и не нужно.
Ланц отклонил предложение Тома положить чемоданы на заднее сиденье и поставил их в ногах.
Том завел машину, и они поехали.
— Уф! — с облегчением крякнул Эрик, сдирая усы. — Вот так-то лучше!
Взглянув через плечо, Том увидел, что очки тоже уже исчезли.
— А все этот Ривз! «Это уж слишком!» — как любят говорить англичане. Плюс ко всему — еще вот эти два паспорта.
В подтверждение своих слов он достал из внутреннего кармана один паспорт и заменил его на другой, который вытащил из потайного отделения футляра для бритвы, извлеченного из одного фибрового уродца.
«Видимо, новый документ более соответствует его теперешней внешности», — подумал Том. Интересно, как его зовут на самом деле? А черные волосы — натуральные или покрашены? И чем именно он занимается помимо того, что выполняет мелкие поручения Ривза, — вскрывает сейфы или промышляет кражей драгоценностей на Лазурном берегу? Пожалуй, лучше Тому этого не знать.
— Вы живете в Гамбурге? — спросил Том по-немецки — отчасти из вежливости, отчасти ради того, чтобы попрактиковаться в немецком.
— Нет, в Западном Берлине, там гораздо веселее, — по-английски ответил Эрик.
«И гораздо прибыльнее, — добавил про себя Том, — особенно если этот тип имеет отношение к торговле наркотиками или нелегальной переправке иммигрантов. Любопытно, что он переправляет сейчас?» В отличие от всего остального, туфли на Эрике были явно из дорогого магазина.
— Завтра у вас встреча? — спросил Том.
— Да, в Париже. Из вашего хауса я должен выехать в восемь утра, если вас это не затруднит.
Мне перед вами неловко, но Ривз не смог устроить так, чтобы тот, с кем у меня свидание, ожидал меня в аэропорту.
— Вам нужно ему что-то передать? Можно узнать, что именно?
— Драгоценности! — хохотнул Ланц. — Очень миленькие. Жемчуг — я знаю, он сейчас не в ходу, но это — нечто особенное. И еще ожерелье из смарагдов, в смысле — из изумрудов.
«Ну и ну», — подумал Том, но промолчал.
— Вы любите изумруды?
— Честно говоря, нет.
Том действительно терпеть не мог изумруды, возможно, потому, что блондинке Элоизе не нравились зеленые камни. Насколько он помнил, ему даже не нравились те женщины, которые любили изумруды или вообще отдавали предпочтение зеленым тонам.
— Я даже собирался показать их вам. Я так рад, что попал к вам, — затараторил Эрик, когда они проехали через ворота Бель-Омбр. — Теперь я своими глазами вижу ваш великолепный дом, о котором рассказывал Ривз.
— Я вас оставлю на минутку в машине, хорошо?
— У вас гости? — настороженно спросил Эрик.
— Нет, что вы. Я сейчас вернусь, — сказал Том. Он увидел свет наверху, у себя в комнате, так что Фрэнк, вероятно, уже вернулся. Торопливо перескакивая через ступеньки, Том открыл дверь в гостиную.
Элоиза читала, лежа на животе и перекинув босые ноги через подлокотник дивана.
— Ты один? — удивленно протянула она.
— Нет, нет. Эрик пока в машине. Билли вернулся?
— Да, он наверху, — сказала она, садясь.
Том пошел за Эриком, и они вернулись вместе. Он представил немца Элоизе, а также мадам Аннет, которая явилась из кухни.