— Думаю, сейчас не время вспоминать мои слова.
— Да, пожалуй. — Я собралась с духом и выпалила: — И не время говорить о том, что между нами все кончено. Наши отношения изжили себя, не так ли?
Его улыбка померкла.
— Мэйв…
— Ты не хочешь признаваться, потому что я слабая и больная, но это правда. Все было замечательно, но теперь нам надо расстаться. Мы с тобой слишком разные люди. И у нас разные цели.
— Когда ты это решила? — По его лицу я не могла понять, о чем он думает.
— В кои-то веки у меня появилось время поразмышлять, но это решение зрело давно. Ведь ты со мной согласен?
Я знала, что это так, и мне не требовалось его подтверждение. А еще я знала, что поступаю правильно.
— Ты побывала на краю у смерти и поняла, что жизнь слишком коротка? Хочешь найти мистера Совершенство?
— Честно скажу — нет. По-моему, в последнее время нам было не слишком хорошо вместе. Мы оба заслуживаем большего счастья, а я вряд ли смогу сделать тебя счастливым, Ян.
Он не стал со мной спорить, только сказал:
— Можешь пока не съезжать, ведь ты сейчас не в состоянии заниматься поисками квартиры.
— Хочешь, чтобы я выздоравливала у тебя? Зачем? Буду мешаться под ногами. К тому же родители просят меня вернуться домой.
Он поморщился.
— Что ж, если это тебя устраивает…
— Вполне. Там я как следует отдохну, наберусь сил, — солгала я не совсем убедительным тоном.
— Ладно, только не рвись на работу. Сначала поправь здоровье. Ты себя совсем не бережешь.
Я улыбнулась.
— Я рада, что ты со мной согласен.
— Я этого не говорил, — мягко произнес Ян. — Мне жаль, что у нас не сложилось. Но наверное, ты права и нам нет смысла продолжать отношения.
— Мне тоже жаль. И все-таки мы расстаемся без обиды.
— Конечно, — согласился он.
Я протянула руку. Ян взял ее и на мгновение задержал в своих ладонях. Тут раздался стук в дверь, потом створка слегка приоткрылась и в палату заглянул Роб. Увидев, что мы держимся за руки, он тут же дал задний ход.
— Простите, я зайду попозже.
— Постой! — хором крикнули мы с Яном, и Роб задержался.
— Ну, я пойду. — Ян отпустил мою руку. — Пока. Хочешь, я начну собирать твои вещи?
— Не стоит. Предоставь это моей маме, она с удовольствием пороется в моих шмотках, — сонно пробормотала я. — Ей надо заняться чем-нибудь полезным.
Он скривился.
— Ладно. Придется куда-нибудь смотаться на то время, пока она будет находиться в моей квартире.
Я усмехнулась.
— Прекрасно тебя понимаю. Каждый раз после ее посещений у меня подскакивает давление, и врачи думают, что у меня начался рецидив.
Ян нагнулся и едва коснулся губами моей щеки.
— Выздоравливай.
Он отвернулся и быстро зашагал к двери. Проходя мимо Роба, что-то тихо ему сказал, и на лице моего коллеги мелькнула веселая ухмылка. Или мне показалось? Нет, я смотрела внимательно… Когда дверь закрылась, Роб приблизился к кровати, встав там, где только что находился Ян.
— Сядь, пожалуйста. Я растяну шею, если буду долго смотреть вверх.
— О нет, только не это!
Он огляделся, нашел стул, подвинул его вперед и со вздохом уселся. Даже в тусклом свете больничной палаты я видела, как он бледен. Под глазами — темные круги, на щетинистом подбородке — синяк, бровь рассечена.
— Жутко выглядишь, — заметила я. — Что происходит?
— С чего ты взяла, будто что-то происходит?
— Ты первый коп, который пришел сюда ко мне. Значит, у остальных есть дела поважней.
— К тебе никого не пускали, кроме родственников, — возразил Роб. — Я пришел сразу, как только разрешили.
— Ну раз уж ты здесь, — я внимательно его оглядела, — может, расскажешь, что случилось той ночью?
— Эх, почаще бы слышать от женщин такие слова!
— Прекрати!
— Ладно-ладно. Не рви на себе последние волосы!
Я машинально поднесла руку к голове и наткнулась на бинты.
— Интересно, меня подстригли? Медсестра клятвенно заверила, что хирург не брил мне голову.
Роб засмеялся.
— Прости, ляпнул не подумав. Даже не сомневайся: снимешь повязку и тут же сможешь рекламировать какой-нибудь шампунь.
— Не понимаю, почему я так огорчаюсь, — удивленно протянула я. — Обычно меня не волнуют подобные вещи.
— Возможно, в результате удара по голове у тебя начались изменения личности. Если повезет, скоро ты станешь нормальной девушкой.
— Я и так нормальная девушка, — произнесла я с достоинством. — Только ты этого не знаешь.
— Ты слишком старательно это скрываешь.
Наверное, у меня на лице опять отразилась обида, потому что он подался вперед и похлопал меня по руке:
— Шучу, Керриган. С тобой все в полном порядке.
— И все же давай вернемся к той ночи. — Я выжидательно смотрела на Роба.
— Мне нельзя говорить с тобой о работе.
Я застонала от досады, и он поднял руки кверху.
— Ладно, уговорила. Что ты помнишь?
— Как Кейти? — тут же спросила я.
— Хорошо. Во всяком случае, лучше, чем ты. Отделалась шишками, синяками и ожогом от электрошокера.
Я медленно выдохнула. Никому другому не рискнула бы задать этот вопрос, да мне бы все равно ничего не сказали. Но я не сомневалась, что Роб говорит правду.
— Значит, это был он.
— О да, Поджигатель, во всей своей двадцатичетырехлетней красе!
— Ты шутишь?
Он покачал головой.
— Помнишь, как на брифингах психолог втирала нам, что ему от тридцати семи до сорока пяти лет, что он живет один и скорее всего в прошлом уже совершал преступления, связанные с насилием? Так вот, дамочка немного ошиблась.
— Кто он?
Я затаив дыхание слушала про Размига Сельваджи.
— Мать его обожает. Говорит, он не мог совершить ничего плохого. По словам его сестры, она разрешала ему делать все, что он хочет.
— Но каким образом он ухитрялся скрывать это от родных? — удивленно спросила я.
— Размиг жил практически в отдельной квартире, переделанном чердаке. Остальным членам семьи подниматься туда не разрешалось. Он был полностью предоставлен себе. Родители с утра до ночи вкалывали в ресторане, а сестры не следили, где он и чем занимается. Разумеется, скутер был служебным, и ему даже не приходилось оплачивать бензин.