– Продолжаете воровать и даже не считаете нужным сбавить обороты? Невероятно!
– Позвольте, Григорий Модестович, я протестую против таких выражений! При чём тут воровство? У меня официальный документ за подписью Черномырдина, где ясно сказано, что мне предоставляется полное освобождение от уплаты налоговых пошлин. Я действую легально! А этих щенков из СБП надо приструнить! Пусть не суются не в свои дела, – запальчиво ответил Родионов.
– Да вы, как я погляжу, записали себя в неприкасаемые? – Машковский обвёл глазами зал, словно хотел определить, кто из немногих присутствовавших имел отношение к спецслужбам. – Ну-ну…
Он поднял бокал и, сделав небольшой глоток вина, посмотрел на молчаливого Николая. «Похоже, пора уходить?» – спросил тот глазами.
– Ну-ну, – повторил Машковский и промокнул салфеткой губы. – Что ж, мне пора.
– Куда ж вы торопитесь? – Родионов обиженно надул сальные губы. – Ещё сёмгу должны принести.
– Да уж насытился… Спасибо за встречу… – Григорий Модестович хотел добавить, что благодарен и за информацию, но сдержался. Нахальная самоуверенность Родионова ошеломила его.
Николай помог хозяину встать, отодвинув его стул. Машковский кивнул Родионову и молча двинулся через зал, постукивая тростью о сияющий паркет.
– Этот кретин ничего не понимает, – проворчал он, обращаясь к шагавшему рядом секретарю. – У него и всех остальных шальные деньги начисто выдули из мозгов остатки рассудка.
Первого февраля Геннадий Воронин и Сергей Трошин прилетели в Братиславу в составе большой туристической группы.
– Не отставайте, господа! Следите за мной! – Молоденькая конопатая девица подняла закреплённую на тро сточке табличку с названием туристической фирмы. – Не теряйтесь, пожалуйста, следите за мной. Обратите вни мание, что на нашем автобусе крупными жёлтыми буква ми написано «Gold Group».
– Хорошо-то как, – произнёс Воронин, потягиваясь.
– Да, впечатление такое, будто здесь всё тихо и гладко. Просто другой мир. У нас грязища и прямо-таки дух от всего прёт бандитский, даже от киоска сигарет, – ответил Трошин.
– Это потому, что ты точно знаешь: всюду кто-нибудь кого-нибудь «крышует».
– А здесь улицы чистые. Ты глянь, Ген, гулять можно чуть ли не в летних штиблетах. И атмосфера какая-то лёгкая, как бы праздничная. Согласен?
– Ничего, в России тоже будет так чисто, – тихо, но убеждённо сказал Воронин. – Чисто и безопасно.
– Ты в это веришь?
– Иначе я давно сменил бы работу, – твёрдо ответил Геннадий.
Автобус почти незаметно тронулся и мягко покатил по шоссе. Туристы защёлкали фотоаппаратами.
– Завидую тебе. А вот у меня нет такой уверенности, – признался Трошин. – Раньше была, а теперь нет. Работать я люблю, но в душе что-то меняется… Не в лучшую сторону. Знаешь, рыхлость внутренняя появилась, стержень исчез.
Весело гомоня, туристы столпились перед автобусом.
– Машенька, – Воронин протиснулся к руководителю группы и подхватил её под локоть, – будьте так добры, когда в отель приедем, разместите Трошина и Воронина вместе.
– Я не знаю, – заворковала девушка, хлопая длинными ресницами. – Там, может, уже всё расписано.
– Машенька, пожалуйста! – Голос Воронина сделался бархатистым, улыбка обворожительной. – Наша благодарность, как говорится, не будет знать границ. Тем более что мы уже за границей…
– Да, да, конечно, я попытаюсь.
* * *
Номер оказался крохотным, но очень аккуратным и уютным. Трошин бросил сумку на пол и улегся на кровать.
– Ох, до чего ж приятно поваляться… – Он с наслаждением потянулся.
– Сергей, давай проверим часы.
– На моих пятнадцать минут.
– Мои на минуту отстают. Сейчас поправлю.
Воронин исчез в ванной, оттуда донёсся шум воды, затем раздалось довольное фырканье.
– В четыре надо позвонить нашим. – Геннадий появился в двери, вытирая лицо розовым полотенцем.
– Может, пока кофейку дёрнем где-нибудь? – предложил Трошин.
– Предложение принято. У нас есть полчасика. А после свяжемся с резидентурой.
Снаружи сквозь приоткрытое окно лилась далёкая музыка, цокали каблуки, шуршали по асфальту колёса автомобилей.
– Как тихо и спокойно. – Трошин выглянул в окно.
– Это лишь видимость, – отозвался Воронин. – Нигде в бывших соцстранах нет спокойствия, всюду клокочут страсти, всюду происходит передел собственности, всюду можно потерять голову.
– Так-то оно так, только у нас на улицах даже воздух наэлектризован, словно все ждут каждую минуту, что где-нибудь грохнет выстрел…
Спустившись вниз, они столкнулись в дверях с руководителем группы.
– Осмотреться пошли? – стараясь выглядеть солиднее, поинтересовалась девушка. – Не забудьте, что через два часа у нас будет обзорная поездка по городу.
– Ни в коем случае не забудем, Машенька, – заверил Воронин. – Мы хотели только кофейком побаловаться.
– Сразу за углом есть очень хороший и дешёвый бар, – подсказала девушка.
– Спасибо…
Они вышли из отеля и неторопливо пошли в указанную сторону. Воронин разглядывал мощёную дорогу под ногами.
– Интересно, сколько лет этим камням?
– Я читал, что Братиславу чуть ли легионеры императора Тиберия основали. Точно никто не знает. Тут и следы кельтов есть.
– Интересно.
– Я читал, что в Братиславе надо обязательно побывать в Старой ратуше, – сообщил Трошин, доставая сигареты.
– Ты, я погляжу, перед отлётом полезной литературы начитался.
Они зашли в бар, тонко звякнув висевшем на двери колокольчиком.
– Всегда стараюсь хотя бы поверхностно ознакомиться с тем местом, где предстоит побывать, – сказал Трошин.
Они заказали две чашки кофе. Пожилой краснощёкий бармен с коротко остриженными седыми волосами вежливо оскалился и на хорошем русском языке заверил, что во всём Старом городе не найти такого вкусного кофе, как в его заведении. Совсем юная девушка в белом фартучке шустро протёрла выбранный посетителями угловой столик и умчалась выполнять заказ.
– Всё-таки хорошо быть туристом, – сказал Воронин, разглядывая немногочисленных посетителей. – Я ведь впервые за границей.
– Правда? – удивился Трошин.
– А чему ты удивляешься? В советское время у милиционера не было возможности ездить за кордон. Это тебе в твоей конторе полагалась загранка, а я на родной земле вкалывал.
– Гена, а правду говорят, что ты со Смеляковым вместе служил в ООДП? [10]