Мефодий торопливо спрыгнул на асфальт рядом с Улитой и Дафной. Началось томительное ожидание. Эссиорх нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
До них доносились отрывистые взвизги атакующего оборотня. Лезвия звенели, сталкиваясь. Срабатывали защитные талисманы, низко и кровожадно пел песню смерти каменный нож, плескали магией искры из перстня Яраата. Арей же был безмолвен. Мефодий не слышал ни одного звука, который мог бы исходить от него.
А затем – так же внезапно – все стихло. Зловещая тишина опустилась на дом. На крыльцо, прямо через заколоченную дверь, ничуть не смущаясь этим, вышла Мамзелькина. Вышла деловито, не глядя по сторонам. На ходу она что-то прятала в рюкзак. Видно было, что Аида Плаховна на работе. Коса у нее в руках была зачехлена. В этот раз ее не пришлось даже расчехлять. Все закончили без нее. Сделав несколько шагов, Мамзелькина растаяла. Ее ждали новые свершения.
– Слушай… э-э… тебе лучше не ждать Арея! Просто такой дружеский совет. Телепортируй поскорее, – сказала Даф Эссиорху.
– Ты думаешь, что победил Арей? На каком основании? Где факты? Откуда ты знаешь, что смерть унесла именно Яраата? Да даже если его!
– Эссиорх, умоляю! Телепортируй, а? – нетерпеливо взмолилась Даф.
– Если ты думаешь, что я боюсь какого-то темного стража, – ты ошибаешься! Я останусь здесь и сражусь с ним! Я скрещу свои маголодии с его темным мечом! – закипел хранитель.
Улита шагнула к нему и, как тигрица, потерлась щекой о его плечо. Эссиорх, кипя от негодования, повернулся к ней.
– Никто не говорит, что ты его боишься, пупсик. Ты такой благородный, такой отважный!.. Мы боимся за Арея. Мы не хотим, чтобы твои испепеляющие маголодии обрушились на него. Ты ведь пощадишь для нас нашего шефа, не так ли? Ты ведь добрый пупсик, а?
Эссиорх оттаял.
– Э-э… Ты правда так считаешь? Ну, что мои маголодии так опасны для него?
– Разумеется! – хором сказали Мефодий и Улита.
Улита снова торопливо потерлась щекой о куртку Эссиорха.
– М-м-м… В таком случае мне действительно не имеет смысла тут оставаться. Если, идя вам навстречу, я все равно не смогу поднять на него флейты, то позволить изрубить себя в капусту будет неразумно… – задумчиво протянул Эссиорх.
– Ну все, беги! Пока-пока, брутальный мой! Мы еще увидимся, не так ли? Даф знает, как с тобой связаться? – спросила Улита.
Эссиорх рассеянно оглянулся на Даф.
– Думаю, что знает. Во всяком случае, я никогда не теряю ее из виду, – сказал он.
– Вот и чудно! Тогда сложностей не возникнет. Что у тебя с завтрашним вечером? – промурлыкала Улита.
– А что у меня с завтрашним вечером? – Эссиорх чутко прислушался к звукам внутри дома и, махнув им рукой, исчез в золотистом круге.
Улита расхохоталась.
– Он мне ужасно нравится! Он такой… ну как девушка красная… И где вы, светленькие, таких только берете? – поинтересовалась она у Даф.
Даф погладила Депресняка. Она уже закончила его осматривать и убедилась, что его раны не опасны. Через пару дней кот вновь станет доводить Эдю Хаврона до белого каления, а тот с воплями будет требовать пулемет.
– И ничего он не такой! Мне показалось, что он меняется в лучшую сторону, – заступаясь за своего хранителя, заметила Даф. Она и правда так считала. С каждым днем Эссиорх становился все более приспособленным. Лопухоидный мир влиял на него в положительном смысле.
Улита отнеслась к ее словам философски.
– Это все зависит от того, какая сторона лучшая, – заметила она.
В комнате с вырванной рамой показался Арей. На лезвие его меча зачем-то был наброшен плащ. Об Эссиорхе он даже не вспомнил. Мефодий ясно ощутил, что Арея ни о чем нельзя спрашивать. Во всяком случае, тому, кто хочет жить долго и счастливо.
– Старые долги отданы, новых пока нет, – глухо произнес Арей. – Улита, вызывай Мамая. Уезжайте! О твоем мече я позабочусь, синьор помидор. О твоей флейте тоже, светлая! А теперь ступайте! Я хочу побыть один.
Арей повернулся широкой спиной и медленно, по-медвежьи косолапо, снова пошел в опустевший дом.