— Это вам не у меня нужно спрашивать, сеньор. Я, конечно, слышал, что он был здесь…
— А ты не знаешь никого, кто мог бы быть в курсе? Если скажешь, двести песо твои. Деньги у меня с собой. Никто ничего не узнает.
Мальчишка опасливо огляделся по сторонам.
— Я ничего не знаю, сеньор. Извините, мне очень жаль. — Похоже, ему действительно было жаль, ибо поблизости не было не видно никого, кто мог бы следить за ними.
Теодор кивнул.
— Gracias.
Они разошлись, каждый пошел своей дорогой. В конце концов Теодор все же заприметил Рамона — но не на набережной, а на противоположной стороне Костера, он шел очень медленно, сняв пиджак и перекинув его через плечо. Когда Теодор нагнал его, то он заявил, что дожидается его уже битых полчаса.
— Я торчу здесь лишь потому, что если бы ты не нашел меня, то сразу же стал названивать в полицию или выкинул бы ещё какую-нибудь глупость! — прошипел Рамон, бешено вращая совершенно безумными, налитыми кровью глазами.
— Я пытался снять нам номер в гостинице, а на это ушло какое-то время, Рамон. Вот ключ. Название гостиницы на бирке — отель «Трес-Рейес», это вон в той стороне.
— Мне не нужна гостиница, Тео.
— Всю равно, пусть ключ останется у тебя. Я смогу обойтись и так, а вот тебе без ключа это вряд ли удастся.
Рамон сунул ключ ему в руку.
— Спасибо, Тео, — проникновенно сказал он, хотя выражение его лица при этом оставалось натянутым, и решительно зашагал прочь.
Теодор поспешно отправился следом и вскоре поравнялся с ним.
— Ну и куда теперь, Рамон?
Внезапно эта проблема разрешилась сама собой, ибо в следующий момент Рамон потерял сознание. Вокруг них начала быстро собираться толпа любопытных, люди негромко переговаривались между собой, бормоча что-то о солнечном ударе, текиле, о высоте над уровнем моря, но Теодор прекрасно знал, что все это совершенно не при чем. Двое мальчишек, похожих на тех, с которыми Рамон общался практически всю вторую половину дня, помогли Теодору погрузить его безвольное тело в такси, после чего один из них осторожно накрыл Рамона его же пиджаком, и Теодор заметил, что руки у него были нежными и изящными, как у девочки.
Когда такси остановилось перед отелем «Трес-Рейес», Рамон сумел самостоятельно выбраться из машины и дойти до номера, хотя он, похоже, никак не мог понять, где он. Теодор заставил его лечь в постель и заказал в номер апельсиновый сок и горячий чай. Рамон покорно выпил и то, и другое, в то время, как Теодор сидел на другой кровати, прислушиваясь к беспокойному шелесту прибоя на пляже под окнами. Им достался номер на втором этаже отеля. Рядом за стеной находились апартаменты, где была оборудована даже собственная небольшая кухня. Там жила молодая супружеская пара с маленьким ребенком, который иногда плакал по ночам, и из-за этого, как объяснил Теодору портье, цена сданного ему номера была снижена на целых десять песо против обычной. Ребенок уже начинал плакать, а легкий ветерок, залетавший в комнату через открытую балконную дверь, приносил с собой звуки хлопающей дверцы холодильника, звона кастрюль и воркования женщины, пытающейся успокоить капризничающего малыша. Теодор вздохнул, с грустью размышляя о неясности и полной неопределенности их с Рамоном теперешнего положения. А что если Сальвадора Инфанте уже не было в живых, и теперь он преспокойненько плавал себе где-нибудь в водах Тихого океана, где его уже никогда не найдет никто, кроме, пожалуй, акул?
Теодор принял душ. Дверь в ванную комнату он оставил открытой, чтобы было слышно, если вдруг Рамон встанет с постели или же вообще попытается выйти из номера. Когда он вышел из ванной, Рамон по-прежнему сидел на своей кровати. Теодор предложил ему принять душ, но Рамон лишь отрицательно покачал головой.
— Это поможет тебе освежиться, — ведь впереди ещё целый вечер, — сказал Теодор. — Ты же как будто собирался пойти ещё пройтись, разве нет?
Это воодушевило Рамона и сподвигло его перейти к активным действиям. Теодор включил для него душ, сам отрегулировал температуру воды, после чего посоветовал Рамону не трогать краны, так как установлены они были наоборот, а из горячего крана лился настоящий кипяток. Некоторое время спустя Рамон вышел из душа, застегивая на ходу чистую голубую рубашку. Его черные влажные волосы были старательно причесаны.
— Может быть, все-таки, приляжешь отдохнуть? — спросил Теодор. — Ведь все равно часов до десяти, если не дольше, все будут ужинать…
— Это только те, кто живет в отелях, — рассудительно заметил Рамон. — Ты же сам сказал, что он не сунется в отель, а значит, он станет разгуливать по улицам.
Возразить на это Теодору было нечего.
Рамон тем временем надел пиджак.
— Тебе совсем необязательно идти со мной, Тео, — добавил он.
Но Теодор решительно встал, надел пиджак и вышел из номера вслед за Рамоном. Часы показывали без десяти минут семь. Сознавая бесполезность затеи, Теодор ощущал чудовищную усталость, вид же Рамона, как ни в чем не бывало бодро вышагивающего по тротуару, лишь усугублял это осознание собственной беспомощности.
Они дошли до площади, где уже ярко горели уличные фонари, хотя солнце ещё не зашло. Здесь было как всегда многолюдно, их окружали сотни и сотни лиц, в каждое из которых им предстояло заглянуть. Они задерживались у уличных баров и ресторанов, в некоторые из них Рамон даже заходил. Люди глазели на него, и Теодор заметил, что некоторые при этом перешептывались и украдкой показывали в его сторону. Рамон же казался совершенно невозмутимым, словно бродил в одиночестве по лесу среди деревьев. Они отправились дальше по Костера, в сторону небольшого ресторанчика под тростниковым навесом, куда в былые времена они часто приходили вместе с Лелией, когда им надоедала гостиничная еда. Все двенадцать столиков были хорошо видны с улицы, и все они были заняты; но Инфанте там не было.
Потом были ещё бесчисленные маленькие улочки и переулки, единственными источником освещения на которых были лишь редкие лотки-закусочные, перед которыми обычно стоял всего один столик с единственным стулом, и ещё более редкие уличные фонари. Откуда-то доносились звуки гитары. Теодора не оставляло ощущение, что за ними кто-то следит.
Теодор тронул Рамона за руку, чтобы тот остановился, а затем резко обернулся, оказываясь лицом к лицу с высоким смуглым пареньком, который от неожиданности замер на месте, и вид у него при этом был такой испуганный, что можно было подумать, он вот-вот развернется и бросится бежать.
— Buenas tardes, [43] — сказал Теодор, неспешно направляясь к нему. — Вы, кажется, хотите нам что-то сказать?
Юноша робко сделал шаг вперед. Это был неуклюжий и с виду довольно неприятный парень лет девятнадцати.
— Это вы сегодня днем на набережной спрашивали об Инфанте? — тихо спросил он, хотя улица была совершенно пустынна.